С.Н. МАГНИТОВ: ДЕЛЕГИТИМАЦИЯ РЕВОЛЮЦИОНИЗМА

консервативная версия революционных учений

Мы вышли из 20 века с букетом самых разных революций, полагая, что они навсегда останутся в том веке, потому что самая победоносная революция – в России 1917 года - пришла к логическому концу – банкротству в 1991 году.

Однако мы ошиблись. Третье тысячелетие началось с вереницы переворотов, что позволило некоторым теоретикам назвать начинающийся век новым веком неизбежных революций. Как относиться к этому: революция – благо или наша печаль, трагедия? Если она неизбежна, то её надо принять как неизбежность, как волю небес, если она инспирирована, то с ней и носителями её идей можно и нужно бороться?

Но если так, если она не фатальна, если с ней можно бороться, есть смысл сделать методы борьбы понятными, если хотите, законными. Для этого есть смысл наработанный материал вывести на законодательный уровень.

Книга посвящена изучению этого явления – революции, раскрытию её истинного лица, чтобы выйти на законодательное осмысление и, если хотите, законодательное регулирование этого явления, где всё будет названо своими словами и предложены законные формы отношения к проявлениям разрушительности, спрятанной в концепции революционности.

Задача книги - ликвидировать легитимизирующий эффект понятия «революция».

Причиной такого подхода является то, что революция понятна только в одном, исторически доказанном проявлении: она разрушительна. Все без исключения исторические явления, названные революциями, на сегодня понятны и очевидны в ряде фактов: 1. это кровавая взаимоистребительная гражданская война сословий и людей 2. это полное сокрушение экономики, разруха, голод масс, смертность и сиротство детей 3. это эмиграция наиболее состоятельных интеллектуально и экономически граждан (элиты) 4. это – иностранная интервенция. Всё остальное не доказано, по крайней мере, до сих спорно. Поэтому есть смысл изучить теоретиков революций в сравнении с реальными процессами, чтобы выяснить, а что же они на самом деле хотели и хотят до сих пор и почему в сравнении с теорией на практике происходило все иначе? Причём всегда.

При этом революция всегда оставалась вне критики. Если революция привела к трагедии, то это не революция плоха - это страны и народы, «воспринявшие» революцию, были плохи! Трагедии, голод, разруха – это не проблема революций, это проблема «диковатых» народов, которые до революции не доросли. Причем никак не добиться ответа, почему у цивилизованной Франции с 1789 года крови (относительно населения) было на порядок больше, чем даже в «дикой» России с 1917 года. И никак не могут теоретики ответить: если народы «не доросли», – так откуда же она взялась у порога их домов? Может быть, она не «вызревала», а её притащили на веревке, как пушку, к воротам нашего дома? И именно поэтому у неё всегда кровавый исход?

От этих вопросов надо придти к главному вопросу: а что есть революция на самом деле, может быть, под маркой революцией проводилась инспираторами совершенно другая политика, например, устранение экономических конкурентов. Если это так, то нужно будет в революционной пропаганде отмечать сразу субъектность и инспирированность процессов, чтобы вместо высокого статуса революционеров инспираторы получали статус обыкновенных агентов.

Такой подход понятен, поскольку до сих пор открыт главный вопрос: носители революционных трендов несут нам благо или всё-таки трагедию? И ещё вопрос: если революция несёт нам непонятные обещания и понятную трагедию, то есть ли выбор отказаться от трагедии? Если есть возможность трагедии не повторять, то, может, стоит всё-таки их не повторять?

Современная политическая ситуация не оставляет сомнений: кто-то инспирирует революции, поэтому мы все стоим перед выбором - поддержать революции как благо или их отвергнуть как зло? Именно поэтому следует разобраться с основаниями революционных учений и выяснить, что в основании, в сердцевине, в семени учения.

Поэтому основной вопрос книги – философский: существует ли революционность в природе, есть она в природе, заложена ли она в мире, или это выдумка и подлог недобросовестных теоретиков, стремящихся свои интересы представить как высшие, надмирные и святые. Давно известен этот ход: чем человек умственно неполноценее, чем его позиция бездоказательнее, произвольнее, тем активнее он ищет оправдание своего произвола у верховных сил, проявление которое «доказать невозможно». Даже если в качестве верховной силы выступает некая «доказанная» историческая закономерность революции г. Маркса, которая при ближайшем рассмотрении есть только в воображении или инспирации писателя – настолько концепция, названная историческим материализмом, тщедушна в своих «доказательствах», на чём ниже мы ещё остановимся.

Если революция не имеет основ в природе, тогда есть смысл каждую революцию рассмотреть не как проявление высших сил, а нечто иное (в зависимости от результатов), а революционные идеологии рассматривать как интеллектуальный подлог, лжеучения, у которых должна быть утильная судьба.