Предыдущая часть: Роковой миг. Часть 1.
Андрей молчал, не в силах найти слов. Его мозг, затуманенный водкой и горем, отказывался воспринимать этот абсурд. Женщина продолжала, и её голос приобрёл деловую, почти дружескую окраску:
- Вы не представляете, как долго я ждала подобного повода. Толя, конечно, бабник, но всегда был достаточно осторожен. А тут такой подарок: избиение на рабочем месте на почве ревности! С участием коллеги. При свидетелях. И, как я понимаю, с серьёзными телесными повреждениями. Это же чистый, стерильный компромат. Мой адвокат в восторге.
Андрей почувствовал, как его тошнит. Он стал соучастником в чужой, грязной игре. Его боль, его ярость, его разрушенная жизнь - всё это стало разменной монетой в чьём-то холодном расчёте. Но он ответил:
- Да не за что благодарить. Обращайтесь, если что. Только вы знаете, ваш муж в реанимации!
- И прекрасно! Чем дольше он там пробудет, тем убедительнее будут мои требования по разделу имущества. Не переживайте, я не подаю на вас в полицию. Наоборот, я сделаю всё, чтобы это дело не получило хода. Оно должно остаться красивой, жуткой историей, а не уголовным делом, где вы будете фигурантом. Мне так выгоднее.
Она помолчала, давая ему осознать сказанное.
- Так что спасибо вам, Андрей. Вы - настоящий освободитель. Желаю вам, разобраться с вашими проблемами. Всего доброго.
Щелчок в трубке прозвучал оглушительно, как выстрел. Андрей медленно опустил телефон. Он сидел в своей идеальной гостиной, в доме, который построил как крепость для своей семьи, и чувствовал себя не рыцарем, отстоявшим честь, а глупым, жалким орудием в руках циничной женщины. Его поступок, который минуту назад ещё хоть как-то мог оправдываться болью и страстью, теперь окончательно обесценился, превратился в гротескный фарс. Но вместе с тем, то, что он увидел на складе, наложило на него глубокий отпечаток. Он понял, что не хочет жить со Светланой. Просто не сможет. И тогда он решил.
Звонок жены Анатолия повис в воздухе оглушительным, циничным аккордом, окончательно добившим в Андрее остатки ярости и самооправдания. Его поступок, рождённый из боли и ревности, превратился в разменную монету в чужой, холодной игре. Он чувствовал себя не защитником чести, а марионеткой, которую грубо дёрнули за ниточку. Эта мысль, отвратительная и отрезвляющая, прочистила сознание лучше любого антипохмельного средства. Тупая, свинцовая пустота, в которой он утопал, вдруг обрела чёткие, жёсткие границы. Он поднялся с кресла, кости его ныли, а во рту стоял мерзкий привкус вчерашней водки и сегодняшнего прозрения.
Андрей подошёл к окну, раздвинул штору. Утренний свет, резкий и бескомпромиссный, ударил по глазам. Он смотрел на свой ухоженный двор, на гараж, на идеальный фасад коттеджа. «Крепость». Теперь эти стены казались ему не защитой, а дорогой, выстроенной своими руками, тюрьмой, где он был и надзирателем, и заключённым.
Слова Светланы вертелись в голове, находя горькое подтверждение.
- Ты построил этот дом и поселился в нём один.
Она была права. Он обеспечивал будущее, которое они перестали делить. Он был добытчиком, пока его семья голодала по нему самому. Мысль о примирении, о долгой и мучительной работе по разбору завалов из обид показалась ему внезапно такой же фальшивой, как и благодарность Киры Викторовны. Слишком много было сломано. Не только на складе. Их брак медленно разваливался годами, а вчерашний взрыв лишь обнажил руины. Он посмотрел на Светлану в тот момент и увидел не свою жену, а чужую женщину, которая даже не отстранилась от объятий чужого мужчины. И его образ в её глазах в тот миг уже не мужа, а разъярённого зверя, стал последней каплей. Он не мог стереть эту картинку. Не хотел.
Решение пришло не как порыв, а как холодный, тяжёлый вывод. Оно не принесло облегчения, лишь констатировало факт, как констатируют смерть.
Андрей взял телефон. Палец повис над её номером. Сколько раз он звонил ей по пустякам? «Купить хлеб», «Заеду поздно», «Передай детям…».
Теперь этот звонок ставил точку.
Светлана ответила почти сразу, голос был настороженным, испуганным:
- Андрей?
- Я. Ты у Кати?
