Да-да! Мне очень хотелось бы, чтобы на поэтическом языке Александра Москаленко – мудрого и тонко чувствующего современного поэта мы вдруг заговорили!
Познакомившись с его поэзией, я подумала избитой фразой советской критики: «О! Да он опережает своё время! Это поэзия будущего!»
Однако А. Москаленко пишет стихи не один десяток лет, и поэзия за это время не эволюционировала в направлении интеллектуального смыслового усложнения, воплощаемого посредством научных форм современного языка. Она скорее опрощается. И, ввернутое скабрёзное словечко в рифму, встречается сегодня намного чаще, чем физико-математические и естественнонаучные наименования, понятные школьникам.
Истоки «Кипарисового ларца»
Поэтическое становление Александра Москаленко начиналось в студии (кузнице) «физиков и лириков» на базе МФТИ под руководством поэтессы, переводчицы Ольги Татариновой, за несколько лет вырастившей плеяду своеобразных поэтов – по-своему оригинальных, разноголосых и интересных, но объединённых «эстетикой ”Кипарисового ларца”» (такое название, пусть и не сразу, получило «детище» Татариновой). Эта эстетика вырастала на почве знакомства с русской не-советской и переводной западноевропейской поэзией; О. Татаринова приводила в студию своих друзей, переводчиков и поэтов.
В отличие от многих и многих студийцев, Александр Москаленко остался верен своей профессии (не «удрав» при этом за рубеж), добился в ней успеха (координатор работ по управлению российским сегментом международной космической станции). И только он, возвратившись через несколько лет к «родному пепелищу», стал помощником Ольги Татариновой, «бессменного» руководителя, наставника молодёжи; иногда по необходимости подменял её, несмотря на свою хроническую занятость и постоянные командировки.
В своём плотном распорядке жизни он изыскал время для литературной работы. Был основателем и издателем двух интернет-изданий: газеты современной поэзии «Кипарисовый Ларец» и «Internet-антологии современной поэзии». А когда доцент Литературного института Игорь Болычев с привлечением своих студентов организовал молодёжный поэтический конкурс «Кипарисовый Ларец», Александр Москаленко вошёл в состав жюри.
Если «танцевать» от названия, то захочется провести параллель между названиями литературной студии (а заодно и её эстетикой) и поэтического сборника Иннокентия Анненского – «Кипарисовый ларец». Этот сборник был издан сыном поэта Валентином Кривичем уже после смерти отца. Иннокентий Анненский считал себя символистом, и поэзию вообще он называл символической (с чем трудно не согласиться). Зная хрестоматийное стихотворение поэта «Среди миров», немногие знают о критической деятельности И.Ф. Анненского.
Старшему поколению, советским людям критика представляется руслом революционно-демократического направления, проложенным Писаревым, Добролюбовым, Белинским и Чернышевским, но были и другие критики. В частности, совершенно забытый Аполлон Григорьев, взгляды которого очень импонировали Иннокентию Анненскому. А сам Анненский к тому же был ещё и знатоком древнегреческой литературы и драматургии, переводчиком Еврипида, Горация, Гёте, французских поэтов-символистов…
И вот студия, обозначившаяся вывеской символического названия книги поэта конца ХIХ – начала ХХ вв… Случайно ли? Студия вырабатывает новую программу (о, эти программы и манифесты Серебряного века!), собственную эстетическую платформу, предусматривающую синтез в себе опыта «золотого» и «серебряного» веков русской поэзии, лучшего в наследии западноевропейской традиции и противостояния засилью соцреализма. И сразу же оказывается в андеграунде современной культурной среды, на обочине, а точнее – в духовном подполье.
Хотелось бы отметить два момента, характерные для поэзии Анненского, и смело взятые в обиход поэтами Серебряного века.
Первое. Поэзия для Анненского – игра. Игра ума. Занятие интеллектуалов. Утонченное, филигранное мастерство. В отличие от прозы. Которую ещё во времена Анненского низводили до беллетристики и публицистики, а сегодня низвели до нон-фикшн, за нехваткой слов в «великом и могучем» для обозначения этого новообразования (будем надеяться, не злокачественного).
Второе. Поэзия объясняет противостояние мира несовершенного, земного, миру идеальному. Увы, житейское оказывается жизненным и неискоренимым, а мир совершенства и счастья краток и неуловим. Отсюда – желание поэта уловить ускользающее мгновение, запечатлеть красоту, идеал (у Анненского – запечатлеть выстраданную красоту, «муку идеала»).
