На первый взгляд, история белого пуделя по имени Фуфу могла бы показаться забавным анекдотом. На деле же она открывает дверь в мир, где абсурд становится законом, а закон — инструментом подавления.
Шесть лет маленькое четвероногое существо официально занимало один из высших постов в Королевских военно-воздушных силах Таиланда. Маршал авиации Фуфу инспектировал боевую технику, присутствовал на международных встречах, где его появление вызывало недоумение иностранных дипломатов.
Посол Соединенных Штатов Америки Ральф Бойлс однажды с изумлением наблюдал, как белоснежный пес запрыгнул на стол переговоров и принялся лакать вино из его бокала. Протокол был нарушен. Но кто осмелится сделать замечание маршалу?
Это не сказка и не сатира. Это современная реальность страны, где критическое слово в адрес королевского питомца может обернуться годами за решеткой. Где резиновые уточки становятся символом сопротивления. Где рыболовецкие траулеры превращаются в плавучие тюрьмы для тысяч невольников.
Добро пожаловать в Таиланд. Страну контрастов, окутанную пеленой тайн и противоречий.
Король
Маха Вачиралонгкорн взошел на престол осенью 2016 года, приняв имя Рама X. Десятый в династии Чакри. Живое воплощение бога Рамы, как гласит древнее поверье.
Но боги, как известно, не нуждаются в земных богатствах. А вот Рама X нуждается. Его личное состояние оценивается в сорок три миллиарда долларов, что делает его самым богатым монархом на планете. Состояние, превосходящее капиталы арабских шейхов, плавающих в нефтяных деньгах.
Шесть с половиной тысяч гектаров элитной земли в самом сердце Бангкока. Более сорока тысяч договоров аренды, приносящих миллионы ежегодно. Двадцать три процента акций второго по величине банка страны и тридцать три процента крупнейшего промышленного конгломерата.
Только коммерческая недвижимость в столице тянет на тридцать миллиардов. А ведь есть еще тридцать восемь летательных аппаратов всех мастей. Более трехсот автомобилей, каждый — произведение инженерного искусства. Пятьдесят два яхты с золотой отделкой, блистающие на солнце, словно драгоценности в витрине ювелира.
Казалось бы, с таким богатством следовало бы жить во дворце, окруженном почтением подданных. На деле же король предпочитает Баварию.
Вилла за десять миллионов евро на берегу живописного озера в городке Тутцинг. Роскошный отель в Альпах, где одни только номера стоят тысячи евро за ночь. Баварские таблоиды регулярно публикуют снимки монарха, катающегося на велосипеде в коротком топе, с нарисованными татуировками на обнаженной спине.
Весной 2020 года, когда мир замер в ужасе перед невидимым врагом — коронавирусом, король арендовал для себя и двадцати женщин целый четырехзвездочный отель в Баварских Альпах. В то время как все остальные гостиницы Германии были наглухо закрыты для простых смертных.
Немецкие политики выражали недовольство. Говорили о том, что монарх, возможно, управляет страной, находясь на немецкой земле. Министр иностранных дел получала обращения с призывом принять меры.
Но меры так и не были приняты. Король продолжает жить в Баварии. А его подданные продолжают молчать.
Молчание
В ноябре 2020 года, после двухлетнего затишья, статья 112 Уголовного кодекса Таиланда вновь заговорила. Заговорила языком приговоров и арестов.
От трех до пятнадцати лет тюрьмы за каждый эпизод. За слово. За жест. За мысль, неосторожно высказанную вслух. Всего за девять месяцев сто двадцать четыре человека получили обвинения по этой статье. Среди них восемь детей. Несовершеннолетних, едва понимающих, что такое политика.
Статья 112 карает за оскорбление монарха. Но что считается оскорблением? Этот вопрос остается без четкого ответа.
Критика организации вакцинации от COVID-19? Оскорбление. Ношение короткого топа? Возможное оскорбление. Цитирование заявления ООН о самом законе? Безусловное оскорбление.
