Что же побудило ПИТЕРА ГЭБРИЭЛА пойти на такой шаг? Можно сказать, что публичной фигуре, временно ушедшей из центра внимания, надо понимать, что у поклонников может быть короткая память. Взгляните, как нервно он листает «Книгу рока» от NME, проверяя, не исчезло ли его имя со страниц? А теперь знайте: он планирует кое-что новое, дабы в будущем развлечь публику!
Если вы внимательно вглядитесь в полноцветную фотографию на этой странице, неизбежно придёте к одному выводу… кое-кто готов на всё ради дешёвой публичности. Могло быть и хуже. Всего неделю назад ведущие журналисты нашего издания смахнули пыль с обещанного «отчаянно радостного интервью с Питером Гэбриэлом».
Так что же случилось — где костюмы Деда Мороза, веточки искусственной омелы и мешки с подарочными носками, которые обычно ассоциируются с такими событиями?
Сейчас расскажу, приятель. Проведя бездарные 4 часа в поисках по тёмным кладовым театральных костюмеров Bermans и Nathans в поисках чего‑нибудь изящного, чтобы украсить свою привлекательную фигуру, наш герой внезапно закатил истерику и выбежал с криком: «Увидишь меня в ванне с пеной, и вам это понравится, Херманн!»
Так зачем мы здесь вообще?
Мы здесь, чтобы задать животрепещущий вопрос: куда подевался Питер Гэбриэл, уже не знаменитый вокалист знаменитой группы? И как он тратит свое пособие по безработице в сельской идиллии знаменитого Бата?
Более того, разве не странно, что одна из самых перспективных бывших рок‑звёзд торопится дать интервью, хотя сам охотно признаёт, что ему нечего продать, кроме собственной души? Ни блестящего продукта, ни суперзвёздной группы, ни главной мужской роли в новом фильме Кена Рассела, ни даже жалкого сингла.
Ну давай, Питер, я весь в предвкушении.
«Мне нечего продвигать, кроме своей бескрайней личности. Пока налаживаю контакты — буду ходить по разным людям. Пытаюсь представить аргументы в свою защиту».
Вспоминается его письмо в NME, объясняющее развязку истории Genesis словами из пяти слогов, многие из которых прошли мимо моего понимания. Давайте проясним: «Я думал, это очевидно, как божий день. Проще говоря, я почувствовал, что пришло время всем нам что-то изменить».
Отлично! Желчь, ссоры, подколки, удары ниже пояса, закулисные сплетни? Увы, нет:
«Ничего особо негативного не было, это был постепенный процесс, а не яростная перепалка. Я думал, что группа становится скучной из‑за деталей — контрактов на запись и выступлений перед тысячами людей. Это лишало нас человечности, и перспектива довести до логического завершения ту роль, которую я себе отвёл, больше меня не вдохновляла».
Я возражаю, что он выбрал крайне неподходящий момент для ухода — ведь Genesis только начали грести лопатой денежки. К тому же некоторые стороны (остальные участники группы и лейбл Charisma) были не в восторге от этого решения.
Возможно, вы заметили: после того как Lindisfarne раскололась на несколько фракций, а головная компания B&C обанкротилась, Genesis оставались единственной группой на Charisma, представлявшей заметный финансовый интерес. Разве не так?
«Скажем так: у меня были серьёзные стимулы остаться… но я не хочу зацикливаться на прошлом. Я твёрдо решил уйти — без компромиссов, если угодно. Группа надеялась, что я передумаю или останусь, пока они не найдут замену, но в итоге всё затянулось.
Я очень переживал на наших последних концертах, понимая, что это конец, ведь группа была огромной частью моей жизни с самого начала. Я вложил в неё много сил».
Никто не усомнится в правдивости этих слов: Гэбриэл был с группой с самого начала, и Genesis прошли долгий путь от первого альбома, спродюсированного Джонатаном Кингом, через нескончаемые гастроли, часто перед равнодушной публикой и ещё более равнодушными критиками, прежде чем наконец добились успеха.
