Таёжные приключения Лёньки и Сашки
(продолжение)
Глава третья
На следующий день в воскресенье мальчишки не работали. Обычно они в выходной допоздна спали и занимались стиркой, а вечером Иван Михайлович устраивал для них баню.
Вот и сейчас Иван Михалыч, посмотрев на мальчишек за ужином, заговорщически начал:
— Да, ребятки. Смотрю я на вас, смотрю и вижу, что желания поработать завтра у вас никакого нет. Чувствую, что вам надо немножко отдохнуть… — И замолк, с выжиданием глядя на ребят.
— Конечно, Михалыч, — не понимая, к чему тот клонит, пожал плечами Лёнька. — Оно бы и поспать не мешало, да и в баньке мы давненько не были.
— Баньку я вам, так и быть, сделаю, — заверил мальчишек Михалыч. — Я тут совсем о другом…
— Так о чём же, Михалыч, не томи. — Это уже взмолился Витька.
— Так говорили же об этом сколько раз, — всё тянул Михалыч, по-прежнему хитро поглядывая на мальчишек.
— Об чём «об этом»? — стал терять терпение Лёнька.
— Эх вы… Головы у вас пустые, — покачал головой Михалыч. — Так об утках же, — не выдержал Михалыч и, в подтверждение своих слов растопырил, свою «ладошку» и потряс ею у себя перед лицом.
— Точно! — тут же вскрикнул Сашка. — Батя же обещал охоту, когда утки начнут прилетать.
— Так они уже вовсю летают, — тут же начал Витька. — Я их уже сколько раз видел над карьерами…
— Точно, точно, — подтвердил Лёнька, — я тоже видел их стайки.
— Вот об том и речь, касатики вы мои, — Михалыч улыбнулся уже по-доброму, — что завтра надо бы и сходить на этих самых уток да посмотреть, куда это они прилетают… — И, решительно посмотрев на ребят, подвел итог затянувшейся беседы: — Тогда завтра с утра я вас ранéнько подниму и вы сходите да попытаете охотничьего счастья. Ну что? Согласны?
— Конечно, Михалыч! — в один голос чуть ли не завопили мальчишки от радости.
— Ружья у нас есть. Патроны сейчас приготовим. — Тон Михалыча стал решительнее, и он уже приказал: — Тогда нечего здесь ваньку валять, давайте завершайте свой ужин и начнём готовиться.
И в самом деле стаи первых уток мальчишки видели над озёрами, которые находились вокруг прииска.
Вернее, не озёра, а старые карьеры, оставшиеся после работы гидравлики.
Купаться там очень опасно, да и невозможно. Вода в них ледяная.
Лёнька как-то соскользнул в такой котлован, так потом ещё полчаса трясся от холода.
Да и никто не знал, какая глубина в этих котлованах, так что мальчишки обходили их стороной.
Добраться до воды тоже надо умудриться. Все берега бывших карьеров густо поросли тальником, так что если бы и понадобилось подобраться к воде, то пришлось бы это делать только с помощью топора и мачете.
Дождавшись, когда мальчишки закончат ужин, Михалыч достал свой заветный сундучок и начал вынимать из него латунные гильзы, пыжи, порох, дробь, капсюли.
На Гилюе Михалыч уже показывал ребятам, как надо заряжать патроны, а тут он подробно стал показывать и рассказывать, какую порцию пороха надо насыпать в гильзу, как забивать пыж, какую именно дробь брать на утку.
Под руководством Михалыча ребята сами зарядили несколько патронов, а когда подготовили припасы, то Михалыч каждому выделил ружьё.
Михалыч и тут провёл курс молодого охотника.
Он показал и рассказал, как разбирается, собирается, и чистится ружьё, приговаривая при этом:
— Так-то ребятки. Смотрите и запоминайте. Оружие, оно всегда должно быть чистым и готовым к действию. Сам провались, а оружие держи в чистоте, ибо от него зависит жизнь твоя. — И, для солидности покряхтев, добавил: — Я с вами не пойду, хочу немного отлежаться, да баньку надо приготовить. Что-то поясница ноет. А вы чешите вон на верхнее озеро, то, что первое выше прииска. Там я больше всего уток видел.