В декабре 2015 года молодой рабочий Танакорн Сирипайбун был арестован. Его преступление? Он поставил отметку «нравится» под фотографией собаки предыдущего короля. Не его фотографией. Не его собакой. Просто лайк.
Шесть лет тюрьмы. За нажатие кнопки в социальной сети.
Но рекорд был побит в январе 2024 года. Монгкхон Тиракот, тридцатилетний активист, получил пятьдесят лет. Полвека жизни за двадцать пять публикаций в Facebook.
Изначально суд назначил двадцать восемь лет. Казалось бы, и этого чудовищно много. Но апелляционная инстанция решила иначе. Добавила еще двадцать два года. За эпизоды, по которым первый суд вынес оправдательный приговор.
«Этот беспрецедентный приговор подчеркивает острую необходимость реформирования устаревшего законодательства», — заметил адвокат по правам человека Арнон Чаймекарак.
Но его слова повисли в воздухе, как крик в пустыне.
Монгкхон войдет в историю. Как человек, получивший полвека за слова. В стране, где молчание стало единственной формой выживания.
Уточки
Июль 2020 года выдался жарким не только из-за тропического климата. По улицам Бангкока и других городов прокатились волны протестов.
Молодежь требовала реформ. Требовала изменений в системе управления государством. Требовала того, что в других странах называется демократией.
Семнадцатого ноября у здания парламента собралась толпа. Тысячи людей, уставших молчать. И власти ответили. Ответили так, как умеют.
Слезоточивый газ превратил площадь в ядовитое облако. Водометы с химическими красителями окрасили людей в фиолетовый цвет. Цвет позора. Цвет, который не смывается несколько дней и позволяет легко вычислить участников протеста.
Но протестующие оказались изобретательны. Они принесли с собой большие надувные резиновые утки. Ярко-желтые, почти детские игрушки.
Сначала утки были просто символом насмешки над властью. Но когда полиция открыла огонь из водометов, утки превратились в щиты. Надувные фигуры принимали на себя удары струй воды под чудовищным давлением, защищая людей.
Фотографии атакованных уток с фиолетовыми пятнами химических красителей разлетелись по миру. Стали вирусными. Стали символом борьбы маленького человека против большой машины подавления.
Демонстранты скандировали:
«Прекратите притеснять людей и резиновых уток!»
В этом лозунге была горькая ирония. Потому что в Таиланде даже резиновая уточка может стать преступлением.
Через несколько месяцев одного мужчину из Бангкока приговорили к трем годам тюрьмы. За что? За календарь с изображением резиновых уточек.
Желтые надувные игрушки появились на протестах в Гонконге. Появились в Рио-де-Жанейро. Стали международным символом сопротивления. Символом того, что даже самые беззащитные могут защищаться.
Но в самом Таиланде протесты постепенно стихли. Слезоточивый газ сделал свое дело. Водометы выполнили задачу. А статья 112 довершила начатое.
Молчание вернулось. Как всегда возвращается после каждой попытки его нарушить.
Цепи
Ахмед родился в Мьянме. В стране, где бедность не просто слово, а образ жизни.
Когда ему предложили работу на рыболовецком траулере в Таиланде с хорошей зарплатой, он не раздумывал. Соседняя страна казалась землей обетованной. Местом, где можно заработать и отправить деньги домой.
Агент по трудоустройству был учтив и убедителен. Рассказывал о современных судах, справедливых капитанах, достойных условиях труда. Ахмед поверил. Подписал бумаги. Сел в микроавтобус, который отвез его в провинцию Транг.
На пристани его ждало судно. Старое, ржавое, пахнущее рыбой и соляркой. Когда Ахмед поднялся на борт, за его спиной захлопнулся не только трап, но и дверь в его прежнюю жизнь.
Следующие несколько лет стали для него адом. Работа без выходных, по двадцать часов в сутки. Избиения за малейшую оплошность. Голод, который превращает человека в тень.
Около девяноста процентов работников на тайских рыболовецких судах — такие же, как Ахмед. Мигранты из Мьянмы, Камбоджи, Лаоса. Люди, которых продали. Буквально продали, как товар.