Почему это, говоря о поэзии Александра Москаленко, я ввернула имя Иннокентия Анненского? Какие могут быть параллели между нашим современником и поэтом Серебряного века, при всей их несхожести? Возможно, тут есть сходство внутреннего, человеческого характера. Но, совершенно не зная внутренней сути человека, можем ли мы судить о нём по его поэтическому миру? А почему нет?
Двух поэтов роднит экзистенциализм. В их поэзии иногда присутствует Бог (и у обоих он весьма оригинального/сомнительного свойства…). Почувствовать гармонию мира им мешает совесть, тоска, мука, отчаяние.
А теперь – к стихам Александра Москаленко…
Итак, возвращаемся к написанному, и начинаем с первого.
Поэзия – это игра ума. И в этой игре так умело и кстати пересекаются впечатления, переливаются чувства и преломляются смыслы, что для выражения переполняющего духовного содержания не хватает слов. В искусство изящной словесности Александр Москаленко деликатно привносит современные слова и технические термины, обнажая глубинные смыслы бытия и устремляя взоры к инобытию. Профессионально подчинив свою жизнь науке и технике, поэт увлечённо и последовательно отражает действительность через своё «технарское» мировосприятие (и, надо признать, у него это получается достойно и притягательно). Однако он не задает себе рамок, и в поиске самовыражения расширяет свой творческий диапазон. Все книги Александра Москаленко очень разные, стихи тоже сильно разнятся. Но все они классически выдержаны в размере; во множестве стихотворений совершенно не наблюдается пресловутой склонности к технологизации текста, за что Александру Москаленко могли попенять… Оригинальность, неповторимый авторский почерк, игра ума, некое внутреннее единство – делают мгновенно узнаваемой его поэзию. И ещё: каждый новый сборник поэта – это эксперимент, поиск, и это всегда интересно, потому что Александр Москаленко – поэт со своим поэтическим языком, своей системой образов и своей индивидуальностью.
«На таком языке мы будем говорить и писать завтра» – вывела я в заголовок статьи и задумалась. А почему не говорим? Каким будет завтрашний наш язык, в том числе, поэтический? Жизнь заполонит удушающее сквернословие, заправляющее даже в литературном мире, или все-таки... Пожалуй, повременю с ответом...
Несмотря на пристрастие к поэтической «игре» и ироничную интонацию, поэзия А. Москаленко поднимает сложнейшие и древнейшие философские вопросы:
Как выстраивать отношения людям, чтобы быть счастливыми?
В чём смысл жизни?
Как изменить себя к лучшему, не изменяя себе?
Как сделать лучше жизнь?
И такая думающая поэзия обладает огромной поддерживающей силой оступившейся душе.
Перейдём ко второму.
Поэзия – это выстраданная красота. Она даётся не каждому. Но даже пехотинцу поэтического цеха знакомо «отчаянье ненайденной строки в пространстве истлевающей страницы»… И кому, как не поэту, заботиться о сохранении собственного вида?
***********
Поэты вид не сохраняют.
Но если падает звезда,
и небо сизое линяет,
и стынет поутру вода –
пора и за спасенье вида
начать бесплодную борьбу.
Я – пехотинец алфавита.
Я выбрал время.
И судьбу.
Как на морозе сводит скулы!
Какие жёсткие ветра!
Литература на посулы щедра.
За росчерком пера
стоят утраты и потери.
А в жилах медленно горит
тяжёлая вода.
Дейтерий преобразовывает вид
(из книги «Сохранение вида»)
И разве не та же мука – боль отчаяния – в преодолении реалий беспощадного мира случайным прозрением гармонии, красоты, идеала просматривается за поэтическими строками?
***********
Искусство –
это ложь,
в которой нет намёка
безоблачной судьбы, счастливого пера.
Я знаю,
что от слов нет никакого прока,
в отличие от дел простого столяра.
Искусство –
это боль отчаянья ночного,
когда ты оглушен последней запятой,
и хочешь закричать,
и не находишь слова,
и залита гортань вселенской пустотой.
И только краткий миг случайного прозренья
искупит эту боль, похожую на ложь,
и эту маету, достойную презренья,
и беспощадный мир,
в котором ты живёшь.
(из книги «Сохранение вида»; я назвала бы его программным…)
Что хотелось бы прежде всего выделить в поэзии Александра Москаленко?
1. Краткость: стихи короткие, но ёмкие. В 16 – 20 строк, в одну страничку А. Москаленко удаётся уместить целый мир, ядерную катастрофу души, расстояние от мезозоя до современности… мда! Чехов прав: это возможно только таланту!
2. Афористичность – она вытекает из краткости. А. Москаленко выдает квинтэссенцию поэзии.