К этому озеру от прииска вела отдельная тропинка, которую мальчишки хорошо знали, потому что несколько раз проходили мимо этого озера, когда ходили рубить верхние профили.
— А теперь вот вам по ружью, и берегите их, как зеницу ока, - напутствовал их Михалыч, вручая ружья.
Сашка с Витькой взяли двустволки шестнадцатого калибра, а Лёньке досталась одностволка двенадцатого калибра.
Вручая её Лёньке, Михалыч посоветовал:
— Ты, Лёня, смотри, сильней прижимай приклад-то к плечу, когда стреляешь. Отдача у неё сильная, как бы ключицу оно тебе не выбило. Я сам, когда из неё стреляю, и то опасаюсь. Будь осторожен.
Взяв ружьё у Михалыча, Лёнька с просьбой посмотрел на него:
— Не знаю я, Михалыч, как оно стреляет. Пойдём, хоть покажешь как.
— Ладно, — тут же согласился Михалыч, — дело это нетрудное. Покажу. Заодно и ружьё пристреляешь, узнаешь, как и куда будет дробь ложиться. А вы тут прихватите банок да склянок. По ним-то пулять и будем.
Михалыч взял несколько заряженных патронов и, махнув мальчишкам рукой, чтобы они следовали за ним, пошёл к Хугдеру.
Мальчишки тут же кинулись за дом, где скидывали банки и, выбрав по паре, догнали Михалыча.
— Там поставьте их, — распорядился Михалыч, вновь увидев мальчишек, — на камнях, по-над речкой.
Мальчишки расставили консервные банки и отошли метров на двадцать к ожидавшему их Михалычу.
Ещё полностью не стемнело, поэтому банки хорошо виднелись с этого расстояния.
— Ну что, охотнички, — и Михалыч отошёл на пару шагов от ребят, — давайте пробуйте свои ружья.
Когда Лёнька первый раз выстрелил, то, как он ни старался покрепче прижать приклад к плечу, тот всё равно оно больно ударил его.
Увидев сморщившегося после выстрела Лёньку, Михалыч вновь посоветовал ему:
— Ты крепче, крепче его прижимай. Да не рви курок. Плавно дави на него и не дыши, как паровоз, а задерживай дыхание перед выстрелом. После выстрела надышишься. —А потом поскреб лысину и как бы про себя посетовал: — Кажись, что-то переборщил я с порохом. Надо, наверное, поменьше его положить. Ну ладно. Вернёмся в дом, я перезаряжу патроны и поменьше туда пороху насыплю. Вам-то всё равно метров на десять-пятнадцать стрелять.
Сашка с Витькой тоже пристреляли свои ружья и, вернувшись в дом, мальчишки вновь их почистили и, приготовив себе попить, по куску хлеба и по банке тушёнки, без всяких команд завалились спать.
Иван Михайлович поднял мальчишек на рассвете:
— Ребятки, подъём. Рассвет уже. Скоро солнышко встанет. Как раз выходить надо.
Конечно, тёплые спальники покидать никому не хотелось, но через силу и огромное нежелание мальчишки вылезли из них.
Ополоснувшись холодной водичкой из рукомойника, они налили себе горячего чая, приготовленного Михалычем и с удовольствием выпили по кружке.
Небо над сопками ещё только зарозовелось, когда они вышли из дома.
Выйдя на улицу, Лёнька поёжился из-за прохлады. Но, судя по безоблачному небу, день обещался жаркий.
Идти пришлось с полчаса. От обильной росы спасали сапоги. Мальчишки растянули их вплоть до паха, чтобы ноги остались сухими. А пока шли до озера, то от бодрой ходьбы и согрелись.
Придя на озеро, они разошлись вдоль берега и расселись полукругом так, чтобы при стрельбе не попасть друг в друга.
Перед тем как разойтись, Витька, как более опытный в охоте, посоветовал:
— Если утки прилетят, то вы по ним сразу не палите. Дайте им немного поплавать, а потом по команде сразу все вместе по ним и стрельнём. Я махну рукой, когда надо стрелять, — и показал, как он сделает отмашку.
