— Погодите… Причем тут я? Кредит в банке брал другой человек, я просто поручителем была. Вы по какому праву такую огромную сумму на меня вешаете? Понимаете, даже если бы я и хотела долг чужой отдать, я бы этого сделать не могла! Я теперь одна ребенка воспитываю, я болезненный развод пережила… Да и зарабатываю я немного! Нет, погодите! Я квартиру вам не отдам!
***
Лиза, прислонившись на мгновение к дверному косяку, сбросила туфли. Ноги гудели после долгой смены в аптеке, но голова болела еще сильнее — из глубины коридора доносился резкий, рубящий голос Дениса.
— Я еще раз тебя спрашиваю, Владимир, почему ты считаешь возможным рыться в моих вещах? — голос мужа вибрировал от плохо скрываемого гнева.
Лиза прошла в комнату. Денис стоял посреди гостиной, скрестив руки на груди, и возвышался над двенадцатилетним Вовой. Мальчик сидел на краю дивана, сгорбившись, словно пытался стать меньше и незаметнее. Рядом на полу лежала старая коричневая сумка — потертая, спортивная, которую Денис не доставал из шкафа года два.
— Денис, что опять происходит? — Лиза бросила сумку на диван и устало посмотрела на мужа. — Зачем ты на него орешь из-за этого старья?
— Я не ору, Лиза, я провожу воспитательную беседу! — Денис резко обернулся к ней. — Твой сын взял чужую вещь. Без спроса. Это называется воровство, или как минимум — полнейшее отсутствие уважения к границам другого человека.
Вова поднял голову, в его глазах блеснули слезы, которые он отчаянно пытался скрыть.
— Мама, у меня на портфеле молния «с мясом» вылетела... Я не знал, куда учебники сложить, а эта сумка в шкафу с краю лежала. Я думал, папа и не вспомнит про нее. Она же пыльная вся была.
— У тебя миллион сумок в этом доме, возьми любую свою! — Денис снова переключился на сына. — Почему именно мою?
— Да я взял первую попавшуюся! — выкрикнул мальчик, срываясь на фальцет.
— Дело не в сумке, Лиза! — Денис отрезал любые попытки жены вмешаться. — Дело в принципе. Я хочу, чтобы он понимал: есть моё, а есть чужое. Взял — хотя бы скажи. А ты вечно с ним носишься как курица с яйцом, ограждаешь от любого замечания. Вместо того чтобы попрекать меня, лучше бы молнию ему на ранце починила когда-нибудь.
Лиза почувствовала, как внутри закипает глухая ярость. Ей хотелось крикнуть, что молнию на ранце должен был починить именно он, отец, мужчина в доме, но она лишь сжала кулаки. В последнее время Денис стал невыносим. Любая мелочь превращалась в повод для часовой лекции. Он стал дерганым, взвинченным, словно искал повод выплеснуть скопившееся внутри недовольство жизнью на самых близких.
— Иди к себе, Вова, — тихо сказала Лиза.
Мальчик, не глядя на отца, шмыгнул в свою комнату. Денис проводил его тяжелым взглядом, а затем, не сказав жене ни слова, ушел на кухню, где принялся демонстративно громко греметь посудой. Лиза осталась стоять в полутемной комнате, чувствуя, как их некогда общая жизнь неумолимо превращается в сосуществование двух посторонних, уставших друг от друга людей.
***
Следующий день не принес облегчения. Работа в аптеке вымотала Лизу окончательно: бесконечные жалобы покупателей, духота и инвентаризация. Она уже предвкушала, как заскочит в химчистку, купит что-нибудь на ужин и просто упадет на кровать, когда телефон в кармане ее халата завибрировал.
Звонила Татьяна, школьная подруга Лизы, которая работала учителем физкультуры в школе Вовы. Обычно они созванивались по выходным, и внезапный звонок посреди рабочего дня заставил Лизу насторожиться.
— Лиза, привет. Слушай, я не хотела тебя пугать, но не могу не сказать... — голос Татьяны звучал приглушенно, словно она говорила из пустого раздевалки.
— Тань, что случилось? Вовка что-то натворил? Снова с кем-то сцепился?
