Мы катились вдоль Балтийской косы на велосипеде, чей кожаный ремень цеплял фурнитуру, а латунный звонящий звонок отвечал за вступления в небольшую симфонию ветра. Чем дальше от берега — тем гуще становился пар над песком: то ли от влажности, то ли от воображаемых котлов, которые будто бы дымят где‑то под землёй.
Ворота встретили нас как зубчатое рыло: массивные стальные створки, скреплённые ржавыми шестернями, и привратник с бронзовой шляпой, требующий платы — не просто монеты, а мелких винтиков и медных жетонов, которые будто бы служили пропуском в иной мир. Он щёлкал какими‑то табличками, и каждая щелчок отдавался эхом по пустынным аллеям.
Внутри — город, где архитектура забвения встретилась с эстетикой машин. Заброшенные склады — теперь фасады с ломанными витринами и круглыми иллюминаторами, сцены с лампами накаливания и громоздкими фонарями, бар с испещрённой маслом стойкой и трубами, что шипят вместо музыки. Арт‑объекты — из сломанных пропеллеров, часов, телескопов и табуретов — складывались в причудливые скульптуры, которые ночами, казалось, оживали при свете дуговых ламп.
Оказалось, что глубже на косе спрятан «Ржавый город» — уникальный анклав для этно‑ и музыкальных фестивалей в постапокалиптическом ключе. По легенде, в тридцатые годы здесь были военные склады: немецкие постройки выстроены так, будто каждая улица и ставни — маска для складских ангаров, чтобы авиаразведка не заметила их истинного назначения. Теперь же те же дома с окнами превратились в домики «Сталкера», а бар и тир — в станции дозаправки для потерянных душ.
Активисты превратили заброшенную базу в городок фантастической эстетики. По взлётной полосе бывшего аэродрома Нойтиф рвутся по вечерам машины, словно выпущенные из антиутопии «Безумный Макс» — окрашенные в ржавые оттенки, с наплывами бронепластин и шипами, они оставляют за собой следы масла и искр. Здесь собираются поклонники игр, кибер‑ и стимпанка, любители электронной и этнической музыки — все они словно узлы в одной большой механической цепи.
Хранительница ключей и принципов «Ржавого города» — Наталья Разина (она же Натали Гулун). Вдохновлённая идеями Burning Man, Наталья вместе с мужем отлила из найденного лома этот уголок постапокалипсиса. Раз в год город наполняется огнём и музыкой фестиваля «Ржавый Дракон»:
по старой взлётке гоняют машины‑монстры, вокруг разрастается костровая панорама, и стальные крылья дирижаблей просвечивают над головой.
Отзывы о месте разные: кому‑то оно стало домом, и они возвращаются снова и снова; а мне оно показалось тревожным — как старинный прибор, который исправно тикал, но в каждой вибрации ощущалась чужая программа. Атмосфера там была странной и чуждой; я не сумел просто отрешиться, забыть всё и раствориться в ржавчине. Уйти от мира — возможно. Но от себя не спрячешься: внутри меня тоже щёлкают и вращаются свои шестерёнки, и никакой ржавый город не способен их остановить.