С тем мальчишки и разошлись по берегу озерка.
Серый увязался за мальчишками и весь мокрый и настороженный сидел возле Лёньки. Он как будто понимал, что надо сидеть тихо и даже прилёг рядом с Лёнькой, прислонившись к нему спиной.
Сидеть пришлось долго. Солнце давно вышло из-за сопок, а уток всё не прилетали.
«Пора бы уж и домой идти, — невольно подумалось Лёньке, и он посмотрел по сторонам, надеясь рассмотреть, что делают Витька с Сашкой. — Утки ведь прилетают только на заре».
Но тут неожиданно в воздухе раздался какой-то посторонний шум. Лёнька, задрав голову, увидел подлетающую стаю.
Сверху на поверхность воды озера плюхнулись сразу с десяток уток.
От такого зрелища Лёнька замер.
Он посмотрел налево на Сашку, потом направо на Витьку. Они оба выставили ружья из кустов и настороженно наблюдали за утками.
Витька прислонил указательный пальцем к губам. Это значило, что надо сидеть и молчать.
Утки успокоились и начали спокойно плавать по поверхности озерка.
Тут Лёнька увидел, как Витька поднял руку и, приготовившись к выстрелу, выбрал себе цель, взяв здоровенного селезня на прицел. Промахиваться ему нельзя. Ведь он мог сделать только один выстрел. Второй тоже бы смог, но только кто его знает, успеет ли он перезарядить ружьё, пока утки ещё не взлетят, или нет.
Витька махнул рукой — и в тот же миг мальчишки произвели залп.
От звука выстрелов испуганные утки моментально взвились вверх.
Когда утка взлетает, то она резко поднимается вверх, метров на десять, а потом меняет свой полёт на горизонтальный. Об этой особенности уток Михалыч предупреждал мальчишек.
Поэтому после взлёта уток Витька с Сашкой сделали ещё по одному выстрелу. Лёньке же для этого требовалось перезарядить ружьё, но времени для перезарядки у него не хватило. Всё произошло так молниеносно, что он только смотрел на взлетевших уток и воду, на которой осталось с пяток птиц.
Парочка из них ещё трепыхалась. Но как добраться до уток? Вода-то ледяная, да и глубоко в этом месте.
Лёнька раздумывал: плыть за утками или ждать, когда их ветерок подгонит к берегу? А если плыть, то надо раздеваться?
Но раздеваться очень не хотелось. Сидя в засаде, в кустах, без движения, он даже продрог.
Тогда Лёнька встал и крикнул друзьям:
— Чё делать-то будем? Поплывём или подождём?
Витька тоже встал и молча смотрел на подбитых уток. Видать, ему очень не хотелось лезть в холодную воду.
Но тут все проблемы решил Серый. Без всякой команды и понуканий он сам кинулся в воду.
По одной он перетаскал всех уток на берег. Их оказалось пять штук.
Мальчишки такому результату охоты несказанно радовались и не скрывали своих эмоций.
Лёнька тут же открыл банку тушёнки и половину отдал Серому. Тот с удовольствием, быстро проглотил награду и, в ожидании новой порции, с просьбой смотрел на мальчишек.
Увидев такой просящий взгляд, Витька, рассмеялся:
— Заслужил ты, заслужил, — и, открыв банку, вывалил половину Серому. Сашка поступил так же.
А потом мальчишки сели, выложили на хлеб остатки тушёнки и принялись делиться эмоциями, переполнявшими их. А Серый, довольный наградой, сидел рядом, облизывался и, виляя хвостом, смотрел на мальчишек влюблёнными глазами. Ведь это же он достал всех уток — так и говорили его глаза.
Поев, ребята сложили уток в сумку и пошли обратно в сторону прииска.
Впереди, задрав хвост, с чувством выполненного долга, бежал Серый.
