Её звали Лия, и у неё была тихая душа, уставшая от дневного шума. Каждый вечер, когда город зажигал свои огни, она гасила их в своей маленькой квартире на последнем этаже и открывала окно. Она ставила на стол чашку мятного чая, садилась в кресло поближе к прохладному стеклу и подтягивала колени к груди. И тогда перед ней, будто в огромной чёрной раме, разворачивалось безбрежное небо.
Но Лия ждала не звёзд. Она ждала его — тонкий, изящный полумесяц, который появлялся не каждую ночь. Для неё это был не просто кусок освещённой Солнцем скалы. Это был серебряный кораблик, плывущий за стеклом, крючок, на который можно повесить все свои мысли, или улыбка самой ночи, приоткрывшей губы для беззвучной песни.
Однажды осенью, когда воздух стал особенно прозрачным, а полумесяц висел так низко, что, казалось, можно коснуться его дыханием, случилось необычное. Лия, чувствуя на лице холодок, прошептала в ночную прохладу:
—Знаешь, иногда мне кажется, что я тоже неполная. Не целая. Как ты.
И тогда с ней заговорила тишина. Не голос, а скорее чувство, мысль, прилетевшая вместе со струйкой воздуха из темноты.
«А разве я неполный?— будто сказал месяц. — Я — целое. Просто ты не видишь всего меня. Ты видишь лишь ту часть, что освещена. Но моя тёмная половина — она всё так же со мной. Она — мой отдых, моя тайна, моя сила».
Лия замерла. Чай в чашке остыл. Она смотрела на серп света, и вдруг её собственная жизнь предстала в новом свете. Её тишина — это не пустота, а тёмная, невидимая сторона, где зреют мысли. Её грусть по утрам — не слабость, а тень, которая придаёт форму её дневной радости. Её незавершённые дела, несказанные слова, несбывшиеся мечты — они не делали её «неполной». Они были её скрытой, целой частью.
С той ночи её вечера у окна изменились. Она больше не смотрела на месяц с тихой тоской. Она улыбалась ему, как старому другу, который открыл ей великий секрет. Она восхищалась не только его сияющим краем, но и той уверенностью, с которой он носил свою темноту, превращая её в загадку и обещание.
А однажды, когда на небе повисла полная, круглая, ослепительная луна, Лия почти не заметила её. Она сидела в своём кресле, и с теплотой смотрела на пустой участок неба, где обычно был её полумесяц.
— Отдыхай, — тихо сказала она ночи. — Набирайся сил в тени. Скоро мы снова увидимся.
И она знала, что когда он вернётся — тонким серпом в просыпающемся вечернем небе — она снова откроет окно. И он принесёт с собой не напоминание о несовершенстве, а тихое знание: чтобы сиять, нужно не бояться собственной темноты. И что настоящее целое — это всегда соединение света и тени, видимого и сокрытого, окна в комнате и бесконечности над ним.