Опиум для народа

Опять заскрежетали интеллектуальные мельницы. Очередной поиск «национальной идеи» как панацеи от всех болезней многострадального Отечества. Философы и экономисты всех мастей бросились штамповать утопии на любой цвет и вкус. Старые, истрёпанные рецепты из аптеки Французской революции, идеологи и последователи которой пытались создать Нового Человека без Бога, больше не удовлетворяют спрос искушенного потребителя.

Наркоз светских учений отошел, уступив место боли и тяжелой ломки больного социального организма. Либерализм, последнее прибежище страждущих в угаре потребления, оказался зияюще пуст, обножив трагедию отчуждения и атомизации.

Не будем обманываться слушая причитания бедного обывателя, пытаясь возвести ропот его ноющего тела в осмысленный социальный заказ. Обыватель в смятении своих чувств, придавленный вселенским одиночеством, легко путает симптомы с источником болезни: глубинную тоску с запросом на новую догму. Но я уверен, что за жалобными восклицаниями прячется неутолимая жажда — не крик о новом идеологическом опиуме, не нужда в очередной дозе политического морфия, а надежда на исцеление и голод по живой связи. По трепетному и кровному ощущению себя частью огромного, древнего организма — России. Не по мёртвым схемам «изма», а по подлинной сопричастности одной судьбе, по дыханию одной земли.

Но нас снова пытаются накормить суррогатом. Предлагают новое Евангелие от политэкономистов, свежий идеологический «продукт» с этикеткой «спасение». Очередной эксперимент над измученным телом страны. Очередная попытка «архитекторов нормальности» создать Франкенштейна, использовав для своей химеры части тела ещё теплящегося русского организма.

Хватит! Россия — не лабораторная крыса. Она исчерпала лимит на исторические эксперименты над собой. Ей не нужна новая идеология — эта искусственная скорлупа, которая лишь усугубляет разрыв между человеком и его корнями, заставляя ложится на прокрустово ложе ради потехи нездорового эго очередных безответственных прожектеров, цель которых одна - борьба за власть.

Пора возвращаться. К непереходящему. К честному труду простого человека — к тому труду, чьими плодами мы все пользуемся. К служению лучших, стремящихся быть опорой простому человеку, а не господарями и властителями.

К силе любви вместо навязанного культа развращенного эгоизма. К многодетной семье. К преемственности поколений.

К глубинному, жертвенному патриотизму вместо показного шоу коммерсантов, поднимающих рейтинги за счет спекуляции на священном.

Преодоление отчуждения человека — не в построении очередной утопии, облеченной в кафтан «национальной идеологии». Оно — в возвращении к традиционным ценностям.

Ценности проживаются и исповедуются. В отличие от мертвых конструктов они - живые и раскрываются в каждодневном труде. В мучительном выборе между добром и злом. В диалоге между народом и властью не на языке идеологических штампов, а на языке общей ответственности. Диалоге, цель которого — создание условий для непрерывного духовного восхождения. Ведь развитие - это тяжелый путь в гору. Но зато какое удовольствие вкушать плоды своего труда на вершине - поистине, это и есть счастье. Именно его я бы и хотел передать своим детям. Живое счастье побед и свершений, а не мертвый груз выхолощенных фраз и набора двойных стандартов.

Пора перестать искать спасительную таблетку в виде идеологии. Пора вспомнить, что организм страны живёт и исцеляется не от внешних инъекций, а от внутренней силы традиций и устоев, крепнущих в поколениях. В них и есть путь гармоничного развития и преодоление той атомизации, которую мы так остро чувствуем. Именно поэтому, позволяя идеологам опять надувать меха общественного мнения, мы в очередной раз готовим новую трагедию вместо того, чтобы не искать «рай на земле» а работать, понимая, что нет универсального средства, но есть путь. И он начинается здесь и сейчас. В изменении себя, а через себя и общества.

Путь возврата к Истоку — спасительный. Он ведёт к исцелению истерзанного тела Родины, к возвращению к целостности. Это выбор тех, кто чувствует ответственность за судьбу страны, кто любит её как мать и не допустит нового безумного и кровавого эксперимента.