АФОРИЗМЫ:
«Не надо Саваофа от дел отвлекать»
«И чувства похожи на числа в стране беспощадной и злой»
«Создателя нет в человеке»
«Создателя нет в человеке… и нет человека во мне»
«Ты и я – мы двоичный код для компьютера бытия»
«Вполне безумная эпоха без карт, руля и тормозов…»
«Дешевле денег только наша жизнь, устроенная как калейдоскоп»
«Время пахнет иллюзией, траченной исподволь молью…»
«Время пахнет пространством, которое нас искажает…»
«Разбитую чашку России не склеить уже никому»
«Государство и Родина вновь не совпали»
«Государству я лишний, а Родине – свой»
«Мы на Земле не ради развлечений, а ради умножения печалей»
«Поколение перехода в состояние “никогда”»
«Все мы связаны бичевою, а уходим – по одному»
«Поэзия – греховней лицедейства»
«Я тот, кто пришёл слишком поздно. Я тот, кого больше не ждут»
«Жизнь – репетиция игры»
«Я – модель неудачного Бога – я бессилен себя изменить…»
«Запишите меня в рабы, не умею я жить свободным…»
Эти афоризмы я бегло выбрала из нескольких прочитанных подряд страниц одной книги («Сохранение вида», 2008), поскольку выбирать из нескольких сотен стихотворений – я не ставила целью.
Вот такая – сестра таланта – краткость!
3. Звукопись (музыкальность). Александр Москаленко наделён исключительным чувством гармонии для выражения интенсивности внутренней жизни.
***********
Изъяв истому из груди
(ведь музыка не виновата, что существует),
заплати солёным суриком заката
за русский сумрачный язык,
за боль берёзового слова.
Изъяв музыку из музык,
восстановив музыку снова,
переводя её в слова,
рифмуя мимолётно фразы,
пойми, что музыка права.
Всегда права.
Права, зараза.
У Александра Москаленко отлично развито чувство текста. Полагаясь на безупречный слух, он работает с рифмой, размером, ритмом. Он открывает совершенно неизведанную, изощрённую мелодическую составляющую стихотворений, формирует собственный поэтический язык, модернизирует технику стихосложения. Казалось бы, как возможно современному поэту переосмыслить классические размеры, чтобы они зазвучали по-новому? Предоставим слово Александру Москаленко, ведь лучше всего о своих стихах расскажет только сам поэт: «Я за свою жизнь написал только один верлибр. Все мои стихи (подчеркну) написаны регулярными классическими размерами с обязательной рифмовкой (за исключением пары-тройки белых стихов). Графически они иногда похожи на верлибры – но это иллюзия – эффект, которого я, собственно, и добивался. Это одна из фишек, придуманных мной именно для того, чтобы хоть визуально отойти от классических размеров. И она работает».
Отсюда – многоуровневое восприятие, вырастающее не только из рифмы и созвучия гласных; тут и согласные в согласии поют… Грубо говоря, у Москаленко много рифмы не бывает.
К этому пункту можно отнести свежесть рифмы в поэзии А. Москаленко. Казалось бы, от многих избитых рифм современным поэтам уже не откреститься. А вот и нет! Неустанный поиск в этой области создаёт иллюзию «лёгкости пера» Москаленко, выдающего открытие за открытием:
Мутных – поминутно
В пространстве – радиостанций
Поставишь – клавиш
Гамму – ямбы
Вольготно – народом
И, конечно же, о метафоричности поэзии А. Москаленко не надо забывать. Выбрала два стихотворения, не с тем, чтобы выделить конкретные метафоры, а чтобы показать явление метафоричности поэзии в целом.
***********
Жизнь – репетиция игры
на поле, разграфлённом мелом.
Вращающиеся миры
с трудом вмещаются в пределы
своих кисельных берегов.
На опрокинутое небо
упали кляксы облаков.
Уныло бредит Кастанеда
в свинцовом томе номер два,
страница семь,
строка семнадцать.
А на траве лежат дрова,
не вызывая деформаций земной коры.
Модель игры
содержит свод невнятных правил.
А во дворе рассыпан гравий,
внутри которого – миры.
Ещё – кошачья тема, на радость кошеманам…
***********
Ночь вьюжная, разбойная, лихая
в карманах грубо шарит у прохожих.
Кот, сладко щурясь, молоко лакает
и выглянуть в окно никак не может.
А снег идёт,
не ведая прелюдий,
от глаз скрывая местные изъяны,
и кот ехидно думает,
что люди недалеко ушли от обезьяны.
И длится ночь.
А кот уснуть не может
и вспоминает о минувшем лете,
под нос себе мурлыча,
и до дрожи не понимая –
что там в кабинете
хозяин пишет у зелёной лампы,
тяжёлые удерживая веки.
