Каждый вечер Артём подходил к окну и одним щелчком включал умный чайник. За стеклом загорались и гасли прямоугольники таких же квартир. Его жизнь была идеально отлаженным механизмом, тихим и стерильным. Он двигался по маршруту работа-метро-доставка-диван с точностью метронома. Мир свелся к потоку новостей, уведомлений и голосов из наушников. Тишина казалась ему чем-то подозрительным, пробелом, который нужно немедленно заполнить.
Однажды вечером в лифте что-то сломалось. Он стоял, уткнувшись в экран, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Соседка с первого этажа, которую он видел лишь мельком, смотрела на него растерянными глазами. Извините, вы не видели моего кота? — спросила она тихо. В её голосе не было привычной городской скорлупы. Это была настоящая, живая тревога. Артём замедлил скролл ленты и поднял голову. Обычно он бы просто покачал головой и снова погрузился в свой мир.
Но в этот раз он увидел, как дрожит её рука, сжимающая поводок с пустым ошейником. Я помогу поискать, — сказал он неожиданно для себя. Они молча вышли во двор, погружающийся в синеву сумерек. Артём чувствовал себя нелепо, выкрикивая неуверенное «кис-кис» под скучающими взглядами прохожих. Кота не было. Зато он узнал, что соседку зовут Ликой. И что она не юрист или маркетолог, а реставратор книг в маленькой мастерской.
Она рассказала, как борется с плесенью на страницах позапрошлого века. Он в ответ пробормотал что-то о цифровых архивах. Разговор клеился с трудом, но было странное ощущение новизны. Когда они вернулись к подъезду ни с чем, Артём вдруг заметил, что небо чистое и усыпано звёздами. Он не видел их, кажется, годами.
На следующее утро, покупая кофе в привычной сети, он заказал два стакана. Один поставил у двери Лики, прикрепив к нему клочок бумаги от чека. На обороте он написал: «Не теряйте надежду. Котам тоже нужно приключение». Весь день он ловил себя на мысли, что проверяет телефон не так часто. Его мозг, привыкший к постоянной стимуляции, наконец-то сделал паузу. Вечером в его дверь постучали.
Лика стояла на пороге с небольшим блюдцем в руках. На нём лежал кусок домашнего чизкейка. В благодарность за кофе и моральную поддержку, — улыбнулась она. Они пили чай на его кухне под мерцающий свет неоновой вывески напротив. Говорили о ерунде: о том, что узор на его потолке похож на Австралию, о скрипе старых паркетных досок, который она сравнила с музыкой. Артём понял, что его телефон лежит в другой комнате, и не испытывал ни малейшей тревоги.
Кот, пушистый предатель, объявился сам через пару дней, громко требуя утренней порции еды. Но что-то уже сдвинулось. Артём и Лика продолжали иногда заглядывать друг к другу. Она показывала ему книжные шедевры своей работы: потрёпанный томик Чехова с удивительно живыми иллюстрациями или дневник какого-то гимназиста с корявым почерком. Он, в свою очередь, находил в сети оцифрованные копии и читал их вслух, пока она возилась с кистями и бумагой.
Бумага пахла пылью, временем и чем-то ещё, что нельзя было скачать. Его голос в тишине квартиры звучал непривычно громко. Однажды утром Артём проснулся и понял, что не хочет ехать в офис. Он написал начальнику о внезапной мигрени, взял отгул, о котором молчал полгода. Лика как раз собиралась в заброшенные места на окраине города за вдохновением и старыми чертежами.
Они поехали на электричке. Артём фотографировал ржавые рельсы, уходящие в заросли бурьяна, и рассыпавшиеся кирпичные стены. Лика же сидела на складном стульчике и зарисовывала в блокнот причудливые переплетения полевых цветов. Он выложил одну фотографию в сеть, но не стал весь день отслеживать статистику. Эта картинка была теперь только для него, якорем памяти, а не валютой для чужого внимания.
В его безупречно пустом пространстве начали появляться лишние предметы. Два абонемента в бассейн на соседней полке. Второй набор столовых приборов, купленный на случай гостей. Книга по истории шрифтов, которую он начал читать из любопытства. Молчание между ними перестало быть неловким, оно стало тёплым и наполненным.
Однажды Лика позвонила ему с работы. Ей срочно нужно было перевезти тяжеленный типографский пресс из мастерской в другое помещение. Артём отменил планы и приехал. Они, кряхтя, несли грубую железную конструкцию через весь двор. В витрине цветочного магазина Артём поймал своё отражение. Он видел человека с сосредоточенным лицом, решающего важную задачу. И этот человек улыбался.
Ворк-чат в его телефоне булькал сообщениями, но Артём отключил звук. Он был занят. Он читал вслух сказку про Конька-Горбунка, которую Лика как раз реанимировала. Золотые рыбки, жар-птицы и дураки с чудо-конями оживали в воздухе, смешиваясь со стуком её инструментов и запахом специального клея. Это был новый, не прописанный в его ежедневнике ритуал.
Вечером они пили чай на подоконнике его гостиной. Использовали один большой, немного потрескавшийся при переезде чайник Лики. Знаешь, — сказала она, глядя на море огней за окном, — я всегда думала, ты один из этих цифровых призраков. Вечно спешащий, невидящий. А я считал тебя просто ещё одной тенью в этом доме, — признался Артём. Тенью, которая иногда шелестит пакетами.
Кот, ставший невольным поводом для всего этого, теперь мирно спал на углу дивана. Они больше не искали его, но начали находить другие вещи. Артём откопал на застеклённом балконе старый плёночный фотоаппарат отца. Лика, оказалось, умела проявлять плёнку. На пару они превратили его ванную на одну ночь в фотолабораторию. Завесили окно одеялом, включили красную лампу.
В тазиках с едкой химией медленно проступали их собственные лица. Снятые друг другом на прогулке. Зернистые, неидеальные, живые. Без фильтров и ретуши. Артём смотрел на эти полоски бумаги, и ему казалось, что он видит себя впервые. Мир за окном не изменился. Те же пробки по утрам, те же бесконечные стройки, те же тревожные новости в лентах.
Но внутри бетонной коробки на девятом этаже произошла тихая революция. Артём обнаружил потайную дверь. Она вела не в подъезд, а в целую вселенную. Вселенную, состоящую из запаха старой бумаги и свежего хлеба, из кошачьего мурлыканья по утрам, из тихого смеха за тонкой стеной, из разговоров ни о чём, которые на самом деле были обо всём.
Он всё так же работал с цифрами и таблицами. Но теперь эти цифры складывались для него в новые уравнения. Сумма за два билета в кино на странный фестивальный фильм. Количество шагов от лифта до её двери. Дата в календаре, обведённая кругом — день, когда они поедут в другой город, просто чтобы посмотреть на особую архитектуру вокзала.
Артём всё реже замирал у окна в одиночестве. Теперь он смотрел на городские огни, чувствуя тепло другого плеча рядом. Главные открытия, понял он, не ждут на краю карты. Они тихо живут на расстоянии вытянутой руки, в соседней квартире, в случайном вопросе в лифте. Нужно лишь оторваться от экрана, чтобы увидеть, кто стоит рядом и сделать этот маленький, нелогичный шаг навстречу настоящему.