Войдя в дом, они увидели Ивана Михайловича, сидевшего за столом с кружкой чая в руках. Оторвавшись от столь важного занятия, которое он всегда выполнял важно и неторопливо, Михалыч посмотрел на ребят:
— Ну что, охотники, как дела? Чем порадуете? Что будет сегодня на обед? — И, покряхтев, добавил: — Слышал я, слышал вашу пальбу. Давайте показывайте, чего добыли-то.
Сашка гордо приподнял сумку с добычей и вывалил уток на пол.
Иван Михайлович с любопытством посмотрел на добычу и перевёл взгляд на ребят:
— Ну, что вам сказать? Молодцы! А теперь давайте разделывайте свою добычу. Для начала общипáйте их, — он кивнул на горку уток, — а потом и супéшник готовьте.
Супéшник приготовить — это не проблема. А вот как общипывать уток? Лёнька никогда этого не делал. Куры у них дома были, но только их всегда общипывала мама.
Когда она это делала, то она была вся в перьях. И всё вокруг было в перьях. В таких ситуациях всем срочно приходилось покидать помещения, чтобы не надышаться пухом разделываемых кур.
Но тут откуда-то вынырнула Ритка. Она с интересом посмотрела на уток и тут же предложила:
— Я, я, я. Я всё сделаю. Я всё умею. Подождите, я скоро их принесу. Мамка учила меня утей щипать.
Ритка забрала всех уток и тут же шмыганула за порог. Только Сашка и успел крикнуть ей вслед:
— Ты смотри, если пять взяла, то пять и верни.
В ответ только раздался задорный Риткин голос:
— Я не такая дура, как ты! Я тоже считать умею до пяти.
Ритка не отступила от своего правила — последнее слово всегда оставалось за ней. Мальчишки переоделись, сели за стол и продолжали чаепитие вместе с Михалычем.
Ритка вскоре вернулась с общипанными утками.
Мальчишки с удивлением смотрели на заморышей в Риткиных руках. Они вроде бы отдавали ей больших, упитанных уток, а та за головы притащила какие-то непонятные скелеты.
— Чё ты притащила? — Витька подошёл к Ритке и в изумлении взял у неё общипанных уток.
— Чё давали, то и принесла, — возмущённо отреагировала Ритка на претензию Витьки. — Забирайте своих утей. Они мне не нужны.
Уток Ритка не выпотрошила.
Посмотрев на уток в Витькиных руках, Иван Михайлович решил:
— Всё! Хватит возмущаться. Какие есть - такие значит, и есть. Не нагуляли они ещё жиру. Через месяц они будут готовы к перелётам, вот тогда и будут больше, а сейчас давай их сюда. Я их выпотрошу, а потом и будем готовить из них супчик. А если хотите, то я их и зажарю. — Он вопросительно посмотрел на ребят.
Витька тут же отреагировал на слова Михалыча:
— Так это же долго будет тогда. Мы сейчас жрать хотим, не могу я больше терпеть.
— Ну что ж. Хозяин — барин. Вы добытчики, вам и распоряжаться, — согласился с Витькой Михалыч и вышел во двор.
Мальчишки тут же разожгли плиту, поставили на неё котёл с водой и принялись ждать Михалыча.
Как только он появился, то все обязанности по приготовлению супа взял на себя Михалыч.
После того как утки проварились с полчаса, он положил туда картошки, которую Лёнька с Сашкой предварительно почистили, и добавил каких-то, только ему одному известных, трав.
Попробовав суп большой деревянной ложкой, Михалыч удовлетворённо крякнул и радостно произнёс:
— Ну что ж! Прошу к столу! Несите сюда свои чумички. Будем пробовать результат вашей добычи.
Суп получился замечательный, и мальчишки его с удовольствием хлебали.
Тут вновь появились оба Бориса. Бесцеремонно подвинув ребят, они по-хозяйски устроились за столом, выставив на него бутылку водки.
По запаху, идущему от них, и поведению Лёнька заметил, что Борисы уже навеселе.
Увидев бутылку, весёлое настроение у мальчишек пропало.
Иван Михайлович недовольно посмотрел на Борисов.