Кот засыпает,
нос упрятав в лапы,
не видя смысла в этом человеке
Вот ещё подборка поэтических оригинальностей:
«век-чужеземец, век-пройдоха»
«в стране неистовой моей»
«снулая эра в России»
«знаний горький леденец»
«бессмысленный век»
«реальность, лишённая смысла»
«изведанная осень»
«заурядный сорняк» (про одуванчик)
луна «улыбается нахально»
«топлёное небо приспело к обеду»
«я сжат в кулаке железных времён и империй»
«правдива фатальная ложь»
«обнажённое пространство»
«непричёсанные мысли»
«глухая печаль листопада»
«разруха в природе»
«тяжёлое русское небо»
«нищее богатство слова»
«свинец гриппозных облаков»
«чахоточного солнца милость»
«сумрак, льющийся за ворот»
«синдром асфальтовых пустот»
«вкус пустоты»
«боль понимания»
«чёрствый снег».
4. Формотворчество. Этот пункт вытекает из предыдущего. Поэзии Александра Москаленко свойственна исповедальность, обусловленная синтезом размера, стилистики и интонации. А интонация поэта часто ироничная, и даже самоироничная (но это уже см. следующий пункт).
Тут же всё вместе.
***********
Пора прощать своих врагов
ещё не наступила.
Дарованную доброту не отменяет месть:
так незаметно подо льдом накапливает силы вода.
А там кто разберёт –
ум, совесть или честь
необходимо защищать от происков и сплетен.
Самозабвенье дураков равно их слепоте.
Но многократно хуже тот,
который незаметен
и норовит исподтишка ударить в темноте.
Он и под подлость подведёт ремесленную базу:
его копеечной душе ограничений нет.
Периодически врагов прихлопываю фразой –
поэтому в моём шкафу есть не один скелет.
***********
Обалдев сего числа,
невзирая на погоду,
вижу тётку без весла
у разрушенного входа
в некогда культурный парк,
где ржавеют карусели,
где с афиши Жанна Д'Арк наблюдает,
как мы сели на облупленный каркас,
бывший некогда скамейкой.
Я кроссовкой адидас
пнул зелёную копейку ржавой жизни.
Ни на грош я в душе не изменился:
пьёшь студёный ветер, пьёшь –
и не веришь, что напился.
И не хочешь вспоминать
о минувших днях и годах.
Что бы мне ещё сломать
у разрушенного входа в прошлый век?
Сего числа не забудь весло, подруга, –
на Руси да без весла
жить невесело и туго.
Подлинным искусством мы назовём такое, когда не видно усилий авторского труда, когда поэт будто бы легко и весело, так естественно жонглирует словами, фразами, строками и строфами…
***********
Век непреодолим.
И бритва – безопасна.
У пламени свечи сомнительная форма.
Я с детства уяснил –
история напрасна,
И сделана скупой рукою бутафора.
Но мы снуём среди картонных декораций,
внимая муляжам придуманных событий.
И падает листва с пластмассовых акаций,
и продолженья ждёт отчаявшийся Зритель.
А мы с тобой сбежать пытаемся из круга
начертанных судеб,
из плена маскарада,
чтоб больше никогда не испытать испуга
от таянья времён эпохи рафинада.
5. Ирония – самоирония
Эта великолепная смысловая пара из уже обозначенного поэтического арсенала: Поэзия – игра ума.
Что касается самоиронии (несомненное открытие Сократа), то это весьма деликатное и редкое свойство видится бесценным.
Хочется отметить, насколько профессионально упаковывает А. Москаленко старое содержание в новые формы, чтобы сопоставить уже отработанные искусством смыслы с реалиями сегодняшнего дня, обнажающими собственную лирическую, гражданскую, философскую позицию.
В эпоху постмодернизма многое давным-давно сказано, тем более о любви. И нужен несомненный талант, так переосмыслить классику, чтобы она выстрелила до взрыва чувств от истеричного смеха до истеричных слёз. Это стихотворение я испытала на себе. Испытала именно истерический смех при первом его прочтении. И решила прочесть его для ролика, перед камерой.
Прочесть не смогла от подступивших удушающих слёз.
Что это?
Поэзия!
***********
Болею.
Старость.
Одинокий.
Спина не гнётся и скрыпит.
Я не искал в стране далёкой
грусть увядающих ракит.
Я не искал…
Так в чём же дело?
Зачем расстрельный строй берёз,
когда придуманный Отелло
зарезал женщину всерьёз?
Зачем небесный таз лазури
кренится под моей рукой?