В январе 2018 года организация Human Rights Watch опубликовала отчет на сто тридцать четыре страницы. «Скрытые цепи» — так назывался документ. И название было точным. Потому что цепи не всегда видны глазу.
Филипп Робертсон, заместитель директора азиатского отделения, назвал ситуацию системной. Отношения между мигрантами и капитанами он охарактеризовал одним словом: «хищнические».
Но почему рыболовная промышленность Таиланда так отчаянно нуждается в рабском труде? Ответ прост и ужасен.
За последние пятьдесят лет улов сократился на восемьдесят шесть процентов. Прибрежные воды оказались разграблены дочиста. Рыболовецкие суда вынуждены уходить все дальше в открытое море. Часто в чужие территориальные воды.
Топливо дорожает. Улов падает. Прибыль тает. И тогда владельцы судов обращаются к проверенному способу сокращения расходов. К рабскому труду.
Согласно Global Slavery Index, в Таиланде живут около шестисот десяти тысяч жертв торговли людьми. Шестьсот десять тысяч. Представьте себе город размером с Вильнюс или Краснодар. Город рабов в стране улыбок.
С 2013 года спасательные операции освободили двести один человека из рыболовной отрасли. Двести один из шестисот десяти тысяч. Капля в море. Море человеческих страданий.
Некоторым приходится работать по нескольку суток без сна, питаясь объедками и запивая их морской водой. Тех, кто не выдерживает, просто выбрасывают за борт. Море хранит тайны. Море не свидетельствует на судах.
Ахмеду повезло. Он сумел бежать. Прыгнул в воду во время стоянки у причала и доплыл до берега. Но большинству везет меньше.
Большинство остается в невидимых цепях. Которые крепче стальных. Потому что выкованы из страха и отчаяния.
Дети
Агент Джеймс много лет работает в правительственных структурах. Его специализация — борьба с торговлей людьми.
За годы службы он видел многое. Слишком многое. Но до сих пор не может привыкнуть. Не может привыкнуть к тому, что детей продают их собственные родители.
«Голод, — говорит он негромко. — Вы не представляете, что такое настоящий голод. Когда у вас пятеро детей, и вы не кормили их три дня. Когда младенец кричит от голода, а вы не можете дать ему даже воды. Вот тогда люди идут на невозможное»
Самый юный возраст в его практике — один месяц. Месячного ребенка продали. За деньги, которых хватило семье на еду на два месяца.
Треть всех жертв торговли людьми в мире — дети. Половина из них продается для коммерческой эксплуатации. Сухие цифры статистики. За которыми стоят сломанные жизни.
В Таиланде дети из бедных семей подвергаются особо высокому риску. Их покупают торговцы. Увозят в большие города. В бары. В подвалы. В места, где не слышны крики.
Психологический ущерб, который получает ребенок, оказавшийся в такой ситуации, не поддается описанию. Это раны, которые не заживают. Которые остаются на всю жизнь. Которые передаются следующим поколениям, как проклятие.
Агент Джеймс признается: среди его коллег нет атеистов. Американское ФБР, российское ФСБ, Королевская полиция Таиланда — все едины в борьбе с этим злом. Потому что у этой проблемы нет двух сторон. Есть только одна: сторона детей.
Но почему же так сложно остановить торговлю людьми? Почему спасательные операции — редкость, а не норма?
Ответ кроется в одном слове. Коррупция.
В сентябре 2022 года в Паттайе задержали пятидесятичетырехлетнего гражданина Германии по подозрению в преступлениях против несовершеннолетних. Заместитель начальника столичной полиции дал интервью немецким журналистам. Обещал строгий контроль. Обещал справедливость.
Через неделю подозреваемый был отпущен. Немецкий документальный фильм зафиксировал передачу пакета с миллионом тайских батов — двадцать восемь тысяч долларов — должностным лицам.
Мужчина улетел в Германию. И не вернулся.
Когда скандал разразился, чиновник заявил, что не знал о выезде подозреваемого. Когда его спросили о взятке, он ответил: «Я проверил банковские транзакции. Доказательств нет».