— Вы что, опять, что ли, будете, как тогда, — он щёлкнул себя по кадыку, — еле-еле на следующий день шевелиться?
— Не, Михалыч, ты не переживай, всё будет нормально, — стал клятвенно заверять старший Борис заплетающимся языком. — Сегодня же воскресенье. Имеем право на расслабон.
Михалычу тоже налили сто граммов, и он успокоился, только иногда виновато посматривая на ребят.
А мальчишки с Риткой продолжали доедать суп, но только уже без прежнего веселья и разговоров.
Неожиданно, скромно постучавшись, в дом вошла Ленка.
Увидев её, Витька тут же подскочил с места.
— Лен, садись с нами. Мы тут уток настреляли, а Михалыч суп сделал, — тараторил он. — Садись, садись за стол. Суп очень вкусный получился. Попробуй.
Мальчишкам пришлось сдвинуться на лавке, а Ритка от такого Витькиного гостеприимства только хмыкнула и ещё ниже склонилась над своей миской.
Ленка скромно устроилась на краю скамейки.
— Я, вообще-то, не голодна, — игриво поводя глазками, чуть ли не пропела она, — но от вашего супчика не откажусь.
Витька налил Ленке полную миску супа, положив туда крылышко.
Для них все окружающие перестали существовать. Они занимались только собой.
Борисы с Михалычем чуть ли не в обнимку сидели с бутылкой, занятые решением каких-то глобальных проблем, а в итоге несли такую околесицу что, послушав их, Лёнька с Сашкой и Риткой выбрались из-за стола и вышли во двор.
Отряд не заметил потери бойцов, продолжая обсуждение глобальных проблем о вводе войск в Чехословакию, а ребята прошли к Хугдеру, где на пологом берегу, покрытом мягкой травкой, под мирный шум вод реки они обсуждали события сегодняшнего дня и впечатления от утиной охоты.
Утром, когда ребята только начали собираться на работу, в дом чуть ли не вбежал директор прииска.
— Кто у вас тут Виктор? — переводя дыхание, громко выкрикнул он.
— Я Виктор, — в недоумении ответил Витька.
— Давай, быстро собирайся, сейчас телега пойдёт на Золотую Гору, ты на ней поедешь туда.
— Зачем? — никак не мог понять такой спешности Витька. — Мне на работу надо собираться. Какая Золотая Гора?
— Там с твоей матерью что-то плохо дома. Отец твой позвонил и попросил меня, чтобы ты не задерживался здесь, а сразу же ехал домой.
— Ну хорошо, поеду я, — нехотя согласился Витька. — Мама и перед моим отъездом чувствовала себя плохо.
— Ну как же ты поедешь? — тут уже удивился Иван Михайлович. — У тебя зарплата не выплачена, да и начальства нет, кто бы смог её тебе посчитать.
— Не, не поеду я тогда, — замялся Витька и нерешительно посмотрел на директора прииска. — Я буду ждать, когда мне тут деньги дадут.
— На дорогу я тебе дам, а потом эти деньги у тебя вычтут, когда вся бригада будет получать расчёт после окончания сезона. Вот тогда ты и получишь свои деньги. Я всё объясню Валееву. Договорились? — Начальник с выжиданием посмотрел на Витьку.
— Договорились, — подумав, тяжело выдохнул Витька. — Мама и в самом деле чувствовала себя плохо.
— Ну и лады, — подытожил директор. — Пошли в контору.
И они вместе с директором пошли в контору прииска. Витька подписал там какую-то бумажку, директор дал ему на дорогу денег, и часа через два Витька уже сидел на телеге, отъезжающей в Золотую Гору.
Ленка с грустным видом стояла возле телеги, а потом шла рядом с ней до самого конца прииска и всё время о чём-то говорила с Витькой.
А потом, когда телега скрылась за поворотом и пропала из вида, опечаленная Ленка вернулась и ушла к себе в дом. Больше она из него в этот день не выходила.
Конец третьей главы
Полностью с повестью «Таёжные приключения Лёньки Сашки» (продолжение) можно ознакомиться на сайте:
https://ridero.ru/ books /vperyod_po_zshizni/