Кризис III века поставил Рим на грань распада.В поисках духовного скрепа, который объединил бы пеструю империю, императоры обратились не к радикальному монотеизму христиан, а к философскому синтезу внутри самой языческой традиции. Ключевую роль сыграли идеи неоплатоников (Плотина, Ямвлиха), предложившие концепцию Единого Высшего Бога, проявляющегося через иерархию богов и духов. Это позволило создать доктринальную основу для реформы. Император Аврелиан (270-275 гг.), введя культ «Непобедимого Солнца» (Sol Invictus) как верховного бога-покровителя империи, заложил первый камень. Диоклетиан (284-305 гг.) и его преемники не стали преследовать христианство, но провели жесткую системную реформу: они упорядочили пантеон, создав четкую иерархию, аналогичную государственной, с верховным божеством императора (Юпитер-Солнце) во главе, сделали жречество влиятельной государственной службой и интегрировали наиболее популярные местные культы (Митру, Кибелу, Исиду) в общеимперскую систему как легитимные «пути» к божественному. Христианство осталось маргинальной, хотя и терпимой, сектой на восточных окраинах, не сумевшей предложить империи ничего, чего не было бы в более привычном и гибком «обновленном язычестве».
Ход истории до наших дней
1. Стабильная поздняя империя и отсутствие «темных веков» на Западе: Укрепившись идеологически, Римская империя не разделилась навсегда. Константинополь стал второй столицей, но Западная часть, хотя и переживала нашествия, удержалась в Италии, Африке и части Галлии благодаря сильной жреческой и гражданской администрации. Германские племена, как и в реальности, проникали в империю, но быстрее эллинизировались и романизировались, принимая имперский культ. Латынь осталась единым языком религии, науки и администрации от Гибралтара до Месопотамии. Античная наука, философия и инженерия не пережили катастрофического разрыва преемственности. Библиотеки и академии продолжали работу.
2. Эволюция религии: от политеизма к «космическому монотеизму»: Реформированное римское язычество эволюционировало в сторону более абстрактной и философской религии. Культ императора как «помазанника Солнца» дал прочную основу для сакрализации власти. К VII веку сложилась бы единая имперская церковь с Патриархом (Pontifex Maximus) в Риме, сложной теологией, основанной на Платоне и Аристотеле, и развитым культом святых-героев и гениев-покровителей. Эта религия, условно «Солнечный Гелиоцентризм», была терпима к локальным обычаям, что помогало интегрировать народы.
3. Ислам не возникает в знакомом виде: Аравия находилась бы в сфере культурного влияния Рима и Персии. Монотеистические тенденции могли выразиться в форме ереси внутри зороастризма или того же римского неоплатонического культа. Пророк, подобный Мухаммеду, мог появиться, но его учение, скорее всего, было бы еще одной реформой в рамках существующих парадигм, а не абсолютно новой религией. Ближний Восток остался бы ареной соперничества Рима и Персии, без культурно-религиозного разлома, который создал ислам.
4. Перманентное противостояние Рима и Персии: Две «вечные» империи – Рим (или Ромейская империя) и Персия (Сасаниды, а позже другие династии) – остались бы центрами мировой политики. Их конфликт был бы движущей силой технологий (как Холодная война), но также сдерживал экспансию. Китай под династией Тан взаимодействовал бы с этим миром через Шелковый путь как с равным, а не с «варварским» Западом. Великие географические открытия могли произойти раньше, мотивированные не только торговлей, но и желанием найти союзников против Персии.
5. Научно-техническая революция наступает раньше: Непрерывная античная традиция привела бы к более раннему переходу от философских умозрений к систематическому эксперименту. Идеи Аристарха Самосского (гелиоцентризм), Герона (паровые машины), Архимеда могли получить развитие уже к X-XII векам. К XV-XVI векам этот мир, вероятно, вступил бы в эру пара, электричества и сложной механики. Однако наука была бы тесно переплетена с жреческими коллегиями и государственным заказом.
6. Колониализм и глобализация под знаком орла и солнца: Укрепленный Рим, объединяющий Европу, Северную Африку и Ближний Восток, начал бы колониальную экспансию в Африку к югу от Сахары, в Америку и в Индию. Мир был бы поделен между несколькими древними империями-цивилизациями: Римом, Персией, Индией и Китаем. Колонизация носила бы более ассимиляционный характер: местным богам находили бы место в римском пантеоне, элиту включали в имперскую иерархию. Рабство сохранялось бы дольше, но эволюционировало в крепостнические или сервильные системы.
7. Современность: технократическая империя с цифровым культом: К XXI веку Римская Империя (официально, вероятно, «Священная Римская Империя Народов») представляла бы собой федеративную, технологически продвинутую олигархию или конституционную монархию. Император – верховный жрец Солнечного Логоса. Пантеон трансформировался: наряду с Юпитером-Творцом и Минервой-Мудростью почитаются аллегорические «гении» Прогресса, Справедливости, Космоса. Обряды проводятся с использованием виртуальной реальности и генной инженерии (для создания «совершенных» жертвенных цветов или животных). Общество стабильно, иерархично, ценит долг и гражданскую добродетель, но страдает от недостатка индивидуальной свободы и культурного разнообразия. Национальные государства так и не возникли. Основной конфликт – не между религиями или нациями, а между космополитичной имперской технократией и архаичными традиционалистскими культами внутри нее, а также между Римом и другими «вечными» империями за ресурсы Луны и Марса.
В итоге, этот мир был бы удивительно цельным, технологически более продвинутым, но культурно более однородным и консервативным. Идея линейного прогресса и конца истории была бы ему чужда – вместо этого царила бы циклическая идея вечного обновления Imperium Romanum под лучами Непобедимого Солнца. Человечество избежало бы религиозных войн и мракобесия раннего Средневековья, но, возможно, заплатило за это ценой в виде вечного имперского диктата и отсутствия той взрывной творческой энергии, которую породила фрагментация и конкуренция нашего мира.