Часть(2)
Семья Цветаевых — это не просто имена на граните, это целая вселенная русского духа, где переплелись высокое служение искусству и бездонная личная трагедия. Мы вступаем на четырнадцатый участок, где земля кажется пропитанной чернилами и слезами. Если Москва — это сердце России, то Ваганьково — это её сокровенная память. Здесь, на четырнадцатом участке, покоится корень великого древа — Иван Владимирович Цветаев. Человек редчайшей души и стальной воли, он совершил подвиг, равный возведению храма: создал Музей изящных искусств.
— Пойми, душа моя, — говаривал он, — я строю не здание, я строю мост в античность для каждого русского человека.
Он ушёл в 1913 году, всего через год после открытия своего детища, словно выполнив земной обет. Его могила — это средоточие тишины. Рядом с ним покоятся те, кто делил с ним радости и горести. Первая жена, Варвара Дмитриевна Иловайская, чей ранний уход оставил незаживающую рану в его сердце, и вторая супруга, Мария Александровна Мейн — мать Марины и Анастасии. Мария Александровна была женщиной исключительного музыкального дара, она вложила в дочерей ту самую «музыку слов», которая позже покорит мир. Она сгорела от чахотки, оставив девочек на пороге взрослой жизни, и её надгробие здесь — как застывший аккорд неоконченной симфонии.
Судьба Анастасии Ивановны Цветаевой — это отдельная глава в книге человеческой стойкости. Она пережила всё: аресты, лагеря, ссылки, потерю близких и десятилетия забвения. Но её дух остался несломленным. Она была хранительницей семейного огня, живым свидетелем эпохи, которая уходила в небытие. Её возвращение в Москву и долгие годы жизни после возвращения из неволи стали символом победы слова над колючей проволокой. Она упокоилась здесь же, в семейном кругу, в 1993 году, завершив земной путь длиной почти в столетие. Её могила — место паломничества для тех, кто ищет истинную веру и свет.
Марины здесь нет... Её прах развеян в далёкой Елабуге, но незримое присутствие великой поэтессы ощущается в каждом вздохе ветра над этим участком. Она словно стоит за плечами своих родных, вечная странница, нашедшая приют лишь в строках своих стихов.
— Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черёд, — писала она, и этот черёд настал здесь, у этих скромных оград.
Совсем неподалёку, буквально в нескольких шагах, находится место, где всегда лежат живые цветы — могила Сергея Есенина. Но к нему мы не пойдём сегодня. Его история — это бушующий пожар, затронувший слишком много судеб, о нём мы поговорим отдельно, когда тени станут длиннее, а мысли — глубже. Сейчас же мы останемся здесь, среди Цветаевых, где каждый камень шепчет о жертвенности и любви к русской культуре, которая выше любых политических бурь.
Но вернёмся к семье цветаевых. Семье, чья жизнь была изрезана шрамами двадцатого столетия.
На могиле Анастасии Ивановны и на её судьбе я хотел бы остановиться подробнее. Ибо жизнь её — это не просто биография, это житие, полное скорбей и великого света, который не смогли погасить ни годы лагерей, ни ледяные ветры ссылок. Именно с её веткой судьба сплела наши родовые корни.
Здесь, рядом с родителями, Иваном
Владимировичем и Марией Александровной, обрела покой Анастасия Ивановна Цветаева, её сын Андрей Борисович Трухачёв и его верная супруга Нина Андреевна.
Путь Анастасии Ивановны в горнило репрессий начался в 1937 году. Обвинённая в контрреволюционной пропаганде и участии в мифической организации, она была приговорена к десяти годам лагерей. Её ждал Бамлаг, позже ставший Амурлагом. Тонкие руки дочери создателя Музея изящных искусств познали тяжесть лагерного быта: она была поломойкой, кубовщицей, трудилась на кирпичном заводе. Но дух её не был сломлен. Работая в сметно-проектном бюро и чертёжницей, она умудрялась творить. На клочках бумаги, «на заказ» для других заключённых, она создала около девятисот портретов, запечатлев лица тех, кто делил с ней эту горькую чашу. Там же, среди колючей проволоки, рождались её стихи.
Сын её, Андрей Борисович Трухачёв, не избежал той же участи. Его приговорили к десяти годам за «контрреволюционную агитацию». Сначала была Карелия, затем — Каргопольлаг. Однако талант архитектора и организаторский дар сослужили ему добрую службу: на строительстве объектов он проявил себя так ярко, что срок его был сокращён вдвое. В это время рядом с ним всегда была его жена, Нина Андреевна Трухачёва, ставшая матерью двух его дочерей — Ольги и Маргариты. Она была тем незримым якорем, что удерживал семью над бездной.
В 1947 году, после освобождения, Анастасия Ивановна поселилась в посёлке Печаткино Вологодской области, где Андрей жил и работал со своей семьёй. Но передышка была недолгой. 17 марта 1949 года — новый арест. Постановлением ОСО при МГБ СССР её приговорили к вечной ссылке в деревню Пихтовка Новосибирской области. Именно там, в условиях сурового быта, с ней находился её внук Геннадий Васильевич Зеленин (Геля) — сын её невестки от первого брака, о нём и его ветке мы поговорим отдельно. Там тоже целая вселенная . Маленький Геля стал свидетелем того, как его бабушка, несмотря на нужду, сохраняла достоинство, преподавая немецкий язык местным жителям.
Судьба продолжала испытывать их: в 1951 году Андрея Борисовича снова арестовали. На этот раз — «за превышение власти» при выполнении плана на деревообделочной фабрике на Урале. Два с половиной года лишения свободы... Лишь в 1957 году семья воссоединилась в Павлодаре. Андрей Борисович специально искал работу там, где матери разрешили бы прописку. Павлодар стал для них местом созидания. Как главный архитектор города, Трухачёв вложил всю свою страсть в строительство: по его проектам возводились жилые дома и общественные здания, преображая облик степного города. Анастасия Ивановна прожила там два года до своей реабилитации в 1959-м, и вплоть до 1972 года регулярно возвращалась в этот город к сыну. Именно в Павлодаре, в тишине казахстанских степей, она начала писать свои знаменитые «Воспоминания».
После реабилитации Анастасия Ивановна совершила паломничество в Елабугу. В 1960 году, после долгих и мучительных поисков на Петропавловском кладбище, она указала место у южной стены, где, по её убеждению, покоилась сестра Марина. Там был установлен крест, и это место стало официальной могилой великого поэта. В 1961 году она вернулась в Москву, поселившись позже в однокомнатной квартире на Большой Спасской. До последних дней она боролась за память сестры, добиваясь открытия музея в Борисоглебском переулке.
Анастасия Ивановна ушла от нас 5 сентября 1993 года, не дожив совсем немного до своего столетия. Теперь в Павлодаре, на улице 1 Мая, открыт её музей — дань памяти женщине, которая прошла через лагеря и ссылки, но сохранила свет в душе. И здесь, на Ваганьковском, её могила стоит как символ победы человеческого духа над безжалостной машиной истории. Сын, невестка и мать — они снова вместе, под защитой московской земли.
ВашБелозер! 😉