Взятки не переводят через банк. Это знает каждый. Но чиновник делал вид, что не знает.
Через месяц того же чиновника арестовали. За отмывание восьми миллионов евро. Но по делу с немцем никого не наказали. А немец получил в Германии девять месяцев условно.
Дети остались без защиты. Агент Джеймс продолжает работу. Коррупция продолжает пожирать систему изнутри.
Ринг
Над одиннадцать лет. Худенький мальчик с темными волосами и усталыми глазами.
Он занимается муай-тай — традиционным тайским боксом. Не по собственному желанию. По необходимости. Его семья бедна. А детские бои приносят деньги. Небольшие, но достаточные, чтобы не умереть с голоду.
Каждую неделю Над выходит на ринг. Взрослые кричат, делают ставки, пьют пиво. А он колотит руками и ногами другого мальчика, такого же худого и усталого.
Перед очередным боем Наду нужно сбросить три килограмма. Три из двадцати восьми. Больше десяти процентов веса тела. Для ребенка это катастрофа.
Он перестает есть. Перестает пить воду. Бегает километры в теплой одежде под палящим солнцем. Его тело высыхает, как растение без влаги. Кожа становится серой. Глаза западают.
В день взвешивания результат недостаточен. Отец и тренеры закутывают мальчика в одеяло. Сажают в машину. Включают печку на максимум. Температура в салоне поднимается до уровня, при котором можно готовить мясо.
Потом они запихивают Нада в багажник. Накрывают черным брезентом. Мальчик теряет сознание. Но нужный вес достигнут.
Его допускают к бою. Обессиленный, он проигрывает в первом же раунде.
Профессор Джирапорн Лаотаматас провела исследование. Просканировала мозг двухсот детей, занимающихся муай-тай. Результаты напоминали снимки жертв автомобильных аварий.
Красные, синие, зеленые пятна на сканах — все это аномальные зоны. Повреждения. Которые не исчезнут никогда.
IQ детей-боксеров оказался ниже на десять баллов. Небоксирующие подростки набирали от девяноста до ста десяти. Что позволяет поступить в университет. Ребенок с пятилетним стажем бокса едва дотягивал до восьмидесяти четырех. Это уровень, достаточный лишь для окончания средней школы.
Такие травмы приведут к задержкам в развитии, а в зрелом возрасте — к раннему слабоумию. Но кого это волнует? Взрослые хотят зрелищ. Взрослые делают ставки. А дети платят своим будущим.
Коммерциализация детского спорта превратила муай-тай в бизнес. Дети выступают по взрослым правилам. Удары локтями. Удары коленями. Без защитных шлемов. Детские нокауты вызывают восторг публики. И необратимые повреждения мозга.
Над продолжает выходить на ринг. Потому что у него нет выбора. Потому что его семья голодна. Потому что в Таиланде детство — роскошь, доступная не всем.
Дым
С ноября по март небо над северным Таиландом меняет цвет. Из голубого оно становится серым. Потом желтым. Потом белым, как пелена.
Чиангмай — второй по величине город страны. Туристический центр. Место, куда приезжают любоваться храмами и природой. Но несколько недель в году любоваться нечем. Потому что город тонет в смоге.
Рейтинг IQAir ставит Чиангмай на первое место по загрязнению воздуха в мире. Опережая даже Дели и Пекин.
Причина — подсечно-огневое земледелие. Древний метод, который в современном мире превратился в катастрофу. Фермеры вырубают растительность и поджигают ее. Пепел удобряет почву. Дым удушает людей.
Закон запрещает такую практику. Но закон в Таиланде, как известно, зависит от того, сколько денег ты готов заплатить. Сжигая поля, фермеры экономят сорок процентов затрат. Этих денег достаточно, чтобы инспекторы закрывали глаза.
В 2020 году из-за смога в Бангкоке закрыли четыреста школ. Дети не могли дышать. Буквально. Воздух превратился в яд.
Врачи Медицинского университета Чиангмая бьют тревогу. Длительное воздействие загрязненного воздуха провоцирует рак легких, инсульты, сокращает жизнь на пять лет.