Не падая духом, они сохраняли выдержку и чувство юмора и создали одни из лучших образцов яркой новой волны английской музыки за последние пять лет.
Гэбриэл скромно оценивает вклад группы:
«Для тех, кто нас любил, мы были мелодичной группой, пытавшейся захватить воображение аудитории. Невозможно быть объективным: больше всего мне нравятся „The Lamb Lies Down“ и „Supper’s Ready“ — они лучше всего работали с точки зрения театральщины».
Он не вспоминает, что хотя «The Lamb» чересчур и затянута, на концертах она превращала современников в визуальный фарш, за исключением кошмарно-безликих провалов на Уэмбли, худшей сноски для огромной популярности.
Самое забавное, что Питер не против мастерски проехаться по всему этому якобы киношному пафосу, не теряя связи с реальностью. Наступило время для заслуженного самопиара:
«Мы всегда были амбициознее других в этом отношении, хотя в будущем кое-кто и преуспеет. Я оптимистично смотрю в будущее — многие получат свою долю славы - все эти ваши Патти Смиты и Брюсы Спрингстины.
Знаю, была тенденция ставить визуальную составляющую выше музыки, но даже в 60‑е были Electric Garden, вечеринки в UFO — вся эта атмосфера „хэппинингов“.
Согласен, что мы действовали более продуманно, но всегда должно быть пространство для взаимодействия. Мне нравится, когда зрители выкрикивают что‑то со стороны — это создаёт здоровую энергетику между сценой и аудиторией.
В конце концов появится своего рода религиозный рок‑мессия или странствующий Джеймс Дин — тот, кто сможет объединить настоящую личность с музыкой. Проблема большинства современных звёзд в том, что, загоняя себя в угол своим имиджем, они предают себя, теряют ту глубину света и тени, которая есть у кинозвёзд.
Вот почему для меня было правильно не рисоваться, как Боуи или Ферри, и это верно для группы. Если вы слишком тщательно просчитываете свои шаги, вы превращаетесь в стереотип».
Нечасто можно застать Гэбриэла в таком откровенном настроении. Обычно он склонен к чрезмерной скромности, изредка прерываемым извинениями, если пауза слишком затянулась. Та красноречивость, которую он демонстрирует в текстах песен и рассказах, компенсирует бессвязность повседневной речи.
Годы надрывных выступлений сказались на его связках: он не говорит, а каркает. Он пьёт чай, чтобы смягчить горло и уберечься от преждевременно потери голоса, но хрип не уходит.
В остальном он здоров: не курит, не пьёт, не ест мяса. Среди рок‑музыкантов он определённо относится к числу вежливых и мягких людей — не из тех, кого заметишь на улице.
С другой стороны, он отнюдь не тихоня и его нельзя списывать со счетов. Когда дело доходит до уверенного самовыражения, мало кто из исполнителей может сравниться с ним по драматическому присутствию. Он один из немногих, кто точно знает, что хочет получить посредством фотографии (как вы могли заметить пару недель назад по обложке одного волшебно-фантастического издания).
«К сожалению, обложка Melody Maker выглядела слишком в духе Ферри. Несколько лет назад кто‑то запустил крайне неудачную рекламную кампанию сигарет Strand: одинокий парень бродит по Лондону и закуривает, а подпись гласит: „Ты никогда не одинок со «Стрэндом»“. Я хотел, чтобы мою фотографию подписали „Ты не одинок с группой“, но власти предержащие в MM сочли это неподходящим».
Поднаср..ли.
Архангел презрительно фыркает и продолжает просвещать нас о своём нынешнем распорядке — после того как он покинул группу и начал всё заново. Сейчас он коротает время в Западной Англии вместе с другими эксцентриками Роберта Фриппа и Артура Брауна.
Как он приспособился к альтернативному образу жизни?
«В основном сейчас я учусь. Сижу дома и ругаю себя, встречаюсь с людьми, которых давно не видел, а мистер Эверитт из Бата даёт мне уроки игры на фортепиано.