— Нет, не в этом дело. Сегодня перед уроком, когда ребята переодевались... Лиз, я случайно увидела Вову. У него на спине и на руках... Боже, там живого места нет. Всё в жутких гематомах. Черные, синие, расплывшиеся. Я спросила, откуда это, а он втянул голову в плечи и сказал, что просто упал на лестнице. Но я же не первый год в школе, Лиза. Я вижу разницу между падением и... чем-то другим.
У Лизы перехватило дыхание. Сердце сделало болезненный кувырок и забилось где-то в горле.
— Ты уверена? Может, правда подрался?
— Он отрицает драку. И вид у него, понимаешь... напуганный. Будто он хранит какую-то тайну. Лиза, разберись с этим. Это не похоже на обычные мальчишеские ссадины.
Лиза поблагодарила подругу и отключила телефон. Руки дрожали так сильно, что она выронила ручку. В голове, словно вспышки молний, начали всплывать обрывки вчерашнего вечера: крики Дениса, его покрасневшее от гнева лицо, его вечные претензии. Она вспомнила, каким нервным он стал в последние месяцы. Неужели он сорвался? Неужели его «воспитательные принципы» зашли так далеко, что он поднял руку на собственного ребенка?
Она не пошла в химчистку. Она почти бежала к остановке, на ходу доставая телефон и набирая номер мужа. Денис ответил после пятого гудка.
— Денис, я сейчас звоню из-за Вовы, — голос Лизы дрожал от сдерживаемых рыданий. — Мне позвонили из школы. У него всё тело в синяках. Скажи мне честно... это ты? Ты его ударил?
— Ты в своем ума, Лиза? — голос Дениса в трубке звучал скорее раздраженно, чем испуганно. — Что за бред ты несешь? Насмотрелась своих сериалов? Твой Вовчик наверняка сцепился с кем-то из старшеклассников, а тебе не говорит, чтобы слабаком не казаться. Ищи проблему в его друзьях, а не во мне.
— Если я узнаю, что ты врешь... — прошептала Лиза.
— Да делай что хочешь! Вечно у тебя я во всем виноват.
Он бросил трубку. Лиза ворвалась в квартиру через двадцать минут. Вова был дома, он сидел за компьютером в наушниках. Увидев мать, он вздрогнул и попытался натянуть рукава толстовки пониже.
— Вова, повернись ко мне, — Лиза старалась говорить ровно, хотя в груди всё клокотало.
— Мам, я занят, мне завтра тест по литературе сдавать, надо готовиться...
— Снимай майку. Немедленно.
— Зачем? Мам, холодно...
Лиза подошла к нему и твердо положила руки на плечи.
— Владимир, не заставляй меня применять силу. Я всё знаю. Мне звонила Татьяна Сергеевна.
Мальчик ссутулился еще сильнее. Медленно, словно каждое движение причиняло ему боль, он потянул за край толстовки и майки. Когда ткань открыла его торс, Лиза невольно вскрикнула, прижав ладонь к губам.
На спине, плечах и руках мальчика расплывались страшные багрово-фиолетовые пятна. Гематомы были огромными, местами кожа приобрела зловещий желтовато-зеленый оттенок. Это не было похоже на следы от ударов ладонью или ремнем. Это выглядело так, будто тело подростка пропустили через жернова.
— Господи, Вовочка... — Лиза опустилась на колени прямо на ковер, ее голос сорвался на шепот. — Кто это сделал? Тебя избили в школе? Старшеклассники? Говори правду, мы сейчас же едем в больницу, а потом в полицию. Я этого так не оставлю.
Вова шмыгнул носом и отвел взгляд в сторону окна. Его плечи мелко дрожали.
— Никто меня не бил. Я же сказал — упал.
— Не смей мне врать! — Лиза схватила его за руки, стараясь не касаться синяков. — От таких падений не бывает гематом на всё тело! Если ты боишься отца, скажи мне. Я защищу тебя, слышишь? Это он сделал?
Мальчик вдруг разрыдался, закрыв лицо руками. Всхлипы были надрывными, тяжелыми, совсем не детскими.
— Да не бил он меня! Мы просто в аварию попали, когда на прошлой неделе на дачу за вещами ездили. На перекрестке в нас фура влетела по касательной. Папа сказал, что ты с ума сойдешь от страха, если узнаешь, и запретил говорить.
