Взрослым бывает заманчиво оглядываться на свою юность с ностальгией.
Никаких обязанностей, никаких болей и недомоганий, впереди насыщенная
жизнь и будущее, только друзья, игры и свобода. Но тем из нас, кто
слишком легко забывает, что подростковый возраст, честно говоря, — это
сплошная мука, стоит обратить внимание на дебютный роман Чарли Полингера
«Чума» — захватывающий психологический триллер, переносящий тиранию
полового созревания в тревоги современного мальчишества. Действие
происходит в 2003 году, и одежда, музыка и неловкость начала 2000-х,
характерные для «Восьмого класса», соответствуют духу этого времени. И
всё же, это переосмысление культуры издевательств и соперничества между
юными мальчиками предвещает все проявления жестокой маскулинности,
которые мы видим и сегодня.
«Чума» — это не совсем фильм ужасов,
но он передает атмосферу и музыку такого рода. Возьмем, к примеру,
первый кадр, первый из многих, где молодые, невинные тела оказываются в
воде (почти во всех случаях — в большом спортивном бассейне), камера под
водой наблюдает за тем, как конечности беспорядочно двигаются в синеве,
в то время как головы всех скрыты над поверхностью. Когда пытаешься
управлять своим телом в воде, возникает дезориентация; ты становишься
худым, неуверенным, постоянно испытываешь легкий страх, что утонешь.
Сразу же, между этими кадрами (благодаря тревожной операторской работе
Стивена Брекона) и тревожной, насыщенной вокальными сэмплами музыкой
Йохана Ленокса, у тебя возникает ощущение, что ты тонешь.
Это,
безусловно, относится к юному Бену (Эверетт Бланк), чувствительному,
долговязому 12-летнему мальчику, отчаянно пытающемуся вписаться в
компанию более уверенных в себе и наглых сверстников в лагере для
мальчиков, где разворачивается действие фильма. Как нам сообщает
лаконичный сценарий Полингера (и соответствующе эффективная игра
Бланка), он из Бостона, вырос в неблагополучной семье и заметно более
эмпатичен, чем его сверстники. Когда тренер мальчиков (Джоэл Эдгертон,
который также является продюсером) спрашивает мальчиков, что такое
водное поло, он думает, что это «работа вместе как одна большая семья»;
другие мальчики, особенно их главный шутник Джейк (Кайо Мартин), больше
озабочены тем, чтобы рисовать пенисы на доске тренера. Он из тех детей,
которым бы понравился один из тех « Уэллсов для мальчиков» .
Но,
продолжая разбираться в запутанных и зачастую произвольных социальных
нормах группы, он сталкивается с одним из самых жестоких, на первый
взгляд, ритуалов Джейка и компании: систематической изоляцией другого
странного парня в группе, пузатого и неуклюжего Эли (Кенни Расмуссен),
которого они называют «чумой». Если до него дотронуться, то заразишься, и
твой «мозг превратится в детское питание», — радостно объясняет Джейк
Бену. Дилемма очевидна: Эли, возможно, единственный чудак, который Бену
действительно нравится, но он так боится потерять социальный капитал
группы, что готов его защитить. Кроме того, поскольку фильм продолжает
интригующе оставаться неоднозначным, он, возможно, немного опасается,
что чума реальна . Это огромное давление, и по мере того, как Джейк и
ребята подталкивают его к соответствию нормам, напряжение нарастает,
пока не выплескивается наружу таким образом, что это может вызвать
настоящий вздох удивления.
Это ловкий и эффективный способ
создать эту, в духе «Повелителя мух», поле битвы социальных нравов и
юношеского мужского позёрства, и Полингер умело раскрывает эти муки с
помощью уверенной режиссуры и удивительного мастерства работы со своими
юными актёрами. Каждое испытание способности Бена вписаться в команду
разворачивается как сцена из фильма ужасов: расстановка стульев в
кафетерии, правила поведения в душевой, вульгарные хвастовства о сексе и
мастурбации. Всё это настолько ошеломляет Бена, и Полингер передаёт это
беспокойство в каждом тревожном крупном плане и звуковом оформлении,
создающем эффект внезапного испуга.
Игра Бланка поразительна: в
первой половине фильма он сутулится и нервно улыбается, пытаясь
справиться с эмоциональными ударами Джейка, и вдвойне трагично
наблюдать, как его физическое состояние меняется и превращается в нечто
более отчаянное и гневное к разрушительному финалу фильма. Но внимание
также следует уделить Мартину, чья хаотичная натура и блеск в глазах,
как у ребенка-звезды, передают скрытые глубины жестокости и бунтарства,
которые свели бы с ума любого, ребенка или взрослого. Джейк, обладающий
сверхъестественной способностью обнаруживать слабости своих жертв, —
настоящий enfant terrible , чей величайший грех заключается в том, что
он может стать образцом для подражания для других, формируя их
собственную зарождающуюся мужественность.
«Ваши действия не
нейтральны!» — рявкает тренер Эджертона на мальчиков посреди фильма, и
этот тезис «Чумы» разворачивается с тошнотворной интенсивностью. Подобно
тому, как мальчики борются за равновесие в глубокой воде бассейна, так и
они стремятся к признанию и доминированию в безжалостной, конкурентной,
бесчувственной межличностной динамике, в которую часто приучают мужчин и
мальчиков. (Важно отметить, что Полингер противопоставляет эти попытки
мальчиков у бассейна продолжительному, прекрасному подводному балету с
группой синхронных пловчиц, которые, по сравнению с ними, грациозно
преодолевают подобные социальные препятствия.)
Этика и принципы
легко рассеиваются в соблазнительном тумане разъяренной толпы, и
истинный ужас фильма заключается в мучениях Бена, пытающегося примирить
свою глубокую потребность принадлежать к группе с моральными нормами,
которые он уже установил для себя. Он не хочет стать одним из этих
парней, но наслаждается тем, каково это – быть одним из них. Даже если
ему приходится (возможно, в нескольких смыслах) отсечь те части себя,
которые с ним конфликтуют. «Чума» так и не дает однозначного ответа на
вопрос, реальна ли зараза, давшая название фильму. Впрочем, в этом и нет
необходимости; настоящая чума – это половое созревание, и токсичные
нормы поведения, которым следуют юные парни, – это не просто стремление
принадлежать к группе, а желание доминировать. В этом смысле это один из
самых страшных фильмов года.