Линда — один из самых странных и запоминающихся феноменов российской сцены 90-х. Сегодня ей 48, большую часть времени она живёт за границей, а былой громкой славы давно нет.
После 2000 года ни одна её песня так и не стала массовым хитом. Но при всём этом Линда навсегда осталась в истории как артистка, которая перевернула представление о женской поп-музыке в России. И главное — именно через неё страна узнала Максима Фадеева. Проект «Линда» без него просто не существовал бы.
Родилась будущая певица под именем Светлана Гейман в небольшом казахстанском городке Кентау, у подножия Каратау. Семья была непростая. Отец — еврей, потомок репрессированных: деда расстреляли в 30-е, бабушка чудом выжила. При этом к моменту рождения Светы семья уже жила достаточно благополучно — и финансово, и внешне вполне стабильно.
Светлана была младшим ребёнком в семье финансиста Льва Исааковича Геймана. Деньги в доме были, забота тоже. Но сама девочка с детства отличалась замкнутостью. Она могла подолгу не спать — по 3–4 часа в сутки. Для ребёнка это тревожный звоночек: либо сильный стресс, либо внутренний разлад. Диагнозы, конечно, ставить никто не будет, но очевидно — с психоэмоциональным состоянием всё было не так просто.
Позже семья переехала в Тольятти. Там Светлану отдали в музыкальную школу — и будто подменили. Из тихого интроверта она превратилась в настоящий сгусток энергии. Родители добавили акробатику, но после травмы ноги занятия пришлось оставить. Музыка же осталась с ней навсегда.
При всей внешней активности Света оставалась одинокой — друзей в новом городе она так и не нашла. Эти резкие качели — от полной закрытости до бурной гиперактивности — и сегодня заставляют задуматься: такие перепады для подростка всё-таки не норма.
Когда Светлане исполнилось 15 лет, семья перебралась в Москву. Можно только представить, какое впечатление столица произвела на эмоционально нестабильного подростка.
Дальше начинается красивая официальная легенда. По словам самой Линды, она сама поступила в Гнесинку, педагоги были в восторге от её таланта и пророчили большое будущее. Но если покопаться глубже — старая версия начинает трещать по швам.
Её отец был очень состоятельным человеком. В 90-е он владел «Лада-банком» и «Ипокомбанком» и прекрасно понимал, как работают деньги. А главное — знал, что в те годы путь на сцену был прост: плати — и тебя услышат. Записал песни, купил ротации на радио и ТВ — и вот уже новая звезда.
Именно так отец и решил вложиться в дочь.
Для продвижения был приглашён топовый продюсер того времени — Юрий Айзеншпис. Он честно попытался работать со Светланой, записал несколько треков.
Но Айзеншпис быстро понял: что-то не сходится. Его раздражало в девушке буквально всё. В итоге он прямо сказал отцу, что Светлана «деревянная» и сцена — не её история.
Позже он и вовсе высказался максимально жёстко:
«Обычная провинциальная девочка с богатым папой. Ни харизмы, ни таланта. Просто хотела петь. А в училище, почувствовав деньги, начали лепить из неё “гения”».
Можно только представить, каково было Светлане слышать подобное — особенно с пониманием, что даже деньги отца не спасают.
Всё изменилось, когда в её жизни появился Максим Фадеев.
В 1993 году он пришёл как аранжировщик, а затем стал автором песен. В успех не верил почти никто. Но Фадеев сделал невозможное: он превратил её угловатость, неловкость и ту самую «деревянность» в стиль.
Так родилась Линда.
Странная, неуклюжая, «не как все». Её песни были такими же — резкими, мрачными, непохожими ни на что вокруг. На фоне блондинистой поп-эстрады 90-х проект «Линда» смотрелся как колючка среди ромашек. И именно этим цеплял.
В 1994 году вышел первый альбом — «Песни тибетских лам».
В конце 90-х папа Линды еще активно финансировал карьеру дочери. На его деньги была создана студия «Кристальная музыка», где и записывались основные альбомы.
При этом гастроли не приносили больших доходов. Линда — не формат «чеса». Это была музыка другого уровня, и окупаемость оставалась под вопросом. Реальные масштабы вложений и убытков знал, по сути, только её отец.
В 1998-м отношения с Фадеевым начали трещать. По словам Максима, Гейман-старший стал жёстко давить. Это и стало началом конца. Без Фадеева Линда как проект теряла смысл.
Лучшие песни остались в 90-х. В 1999 году Фадеев уехал в Германию и фактически исчез. Официального разговора о завершении сотрудничества так и не было.
После этого Линда выпустила ещё шесть альбомов — но ни один даже близко не повторил успех «Вороны».
С начала 2000-х Светлана почти не жила в России. Много ездила, выступала в клубах, искала себя. В 2012 году она вышла замуж за греческого композитора Стефаноса Корколиса, с которым встречалась семь лет. Они даже обвенчались. Жили то в Греции, то в России. В 2014-м брак распался, и с тех пор Линда одна.
В 2005 году случилась трагедия — внезапно ушла из жизни мама. Это стало тяжёлым ударом. В тот момент Линда собиралась подписывать контракт с Universal Music и ехать работать в Грецию. Она была готова всё отменить, но, по её словам, спустя несколько дней мать приснилась ей и буквально подтолкнула к этому шагу.
Так Линда уехала в Грецию, где прожила почти девять лет. Со временем одиночество, языковой барьер и ощущение чужой культуры дали о себе знать.
Возвращаться к Фадееву она не стала.
Она продолжает писать музыку, выступать, общаться с поклонниками. Отец и сестра её поддерживают — сестра даже помогает с оформлением сцены, работая флористом. Пусть это уже не стадионы, но свои залы Линда по-прежнему собирает.
- В 2017 году Фадеев неожиданно предложил снова поработать вместе и записать альбом «как раньше». Ответ был жёстким отказом. Есть вещи, которые она не готова забывать.
Кроме музыки, Линда нашла себя и в живописи — в 2005 году в Москве прошла выставка её картин.
История Линды — это не сказка про успех. Это путь человека, которого буквально слепили, сломали, а потом он заново собирал себя по кускам. И, несмотря ни на что, остался собой.