Лиза замерла, чувствуя, как в комнате внезапно стало не хватать воздуха.
— В аварию? И он... он не отвез тебя к врачу? Не вызвал скорую?
— Он сказал, что кости целы, значит, ничего страшного. Просто ушибы. Мам, не ругайся с ним, пожалуйста. Он просил, чтобы ты не волновалась.
В этот момент в прихожей повернулся ключ. Лиза медленно поднялась с колен. В ее глазах не было слез — там застыла холодная, кристально чистая ярость. Она вышла в коридор, где Денис спокойно разувался, насвистывая какой-то мотивчик.
— О, ты уже дома? — Денис бросил взгляд на жену. — А чего свет в коридоре не зажгла?
— У тебя с головой всё в порядке? — тихо, почти беззвучно спросила она.
Денис замер, одна туфля осталась в руке. Он сразу понял, о чем пойдет речь. Его лицо мгновенно приняло привычное оборонительно-агрессивное выражение.
— Опять началось? Что на этот раз я сделал не так?
— Авария, Денис. Ты чуть не угробил нашего сына, скрыл это от меня и, что самое гнусное, даже не показал ребенка врачу! Ты вообще соображаешь, что у него могут быть внутренние повреждения? Гематомы по всему телу!
— Всё-таки разболтал, мелкий... — Денис раздраженно швырнул туфлю в угол. — Да какая авария? Так, чиркнули бочину. Машина поцарапана, а Вовка просто испугался и с непривычки наставил себе синяков о дверь. Живой он, видишь? Чего ты из мухи слона раздуваешь?
— Живой? — Лиза сделала шаг вперед. — Он весь черный от синяков! Ты не вызвал скорую на место происшествия, потому что боялся за свою страховку или за свои водительские права? Тебе железка дороже здоровья сына?
— Да замолчи ты! — рявкнул Денис. — Я лучше знаю, когда нужен врач, а когда нет. Ты вечно накручиваешь себя. Хватит истерик, я устал на работе.
— Нет, это я устала, — Лиза вдруг почувствовала странное спокойствие. Гнев перегорел, оставив после себя пустоту и ясное осознание конца. — Мы давно живем как чужие люди в коммунальной квартире. Ты перестал быть отцом, когда решил, что твоя репутация важнее безопасности ребенка. Это была последняя капля.
— Что ты несешь?
— Собирай вещи, Денис. Уходи к матери. Я подаю на развод.
Муж несколько секунд смотрел на нее, опешив от такой решимости. Раньше Лиза всегда сглаживала углы, плакала, пыталась договориться. Теперь перед ним стояла незнакомая женщина с ледяным взглядом.
— Ты из-за пары синяков готова разрушить семью? Вовке нужен отец, ты об этом подумала?
— Ему нужен защитник, а не человек, который заставляет его лгать матери, пока у него всё тело болит от травм. Убирайся.
Вечер прошел в тяжелом молчании, прерываемом только звуком застегивающихся молний на сумках Дениса. Вова заперся в комнате и не выходил даже на ужин. Когда дверь за мужем наконец захлопнулась, Лиза опустилась на стул и просидела в темноте до рассвета.
Утром она всё же отвезла сына в травмпункт. Врач долго осматривал мальчика, хмурился, качал головой, но в итоге подтвердил: переломов и разрывов органов нет, просто сильнейшие ушибы мягких тканей. Назначили мази и покой. Вернувшись домой, Лиза попыталась поговорить с сыном.
— Вовчик, послушай... Папа пока поживет отдельно. Мы решили развестись.
Мальчик, сидевший на кровати с книгой, даже не поднял головы. Его лицо стало непроницаемым, как каменная маска.
— Это из-за аварии, да? Из-за того, что я рассказал?
— Нет, родной. Авария — это просто случай, который показал, что мы больше не можем быть вместе. У нас с папой давно всё было не очень хорошо. Ты ведь и сам видел.
— Я видел, что вы постоянно орете друг на друга, — холодно ответил подросток. — Но теперь у меня не будет отца. Классно, спасибо.
Он отвернулся к стене, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Лиза вышла из комнаты, чувствуя, как сердце сжимается от боли. Она понимала, что для Вовы, входящего в трудный возраст, этот разрыв станет огромным ударом, но оставаться с Денисом означало медленно убивать их обоих в атмосфере лжи и равнодушия.