В некоторых районах уровень микрочастиц PM2.5 превышает норму в семьдесят шесть раз. Семьдесят шесть раз! В обычных городах такие показатели объявляют чрезвычайной ситуацией. В Таиланде это просто сезон горения.
В 2023 году пострадали один миллион семьсот тысяч человек. Миллионы людей вдыхают отраву. Миллионы умирают раньше срока. Но фермеры продолжают жечь поля. Потому что это выгодно.
А инспекторы продолжают получать взятки. Потому что это тоже выгодно.
Небо над Таиландом заволакивает дымом. Дымом, который не рассеивается. Который въедается в легкие. Который убивает медленно, но верно.
Индекс
Transparency International — международная организация, измеряющая уровень коррупции в странах мира. Ежегодно публикует Индекс восприятия коррупции.
В 2024 году Таиланд занял сто седьмое место из ста восьмидесяти. Тридцать четыре балла из ста возможных. Это означает, что страна опустилась еще на одну позицию.
Средний показатель с 1995 года — тридцать четыре и тридцать девять сотых балла. Четверть века — и никаких улучшений. Наоборот, деградация.
Индекс отражает мнение экспертов и бизнеса о коррупции в государственном секторе. Эксперты единодушны: Таиланд погряз в коррупции по самую макушку.
Организация отмечает: из ста восьмидесяти стран только тридцать две улучшили показатели с 2012 года. В ста сорока восьми странах коррупция либо застыла на месте, либо ухудшилась.
Глобальный средний балл — сорок три. Более двух третей стран не дотягивают до пятидесяти. Таиланд с его тридцатью четырьмя баллами находится в нижней трети.
По ВВП на душу населения Таиланд уступает России примерно вдвое. И это при том, что туризм приносит около половины национального дохода.
Туризм напрямую дает от девяти до семнадцати и семи десятых процента ВВП. С учетом косвенных доходов — девятнадцать и три десятых процента. Почти пятая часть экономики.
Что произойдет, если туристы перестанут приезжать? Если узнают правду о стране, которую им продают как рай на земле?
Экономика рухнет. Как карточный домик. Потому что стоит она на песке. На песке лжи, коррупции и эксплуатации.
Эпилог
В начале 2015 года белый пудель Фуфу умер. Ему устроили четырехдневные буддийские похороны с кремацией.
Изображения церемонии заполнили социальные сети. Тайцы комментировали. Осторожно. Намеками. Потому что похороны собаки стали косвенным отражением их беспокойства о будущем монархии.
Говорить прямо было нельзя. Статья 112 не дремлет. Но молчать тоже было невозможно. И люди говорили языком символов. Языком иносказаний. Языком, понятным только им самим.
Российские туристы называют Таиланд страной улыбок. Они видят пляжи. Видят храмы. Видят экзотику. Но не видят того, что скрыто за фасадом.
Не видят плавучих тюрем, дрейфующих в открытом море. Не видят детей, продаваемых за горсть риса. Не видят мальчиков, которые платят своим мозгом за кусок хлеба. Не видят миллионов, задыхающихся в дыму.
Международные эксперты называют Таиланд иначе. Болотом политической нестабильности. Страной, где коррупция разъедает все уровни власти. Где бедность соседствует с невообразимым богатством. Где закон защищает собаку лучше, чем человека.
Словно червивое яблоко — красивое снаружи, гнилое внутри — Таиланд являет миру свой блестящий фасад. А за фасадом скрываются тени. Тени людей, лишенных голоса. Тени детей, лишенных детства. Тени рабов, лишенных свободы.
Король живет в Баварии. Пудель покоится в золотом саркофаге. А страна медленно тонет в болоте собственных противоречий.
Улыбайтесь, туристы. Фотографируйте храмы. Покупайте сувениры. И не задавайте лишних вопросов.
Потому что за вопросы здесь можно получить пятьдесят лет.
У нас есть еще истории, статьи про которые совсем скоро выйдут на нашем канале. Подписывайтесь, чтобы не пропустить!
👍 Поддержите статью лайком – обратная связь важна для нас!