Я очень интересуюсь паранормальными явлениями (что‑то вроде ESN Adolf) и подумываю присоединиться к общине под названием Genesis (никакого отношения к группе). Всё это помогает мне развивать техники программирования снов и фантазий».
Гэбриэл выглядит как обычный дипломированный бухгалтер, но в его сознании работает целая фабрика извращённых иллюзий по производству странных идей, которые, тем не менее, приносят ему доход. Сейчас у него есть планы снять серию видеофильмов для показа на рок‑арт‑телевидении. Сюжеты — зарисовки, похожие на те, что Genesis отработали на сцене, только ещё более неприятные и, возможно, более нравоучительные:
«Сейчас это только наброски. Один — о прозябающем в изобилии туристе, а другой — о людях в хрустальных замках на мусорной куче, которые всегда пойдут наперекор человеку, которого они ненавидят и пытаются уничтожить».
Зная, как он любит переворачивать клише и давать им буквальную трактовку, можно предположить, что фильмы будут отвратительны. Но есть у него один сюжет под названием «Blockhead» («Тупица»), который действительно выбивается из ряда:
«А, вот еще один — о моряках, поглощающих спагетти с пола. Они весело проводят вечер, напиваются; один уходит пораньше и разбивает машину — в результате теряет свою физическую оболочку.
В конце концов, ему в плечи имплантируют блок из стекловолокна, на который он приклеивает различные настроения шрифтом Брайля — в зависимости от того, как себя чувствует. Есть еще один сценарий — „Я надеваю счастливую маску“ (стонет).
В любом случае его прогоняют в деревню для умственно отсталых, и однажды другие моряки приходят к нему в гости, забирают оригиналы его настроений и заменяют их порнокартинками. Когда он обнаруживает, что они сделали, он срывает с себя голову».
Помимо созданий этих злостных историй, Гэбриэл показал мне несколько своих демо‑записей — две из них весьма приличные. Одна — коварная поп‑песня «No More Mickey», написанная вместе с другом Мартином Холлом, войдёт в альбом Питера. Чем-то напоминает то, что делает Брайан Ино, который набрал группу самых разных нетрадиционных артистов, дабы посмотреть, что из этого выйдет.
Лейбл Charisma уже категорически отказался выпускать её как сингл — что кажется недальновидным шагом. Другая песня — «Here Comes The Flood» — совершенно другой стиль: очень мягкая баллада.
«Часть моих новых работ очень эмоциональна. Genesis не была трибуной для личных песен — там не могло быть изрядной доли жалости к себе. Я, вероятно, скоро запишу альбом, но не собираюсь делать насыщенную сольную карьеру и пока не собираюсь на гастроли — это противоречило бы многим причинам, по которым я покинул группу.
Есть разговоры о записи в Америке с американскими музыкантами, хотя я опровергаю слухи о том, что собираюсь выйти на рынок „белого соула“ вслед за Боуи. Скажем так: часть музыки слегка окрашена».
Несомненно, мы сможем оценить вклад Гэбриэла в Genesis, когда выйдет их следующий альбом — он наверняка появится задолго до того, как созреет сам маэстро:
«Из того, что я слышал, там кое-что, что мне нравится, и записано намного лучше, чем раньше. Я никогда не чувствовал, что нам удалось зафиксировать на пластинке нашу концертную энергию.
Думаю, они стараются компенсировать моё отсутствие меньшим количеством инструментальных пассажей — и это не лучшая идея (ох, как на меня за эти слова обрушатся). Пока Фил (Коллинз) будет петь, всё будет в порядке — он поёт во многом как я».
И наконец: скучает ли он по группе, которую возглавлял более пяти лет с практически безысходного начала до утерянного им момента славы, достигнув больших творческих вершин?
Питер Гэбриэл слегка покачивается на стуле, нервно почёсывает ногу на секунду — и вдруг заливается смехом:
«Нет. Честно говоря, не могу сказать, что скучаю».