Зачем искать любовной дури,
как будто в дурах есть покой?
Припомнится «Пир» Платона, где устами Сократа выражено важнейшее творческое чудо: искусный трагический поэт является так же и поэтом комическим! (то есть для искусного трагического поэта не составит труда написать и комедию).
6. Название стихотворения –
А. Москаленко помещает вовнутрь: необычно, компактно и экономно. Вот уж точно, «читателя нужно беречь», и лишнее читателю не придётся читать, зато поломать голову над прочитанным – предстоит. Примеры этому пункту можно проследить во всех размещённых в статье стихотворениях.
7. Высота духа, интеллект и изысканный литературный вкус («А ведь вкус и решает всё в искусстве», – утверждает Ольга Татаринова).
Для иллюстрации этого пункта я могла бы взять любые стихотворения Александра Москаленко. Что я, собственно, и сделала.
***********
Присвоив мир,
чрезмерный для людей,
стараясь выжить в веке окаянном,
я наблюдаю взглядом оловянным
в телеэкране суету вождей.
Кислотный дождь пространство посетил,
седой асфальт бесследно растворяя.
А по шоссе,
размеренно вихляя,
ползут коробки лошадиных сил.
За шинами смыкается вода,
избрав себе физическую сущность,
и я, не претендуя на научность,
впиваюсь в плоть лимонного плода –
чтоб смять улыбку на своём лице:
мне внятны чувства чёрного квадрата –
и это неосознанная плата
за знание того,
***********
Вбирая взглядом иней на ветвях
худых деревьев, выросших в пустыне,
я собираю буквы второпях,
чтобы слова успели стать твердыней.
Без искушенья незачем писать –
кому нужны смиреннейшие строки.
Мы взвешены забвеньем на весах,
но мы не можем быть к себе жестоки.
Я память завершившихся людей,
приёмник волн, неведомых науке.
И никакой упрямый грамотей
не запретит мои слова и звуки.
Литература, видно, неспроста
исследует высоты и глубины.
На жертвенной поверхности листа
писать возможно лишь гемоглобином.
8. Ответственность за сказанное слово.
Если поэзия должна являть высоту духа (см. пункт предыдущий), то поэт должен ей соответствовать и стремиться возрастать духом. Касается это только пишущих? Или читающих – тоже? И как явить высоту духа перед прислужниками ада? И сколько ныне за засеянном добрыми семенами поле прорастает сорных плевел?
Показательна ответственность Александра Москаленко за сказанное слово, за свое творчество. Его программа, изложена в предисловии к книге «Сохранение вида» (2008). И там не только даётся спектр ответов на злободневный для каждого поэта вопрос: зачем писать стихи? Там изложены (кратко и ёмко) установки поэта Александра Москаленко. Стихи пишутся для самопознания (самосовершенствования), для совершенствования людей и окружающего мира, в поисках кумира и желании ему соответствовать; стихи не должны исключать игровой момент. Наконец, поэт называет ещё две сложные творческие задачи: Богоискательство и выстраивание своей Вселенной (поэтики).
***********
Слова исчезают,
как след на сыпучем песке.
Сгорают минуты бесплодно и неотвратимо.
А я всё бегу
и надеюсь в последнем броске
поймать зыбкий смысл бытия.
Но усилия мима заведомо тщетны.
Я, бывший рабом языка,
отрёкся от звуков
и стал на мгновенье свободен.
Пространство безмолвно.
Печаль глубока и близка.
И смысл бытия уловим.
Но, увы, безысходен.
***********
Гудят натруженные ветки,
роняя яблоки в саду.
Я, примостившийся в беседке,
читаю книгу, как в бреду.
В программе школьной уместиться
она, конечно, не могла
и слово,
раненою птицей,
глядит в меня из-за угла,
и я,
сражённый этим взглядом,
теряю навсегда покой.
А слово,
опустившись рядом,
топорщит перья под рукой.
Два следующих стихотворения отражают тему Богоискательства
***********
Расскажи мне подробно о глупостях и мелочах,
приключившихся днём,
в суматохе обыденной жизни.
Предвесенний закат на глазах безнадёжно зачах.
Ночь вступила в права.
И увязла по грудь в пессимизме.
Время – полночь.
Настольная лампа неярко горит,
умножая печаль от уже неусвоенных знаний.
Изменяется медленный ход тектонических плит –
глухо дышит Земля.
Телефон неизменен.
И занят.
Расскажи что-нибудь –
я устал безнадёжно вращать
эбонитовый диск антикварнейшего телефона.
Раскрошилось пространство.
И я не могу обещать,
что услышу Тебя,
а не шорох чужих электронов.
