Недавно (а именно 8 декабря) исполнилось 172 года со дня ро-ждения одного из наиболее из-вестных "бытописателей" Москвы 19-го века Владимира Гиляров-ского. Признаться ещё будучи сту-дентом факультета журналистики БГУ мечтал поплотнее "приложи-ться к публицистике Владимира Алексеевича, но студенческая жизнь быстротечна: ты едва успе-ваешь соприкоснуться с одним, как от тебя, требуют другое, а сдача зачётов и экзаменов превращается, порой, в американские горки в Мо-скве (или русские - в США), когда "галопом по Европам" безостано-вочно мчишься вдаль, достаточно поверхностно ухватывая суть, хотя некий подсознательный интерес к личности "короля репортажа" был и, сейчас, познакомившись с био-графией журналиста осознал по-чему.
В одной из последних публикаций пытался рассказать о новом рос-сийском приключенческом дете-ктиве по мотивам жизнеописания Холмса и Ватсона (то ли советского, то ли зарубежного) с поиском про-павших сокровищ, успешном при-менении метода дедукции на фоне мобильно раскрывающегося сюжета под названием "Хитровка. Знак че-тырёх". Вначале недоумевал по по-воду выбора на роль Владимира Алексеевича хулиганистого, "слегка неотёсанного" (да простят меня по-клонники актёра, одним из которых отчасти являюсь я сам) М. Порече-нкова, но увидев портрет Гиляро-вского, а также почитав его биогра-фию понял, что, наверно, лучшей кандидатуры Карену Шанханаза-рову было просто не найти. Во-первых, Гиляровский не типичный журналист-интеллигент-"ботаник"-"книжный червь" (коими, к слову, являлись работавшие в своё время в газетах, и Чехов и Короленко) и ка-кими, как правило, представляют ти-пичных корреспондентов, а, наве-рно, противоположность данного типажа и этим вызывающая у обы-чных людей ещё большие уважение и интерес.
Почитайте, к примеру, фрагмент предисловия, к книге репортажей и очерков Владимира Алексеевича "Москва и москвичи": "Не каждый может произнести это слово, вкла-дывая в него всего себя. Я – мос-квич!
…Минувшее проходит предо мною…
Привожу слова пушкинского Пи-мена, но я его несравненно богаче: на пестром фоне хорошо знако-мого мне прошлого, где уже уми-рающего, где окончательно исче-знувшего, я вижу растущую не по дням, а по часам новую Москву. Она ширится, стремится вверх и вниз, в неведомую доселе стра-тосферу и в подземные глубины метро, освещённые электриче-ством, сверкающие мрамором чудесных зал.
…В «гранит одетая» Москва-река окаймлена теперь тенистыми буль-варами. От них сбегают широкие ка-менные лестницы. Скоро они омо-ются новыми волнами: Волга с ка-ждым днём приближается к Москве.
Когда-то на месте этой каменной лестницы, на Болоте, против Кре-мля, стояла на шесте голова Степана Разина, казненного здесь. Там, где недавно, ещё на моей памяти, были болота, теперь – асфальтированные улицы, прямые, широкие. Исчезают нестройные ряды устарелых доми-шек, на их месте растут новые, ог-ромные дворцы. Один за другим поднимаются первоклассные заво-ды. Недавние гнилые окраины уже слились с центром и почти не усту-пают ему по благоустройству, а бли-жние деревни становятся участками столицы. В них входят стадионы – эти московские колизеи, где десятки и сотни тысяч здоровой молодёжи развивают свои силы, подготовляют себя к геройским подвигам и во льдах Арктики, и в мёртвой пустыне Кара-Кумов, и на «Крыше мира», и в ледниках Кавказа."..
Не правда ли живо и полнокровно? А ещё кажется, что автор живописал Москву 21-го века, хотя строки эти были рождены в начале 20-го...
Немного о стиле публицистики "дя-ди Гиляя" (как уважительно назы-вали "короля репортажа" и репо-ртёров Стиль очерков и репорта-жей Владимира Гиляровского от-личается стремлением к репорта-жности, при этом в произведениях переплетаются элементы публици-стики и художественной литературы. Своеобразие стиля во многом обу-словлено репортёрским прошлым автора, «несоблюдением» им лите-ратурных канонов жанра, хотя оче-рки основаны на традициях «нату-ральной школы». А теперь, с вашего позволения перейду от стиля к ли-чности Владимира Алексеевича. Моя бабушка-москвичка по фамилии Ка-расёва и мне кажется, что именно генами обусловлен мой личный ин-терес к Москве. Никогда не мечтал жить в столице, воспринимая этот город, как огромный зашлакован-ный муравейник-мегаполис, но впе-рвые приехав не почувствовал здесь чужеродности, а, напротив, что-то родственное и сам город "не оттол-кнул", а как-то сразу принял. Но это так, лирика. Если поначалу казалось, что тут живут исключительно инте-ллектуалы, то со временем понял, что воспринимать так столицу огро-мное заблуждение... Люди здесь ра-знообразные, ну и сама личность Гиляровского - далеко не интелли-гент, но и не "дитя трущоб", он ра-знообразен и в его характере сме-шано всего понемногу. В нём увидел много того, что позволило понять себя...
Из‑за своих школьных пакостей учителям остался на второй год Во-логодской гимназии, и это в первом классе. А в 1871-ом нерадивый уче-ник сбежал. Современники говори-ли, что провалил экзамен.
«Сбежал я в Ярославль, там рабо-тал бурлаком. Три недели шёл с ля-мкой по Волге. Что называется, в лаптях, дошёл до Рыбинска, где работал крючником в порту, а по-том поступил на службу вольно-определяющимся в Нежинский полк», — из воспоминаний Вла-димира Гиляровского.
Чем только не занимался Владимир Гиляровский: был истопником и по-жарным, табунщиком и наездником в цирке. Даже пробовал себе на сце-не в качестве актёра: играл в Воро-неже, Пензе, Рязани и Тамбове. А по-том Русско-турецкая война. Служил на Кавказе и даже орден святого Ге-оргия заслужил. После этого верну-лся в Москву и быстро постиг реме-сло репортёра.
В 73-ем его направили в Моско-вское юнкерское училище. Дисци-плина у будущего репортёра всё так же страдала, поэтому уже через месяц «вылетел» без почёта. Чем только не занимался Владимир Ги-ляровский: был истопником и пожа-рным, табунщиком и наездником в цирке. Даже пробовал себе на сцене в качестве актёра: играл в Вороне-же, Пензе, Рязани и Тамбове.А потом Русско-турецкая война. Служил на Кавказе и даже орден святого Геор-гия заслужил. После этого вернулся в Москву и быстро постиг ремесло репортёра.
Морозовы — династия Орехово-Зу-евских купцов. 28 мая 1882 года, в половине двенадцатого ночи, в спа-льном корпусе №8 на фабрике Мо-розовых вспыхнул пожар и в одно мгновение охватил все здание. Ра-бочие находились там не одни, мно-гие с семьями с детьми. Люди в страшном испуге бросались к выхо-ду, но немногие успели спастись этим путём. Остальные начали бить и ломать оконные рамы и бросаться с высоты второго этажа на землю. Количество раненых и погибших ра-зглашать было запрещено."
Продолже-ние следует...