Прошло три дня. Жизнь потекла в странном, рваном ритме. Лиза занималась документами, Вова почти не разговаривал с ней, лишь изредка перекидываясь парой фраз о школе. В этот вечер Лиза ждала Дениса — он обещал заехать за последней коробкой инструментов, которую не смог забрать в прошлый раз.
Когда в дверь позвонили, она глубоко вздохнула, готовясь к очередной неприятной встрече. Однако, открыв дверь, она увидела не мужа.
На пороге стоял мужчина лет сорока пяти в недорогом, но тщательно отглаженном сером костюме. В руках он держал объемистую папку. Его лицо выражало ту степень вежливого безразличия, которая обычно бывает у чиновников или юристов.
— Елизавета Сергеевна Пуханова? — осведомился он, сверившись с каким-то бланком.
— Да, это я. А вы кто? Денис задерживается?
Мужчина едва заметно улыбнулся одними губами.
— Меня зовут Иван Фадеев. Я представитель коллекторского агентства. Позвольте войти?
Лиза замерла, удерживая дверь. Холодок пробежал по ее спине.
— В какое еще агентство? Вы, должно быть, ошиблись. У нас нет долгов. Квартира не в ипотеке, кредитов мы не брали.
— К сожалению, ошибки нет, — Фадеев аккуратно просунул папку в проем, не давая Лизе закрыть дверь. — Мы занимаемся взысканием долгов по банковским кредитам. Вы выступали поручителем у вашей двоюродной сестры, Сомовой Екатерины Дмитриевны.
Лиза почувствовала, как перед глазами всё поплыло. Катя. Три года назад она действительно умоляла Лизу помочь. Говорила, что это чистая формальность для открытия небольшого бизнеса, что она всё выплатит за полгода. Лиза тогда, не вникая в подробности, подписала какие-то бумаги в банке, уверенная, что помогает близкому человеку. С тех пор Катя переехала в другой город, и они почти не общались.
— Катя... Но она же должна была платить. Я даже не знала, что там какие-то проблемы.
— Сомова Екатерина Дмитриевна перестала вносить платежи семь месяцев назад. Сейчас она не выходит на связь по месту регистрации. Согласно договору поручительства, обязанности по выплате основного долга, процентов и накопившихся штрафов в полном объеме переходят к вам.
— Подождите, — Лиза схватилась за дверную ручку, чтобы не упасть. — Какая там сумма? О чем вы говорите?
Фадеев открыл папку и протянул ей распечатку. Цифра внизу страницы заставила Лизу похолодеть. Это была сумма, сопоставимая со стоимостью половины их квартиры.
— У меня нет таких денег, — прошептала она. — Я работаю в аптеке, я только что развелась с мужем, у меня ребенок...
— Елизавета Сергеевна, — голос коллектора оставался сухим и официальным. — Банку всё равно, какой у вас семейный статус. Есть подпись — есть долг. Если вы не начнете погашение в течение десяти дней, мы будем вынуждены подать иск об отчуждении имущества. Советую вам найти вашу родственницу или изыскать средства самостоятельно.
Когда Фадеев ушел, Лиза сползла по стенке на пол. Весь ее мир, который она только что пыталась перестроить на обломках брака, окончательно превратился в руины. Она осталась одна с подростком, который ее ненавидел, и с чужим долгом, который мог лишить их крыши над головой.
В этот момент в прихожей снова раздался звонок. На пороге стоял Денис.
— Привет. Ну что, собрала мои железки? И чего ты на полу сидишь? Опять драму разыгрываешь?
Лиза подняла на него глаза, полные отчаяния. Сейчас, несмотря на всё случившееся, он был единственным взрослым человеком в ее жизни, к которому она могла обратиться.
— Денис... — прошептала она. — У нас беда.
Муж нахмурился, проходя в квартиру.
Уважаемые читатели, на канале проводится конкурс. Оставьте лайк и комментарий к прочитанному рассказу и станьте участником конкурса. Оглашение результатов конкурса в конце каждой недели. Приз - бесплатная подписка на Премиум-рассказы на месяц.
Победители конкурса.
«Секретики» канала.
Самые лучшие и обсуждаемые рассказы.