Отвечай. Расскажи…
Я потратил всю жизнь на звонки.
Сколько раз мне казалось,
что я до Тебя дозвонился!
Неустойчива связь.
Как весенние ветви тонки!
Как осенние ветви тонки…
Я ещё не родился.
***********
Сфера,
полная мрака,
с редкой россыпью звёзд.
Ни подсказки, ни знака.
Где ответ? Где вопрос?
Неизвестно.
Но всё же –
где создатель её – тёмной сферы?
О, Боже, неужели враньё, что Ты есть?
И на свете – лишь одна пустота.
Заблудившийся ветер
гонит призрак листа.
Я – затерянный атом
в бездне звёздных полей.
Я живу виноватым
на ладони Твоей
9. Самосознание как экзистенциальность
При чтении книг Александра Москаленко, не отпускает чувство некоего трагизма жизни и судьбы лирического героя, сиротства. Всё это присуще экзистенциализму, причём совершенно не важно – связано такое мировосприятие с личным опытом или же просто навеяно богатым воображением. У меня нет никаких оснований для догадок и гипотез, но стихи поэта сами указывают на источник: всё родом из детства.
***********
Я один на целом свете.
Никого в округе нет.
Хмурый неопрятный ветер
заметает санный след.
Нет ни мамы и ни папы.
Я один на большаке.
Серый снег мохнатой лапой
тихо гладит по щеке,
уверяя – всё проходит,
хоть лекарством обложись.
Предназначена природе
завершившаяся жизнь.
Но куда теперь мне деться?
Горизонт далёк и пуст.
Припозднившегося детства
ощущаю горький вкус.
Нет ни папы и ни мамы.
Где теперь они летят?..
Никакие телеграммы
никого не возвратят
***********
Квадратный дом,
окошко и труба,
с летящим в небо карандашным дымом –
картинка неумела и груба,
но памяти моей необходима.
Там папа с мамой рядышком идут
и я бегу на радостях вприпрыжку.
А дома небогатый ждёт уют
и пахнущая приключеньем книжка.
До школы оставался целый год,
но детство завершалось безвозвратно.
Придерживая зыбкий небосвод,
я ластиком стирал на солнце пятна.
Я автором был маленькой судьбы,
укрытой в недрах старого альбома,
где дым всё также вьётся из трубы
наивно нарисованного дома
***********
Я помню детства острый холодок
с наивным ожиданием подарков.
И дом без арки,
где любой ходок
не миновал объятий санитарки.
Где мы в хоккей играли на износ,
стоит итог архитектурных бедствий.
Но вновь ко мне приходит Дед Мороз
с подарками,
не выданными в детстве.
И что-то неуклюже говорит,
и пот, украдкой, варежкой стирает.
А ёлочка волшебная горит –
в Снегурку санитарку превращает.
И я затею с ними хоровод,
и запах хвои в лёгкие вольётся,
и позабуду,
что который год
лишь холодок из детства достаётся
10. Поэт в России больше, чем поэт,
и социальная поэзия есть даже у самых чистейшей воды лириков! Александру Москаленко удаётся переформатировать историю и представить свой собственный взгляд на прошлое и настоящее. Главным ценностным мерилом он выбирает человеческую жизнь.
***********
Я – без вести пропавший – без войны.
Я – лагерная пыль «отца народов».
Мои следы давно занесены
снегами под упавшим небосводом.
Ударник подневольного труда,
я – атом за кавказским голенищем вождя.
Я – соль земли.
Я – лебеда в баланде,
выделяемой для нищих
строителей бессмысленных мостов
по вектору очередного «изма».
Я – пустота,
как тысячи пустот,
исторгнутых бездушным механизмом
безжалостной страны.
Меня здесь нет.
Я стёрт из памяти былых друзей и близких.
Я – свет звезды погасшей.
Только свет.
Я – десять лет без права переписки
***********
Истеричные вскрики
исторических дат.
Быть не может великим
неизвестный солдат.
Не придёт похоронка
на рассвете домой –
в неглубокой воронке
он засыпан землёй.
На него не напишет
представленье комбат.
Не попробует вишен
неизвестный солдат.
У полоски запретной
на рассвете войны
он погиб незаметно
для огромной страны.
Что убит был вначале –
в том он не виноват.
Разве мы замечали
неизвестных солдат?
***********
Вращается щербатая пластинка,
запиленная вечною иглой.
На табуретку брошена косынка
отчаянной соломенной вдовой.
Сегодня танцевать ей не пристало –
одной, под уцелевший патефон
с картинкой из столичного журнала,
наклеенной на крышку.
