На одном из последних весенних Кинетических семинаров Отдела кинетики и катализа, под руководством Академика Кондратьева, в 1977-78 году, я докладывал свою новую работу об энергетическом взрыве озона. Летом семинар не созывался и мне пришлось поспешить с этим докладом, чтобы семинар одобрил опубликование статьи на эту тему уже летом.
В этой работе всё было ясно и логично, кроме одного маловажного пункта, который я намеревался прояснить для себя за пару недель, перед отправлением её в редакцию (что-то вроде вероятности переходов на верхние уровни молекул). В конференц-зале было многолюдно, все сотрудники и много гостей, предвкушая летний отдых, собрались, чтобы успешно завершить годовой цикл семинара. Были здесь и Саша Еремин из института высоких температур АН, мелькнул и мой руководитель диплома Сергей Сергеевич Новиков (младший) из Отдела горения конденсированных систем ИХФ и другие. Я развесил плакаты и приступил к докладу. Когда доклад перевалил за половину, и я успешно обошёл скользкий момент, Виктор Николаевич Кондратьев провозгласил о приходе нового гостя семинара - директора нашего института академика Николая Николаевича Семёнова. Семёнов устроился во втором ряду перед сценой и через несколько минут благополучно уснул.
Я закончил доклад и начались вопросы. Мой шеф, Юлий Михайлович Гершензон, довольно улыбался. Олег Саркисов похвалил работу, его поддержал и Борис Шуб, наш учёный секретарь.
Вилен Вагаршевич Азатян поинтересовался чистотой реагентов, и я его убедил, что озон, кислород и аргон тщательно очищались в процессе опыта. Игорь Степанович Заслонко хотел было задать мне свой очередной каверзный вопрос, но потом передумал. А.М.Чайкин уточнил что-то о технике проведения эксперимента.
И тут проснулся Николай Николаевич. Он спросил у Кондратьева разрешения задать вопрос и задал его - в отношении того самого "одного скользкого пункта" в моей работе. В самую точку! У меня не было никакой задержки в ответе на этот вопрос. Озарение пришло ещё до того, как Николай Николаевич задал его. Кондратьев спросил директора: Вас удовлетворяет ответ Сергея Константиновича? - академик ответил: Да, вполне. Семинар одобрил опубликование моей статьи.
При подготовке к защите своей кандидатской диссертации я, конечно, нарисовал дополнительный плакат по этому поводу, но на предзащите забыл о нём рассказывать. Здесь мне помогла Галина Александровна Капралова, которая подробно и со знанием вопроса объяснила содержание этого плаката учёному совету.
Теперь можно было и «на недельку, до второго», прокатиться в Конаково, где нас ждала яхта Альба. Это был крейсерский швертбот с небольшой, но уютной каютой. Её там держали на лодочной стоянке мои друзья. Тот же Саша Ерёмин, Витя Голуб, тоже из ИВТАНа, и Володя Богословский из ИХФ.
Можно было пройтись по Иваньковскому водохранилищу, заглянуть к Коле Соломенцеву, режиссёру спортивного кино, в "Харловы Вары" (Харлово). И далее до Дубны и обратно со всеми остановками. Тем более, что яхтенный сезон уже открылся.
Вот в этом и состоял Дух Института химической физики, взгреваемый нашими учителями и коллегами. Доброжелательное отношение к сотрудникам, особенно молодым, какой-то «синергизм» всего коллектива семинара, да и всего Института, во имя выяснения истины. И, конечно, мощный, исследовательский дух самого основателя нашего института Академика, Нобелевского лауреата, Николая Николаевича Семёнова, которому пытались подражать все окружающие его - дирекция, научные руководители научной молодежи. Чему был, и я свидетелем.
Участие в научных проектах, идущих на острие науки, освобождают молодёжь от любой конкуренции в научном коллективе. Здесь всё зависит только от творческого заряда молодого учёного, его настойчивости и устремленности. Не все выдерживают такой творческий накал и уходит в отраслевые институты, где этот Дух ослабевает или вовсе пропадает. Однако и в отраслевых институтах иногда появляются истинно творческие личности, способные дать проявиться этому исследовательскому Духу. Так в конструкторском бюро "Гранат" НПО "Астрофизика", куда я попал после двухлетнего пребывание во Всесоюзном электротехническом институте, Николаю Всеволодычу Чебуркину и Евгению Глотову из ФИАНа удалось создать такой коллектив, правда из людей пришедших из Академии Наук. Это были Владимир Котеров, Владислав Заворотный, Наталья Сажина и Ваш покорный слуга. Здесь также руку приложил и Владимир Данилычев, сотрудник ФИАНа, мой бывший оппонент на защите кандидатской диссертации. Во времена перестройки этот коллектив распался, и я тогда ушёл из науки.