Наш старпом, Анатолий Владимирович (К-433), говаривал нам, тогда ещё молодым лейтенантам:
- Выйду на пенсию, устроюсь сторожем на склад политической литература, она всё равно никому не нужна и воровать её никто не будет. А если и украдут - прочитают, осознают и принесут обратно.
Память
Помню свою квартирку в Оленьей Губе, сколько там было выпито ворошила с друзьями подводниками. Жена так туда и не попала, не успела, ушли на Камчатку. Вот, что война холодная наделала. В море дома - на берегу в гостях, это вам не петушков сосать - по две, три автономки в год, не вынимая. Из морей не вылезали.
Как раз фото перед очередной боевой службой, на следующий день ушли. Здравствуйте Нордкап-Медвежий, Фареро - Исландский противолодочные рубежи и стылые глубины Гренландского моря.
Стол с остатками выпивки и закуски так и остался, убрать не успели, через три месяца пришли, шило недопитое испарилось, а огурцы заплесневели.
Котлин 1899 год. Отличия русского флота.
В конце XIX века мичман Белавенец, подвернувшийся под руку морскому министру, получил приказ составить рисунок старого знамени Морского корпуса. Зачем адмиралу это понадобилось, одному богу известно.
Старательный мичман ретиво принялся за дело, и тут выяснилось, что зловредная моль сожрала воинскую святыню, оставив одни обрывки. Всё оказалось не так просто, как подумалось сначала Белавенцу, когда он стоял навытяжку перед адмиралом. Но мичман соображал быстро, и немедленно помчался к историографу русского флота Николаю Алексеевичу Коргуеву. Полковник, выслушал запыхавшегося молодого человека, и сообщил ему сначала хорошую новость. Императору Николаю I в 1852 году был представлен рисунок старого знамени. Белавенец воспрял духом.
«А вот куда делся этот рисунок, - продолжил полковник, - никто не знает». Мичман сник. Но по совету доброго Коргуева офицер отправился к другому полковнику, начальнику Морского музея, Шафрову. Тот разрешил ему заняться реставрационной работой – подклеить на тюль сохранившиеся обрывки ротных знамён, над которыми моль трудилась не столь добросовестно, и попробовать установить рисунок по этим обрывкам.
Как утверждают историки, изображение орла на гербе России появилось при
Иване III, который женился на Софье Палеолог, византийской царевне. Видимо, Софья произвела на него такое впечатление, что царь решил доставить ей удовольствие, приняв византийский герб, который, к слову сказать, не спас византийскую империю от развала. Но, чтобы было и что-то своё, на груди двуглавого орла поместили московский герб, Георгия Победоносца на белом коне и на фоне красного щита. При этом крылья орла были опущены вниз.
Известно, что при Петре I орла стали изображать с поднятыми крыльями. Может свежий воздух из окна в Европу заставил его встрепенуться? Но летал он так только до появления на престоле Николая I. В 1825 году император заказал для себя в Париже серебряный сервиз. Французский художник, который создавал для сервиза русский государственный герб, решил, что нужно крылья орлу опустить. Неизвестно, чем он при этом руководствовался, политическими или художественными соображениями. Наверно, просто привычкой, у французов орёл на гербе сидел, опустив крылья. Николаю I вариант французского художника понравился, и он распорядился его утвердить.
Но орлу спокойно не сиделось, и уже с 1843 года его крылья постепенно стали приподниматься и приняли горизонтальное положение. Таким его и нарисовал мичман. До революции 1917 года оставалось не так уж и долго.
PS.Пётр Иванович Бела;венец (17 мая 1873 года — 18 марта 1932 года) — российский военный и военно-морской историк, геральдист, один из основателей российской вексиллологии, писатель, нумизмат, офицер флота, участник Цусимского сражения, капитан 1-го ранга.