Баритон поёт сквозь треск и шорох,
изнывая от страсти в чужеземной стороне.
Мятущаяся девушка седая,
что мужа потеряла на войне,
танцует бесшабашно и надрывно
всем бедам и напастям вопреки!
И об пол бьют с бесстыдностью наивной
подбитые железом каблуки,
чтоб растворилась в танце заполошном
тяжёлая российская беда.
Танцуй, и хоть на миг забудь о прошлом!
Он больше не вернётся.
Никогда.
***********
Сквозь замочные скважины
сомкнутых век
бесконечность опять изучает меня,
замедляя дискретного времени бег,
ибо короток век –
и свечи, и огня,
обитающего на худом фитильке
искажённой судьбы.
Я безумно устал изменяться
и в стиснутом жить кулаке,
искривляя пространство
пустого листа
силуэтами чувств.
Сколько сумрачных бездн
затаилось в словах,
подсознанье дробя!..
Сквозь замочную скважину
смутных небес
я смотрю в бесконечность
и вижу – себя.
Стихи Александра Москаленко – не для сиюминутного времяпровождения. Они отзываются вдумчивому читателю. Потому что написаны навечно, на все времена. Так, что угадывается событие, и показывается его соотношение к настоящему и будущему.
***********
Над суетой предновогодней –
больное небо.
Серый снег летит,
как пепел преисподней,
под скрип несмазанных телег.
Ещё не переименован
октябрьский день больших потерь.
Отныне в венчике терновом
Россия будет жить теперь.
Год восемнадцатый предвидя,
ненастье бродит по дворам,
теряя буквы в алфавите
и пиетет к профессорам.
Два месяца с переворота ещё не минули.
Пока обман не отравил народа
на целый век.
Но облака роняют серый снег на землю,
которая и так бледна.
И справедливости не внемля,
грядёт гражданская вина
Легко ли жить в зябком, неустойчивом мире чутко рефлексирующему интеллектуалу? Не каждый человек захочет отвечать на такой вопрос. А поэт отвечает, и порою весьма неожиданно.
***********
Запишите меня в рабы –
не умею я жить свободным.
Как красиво стоят кубы –
без зазора, привычно, плотно.
Я хочу быть одним их тех,
кто вождю безоглядно верит,
кто избитый наивный смех
за железные прячет двери.
Возвратите мне времена,
где бездумным рабам вольготно,
где отечественная война
со своим и чужим народом
не кончается никогда.
Закрутите покрепче гайки!
Время цедится, как вода –
и пайкИ переходят в пАйки.
Гарантированный барак
мне важнее свободы слова:
я-то знаю, что каждый – враг.
И ГУЛАГ повторится снова
О злободневном: востребованность поэта
Искусство – не наука: оно редко отвечает взаимностью. И здесь мало быть усердным, трудолюбивым и мудрым. Мало даже быть талантливым и гениальным. Поэзия очень даже может просто не ответить взаимностью.
Тем более тем, кто по своей интеллигентности не умеет пробивать себе дорогу локтями.
Александр Москаленко – человек мягкий, интеллигентный, общительный, оптимистичный и деликатный (таковы впечатления при знакомстве с ним). Да, в поэзии он ИНОЙ. Но так это же в поэзии!
В отличие от многих своих ровесников, Александр Москаленко не растерял своего творческого долголетия. Ему давно уже не надо никому доказывать, что он не просто «балуется стихами», разбавляя лирикой свои инженерные будни. Его филологическое самообразование длинною в жизнь взрастило 15 поэтических книг высочайшего уровня.
Он живёт Поэзией. И очень хочется верить, что она отвечает поэту взаимностью. Поскольку оглянувшись назад, А. Москаленко знает ответ, для чего он жил: Её Величество Поэзия никогда не покидала его.
К вопросу о востребованности собственных стихов и поэзии вообще в современном мире сам Александр Москаленко относится весьма спокойно: «Невостребованность моих стихотворений – не исключение, а правило для современной поэзии. Нужно ли из-за этого печалиться? Не думаю. Это следует принять, как данность. Гипертрофированный интерес к поэзии, свойственный шестидесятым и в какой-то мере концу восьмидесятых годов прошлого века – иссяк. И поэзия резко перешла в разряд некоммерческой литературы. Поэт в России перестал быть больше, чем поэт. И это хорошо – всё-таки поэзия не может – по сути своей – быть массовым искусством и желанной кормушкой. Так что – как наше слово отзовётся и отзовётся ли оно вообще – гадать бессмысленно и скучно».
Он остаётся верным себе. Верным литературному вкусу, стилевым пристрастиям, своему высокохудожественному, «научному» языку, смелым экспериментам с темами и проблематикой, поэтикой и мелодикой, рифмами и ритмами, прорастающими редкостной новизной и творческой плодотворностью. Его поэзия ищет новых читателей, способных отойти от линейного мышления, готовых к восприятию другой, необычной логики, расширяющей сознание до принятия целого мира как собеседника.
Александру Москаленко есть о чем говорить, и есть что сказать. Пожелаем же высокого и долгого полёта его Музе.
Есть у Александра Москаленко несколько подборок в «Юности», «Крещатике», «Антологии» и «Плавучем мосте». Ёмкие поэтические сборники выходят периодически часто, и в них – не кочующие из книги в книгу «программные» произведения автора, а совершенно новые стихи. И это уникально.
Стихи Александра Москаленко можно прочитать здесь:
Поэзия ХХI века от Александра Москаленко – ЖЖ
Дневник поэта, антология русской поэзии
P.S.: лично от себя
Мы познакомились с Александром Москаленко на награждении лауреатов премии Дурылина в Королеве. Он был в составе жюри поэтической номинации. Я – в составе участников в номинации «Проза».
Безусловно, между поэзией и прозой – дистанция огромного размера, но взаимопонимание при этом не исключается. Обосновавшись даже не в прозе, а в пресловутом «нон-фикшн», я всё-таки отлично понимаю и постоянно ощущаю этот бессимптомный поиск родственных душ и в поэзии, и в прозе!
Подаренные мне автором несколько книг открыли для меня не только уникальный поэтический мир Александра Москаленко, не только вдохновили на прочтение замечательной романной трилогии «Война Алой и Белой розы» Ольги Татариновой, приоткрыли дверцу в историю становления «Кипарисового ларца» в круговерти художественных, культурных и социально-политических событий в хронически нестабильное время нашей страны.
Стихи Александра Москаленко, действительно, не оставили меня равнодушной. Согласна с Владимиром Шутовым, что они «обладают несомненным наркотическим действием». Я увлеклась чтением этих стихов вслух, что оказалось делом непростым, и сняла несколько роликов. Но этого мне показалось мало. Хотелось написать статью, а статья не получалась, и тормозила знакомство моих подписчиков с поэзией Александра Москаленко.
Поэзия и для меня всегда была любовью, правда, несбывшейся. И я продолжаю любить её, не вникая в современные концепции, направления, веяния, выстраданные или же наглостью завоеванные поэтические сообщества. Но любить – не означает разбираться. И дилетантский принцип «нравится – не нравится» – не основание судить утвердившихся на этом поприще. Но поэтам очень важен наш читательский взгляд со стороны. И нет беды в том, что взгляд наш субъективен. Ведь, как говорит сам Александр Москаленко, «объективно только время. И то – не факт».
В лирическом отступлении на эту тему можно добавить, что на творческом пути кому-то нужен поводырь, а кому-то нет. Вернее, без поводыря этот путь пройти возможно, но за большее время. Но ведь есть и такие глуховатые к слову люди, к которым я и себя отношу, которым и поводырь не помог бы. Образования, может быть, и хватило бы, но вот «культурки маловато» как саркастически поговаривали недавние сатирики.
И только в силу моей несбывшейся и невзаимной любви к поэзии я рискнула взяться за эту статью. Не сразу. Но последовательно, с сальериевской упёртостью нарезая круги вокруг темы в течение долгого времени. И этой статьёй я, несомненно, отдаю малую дань названию своего канала, в которое не без колебаний вводила слово «поэзия»…
Видите, отозвалось!..
И – напоследок… Приберегла ещё одно стихотворение Александра Москаленко. О нас – пишущих и читающих, способных и бездарных, о конкурсах и премиальных фондах, о литературном процессе в целом, о мейнстриме и андеграунде, о поэзии и прозе… Кто может сказать лучше – пусть скажет!
***********
В мутной паузе света
мне почти не видны –
ни стихи, ни поэты
онемевшей страны.
А о прозе не буду
размышлять никогда –
в механическом гуде
замерзает вода
от бессилия узких
и прямых, как доска,
литераторов русских,
что ни слова пока...
Свет неправильной формы
в голубой кривизне.
Как в России просторно!
Как пустынно – в стране.
На канале есть пять роликов по теме:
1. Знакомимся со стихами Александра Москаленко (г. Королёв)
2. Александр Москаленко. Вторая попытка. Стихи.
3. Александр Москаленко. Стихи (г. Королёв)
4. Александр Москаленко. Вторая попытка. Стихи
5. Александр Москаленко. Стихи из книги «Оглянись на небо»
Спасибо, что остаётесь со мной!
Мира и добра!