- Да. Андрей, послушай…
- Нет, ты послушай. Всё, что было вчера, все слова - это уже не имеет значения.
Он сделал паузу, собираясь с мыслями, глядя в окно на свой безупречный, ненужный газон. Продолжил:
- Наш брак умер, Света. Не вчера. Гораздо раньше. И я не хочу его реанимировать. Не могу.
Из трубки донёсся лишь короткий, прерывистый вздох.
- Я предлагаю развестись. Цивилизованно. Имущество пополам. Коттедж, машины, счета. Всё, что нажито.
- Андрей. Ты уверен? Я не хочу развода.
- Нет. Никаких не хочу. Я не смогу жить с тобой после этого. Думаю, и ты со мной тоже. Давай не будем тянуть.
Он услышал, как на том конце провода она сглотнула слёзы, пытаясь взять себя в руки.
- Хорошо. Если ты так решил. Но давай не будем спешить.
- Я так решил. Подготовь, пожалуйста, свои предложения по разделу имущества. Что ты хочешь забрать, как оцениваешь. Я, со своей стороны, подготовлю свои. Встретимся через неделю, обсудим. Без скандалов. Как деловые партнёры, которые закрывают совместный проект.
В его словах не было ни злобы, ни сарказма. Была лишь безжалостная деловая конкретика, которая ранила сильнее любого крика. Она тихо, с горькой иронией повторила:
- Как деловые партнёры. Хорошо, Андрей. Я подготовлю.
- Договорились. До связи.
Он положил трубку, не дожидаясь её прощания. Разговор окончен. Дело сделано. Андрей опустился на стул и снова посмотрел в окно. «Хороший день» когда-то начался с надежды и закончился на складе. Этот, новый день, начинался с конца. С пустоты, в которой, однако, уже не было отчаяния. Была лишь тяжёлая, неотвратимая ясность. Впереди была не пустота. Впереди была бумажная волокита, раздел вещей, воспоминаний и жизней. Скучная, серая, неотвратимая работа по демонтажу того, что он когда-то так старательно строил. И первый шаг был сделан.
Слово развод повисло в уютной кухне Кати, словно угарный газ, невидимое, но смертельно опасное. Светлана медленно положила телефон на стол, её пальцы дрожали. Лицо было бледным, маской неподвижного шока. Катя, уже всё поняв по выражению лица подруги, тихо спросила:
- Ну?
- Всё. Всё, Кать. Он сказал, что наш брак умер. И он не хочет его реанимировать. Предлагает развестись. Цивилизованно. Как деловые партнёры.
Последние слова она выплюнула с такой горькой иронией, что Катя вздрогнула.
- Как деловые партнёры.
После двадцати с лишним лет совместной жизни, детей, взлётов и падений. Катя вспылила, хлопнув ладонью по столу:
- Дурак! Гордый, упёртый дурак! Да он же с перепоя, с горя! Остынет, передумает!
Светлана покачала головой, и по её щекам, наконец, потекли тихие, безнадёжные слёзы, она ответила:
- Нет. Ты его тона не слышала. Это не злость, не обида. Это приговор. Окончательный и обжалованию не подлежит.
Она закрыла лицо руками, и её тело содрогнулось от беззвучных рыданий. Теперь, когда внешняя опасность в лице разъярённого Андрея миновала, наступила пора куда более страшной внутренней пытки самоедства и сожалений. Её начал мучить навязчивый вопрос и стучать в её висках мучительным ритмом:
- Зачем? Ну зачем я пошла на этот чёртов склад?
Она мысленно возвращалась в тот роковой день, в офис. Анатолий, улыбаясь, сказал:
- Света, помоги, на складе надо проверить эти остатки к отчётности. Заведующий в отпуске, я ничего не понимаю, а ты бухгалтер.
Всё было так просто, так буднично. Она могла сказать нет. Сослаться на работу. Но ей было скучно, а Анатолий умел делать рутину интересной. Он шутил, рассказывал анекдоты. И да, с ним было интересно. Это была та самая капля внимания, которой ей так не хватало дома, в стерильной тишине коттеджа.
Она пошла за ним, как овца на заклание. На складе было пыльно и прохладно. Анатолий, закончив с бумагами, неожиданно стал жаловаться на жизнь, на непонимание с женой. Светлана, сама того не желая, начала рассказывать о своей холодности с Андреем. Возникла та самая иллюзия душевной близости, общности двух несчастливых людей. И тогда он её обнял. Нежно, не с усилием. И она не отпрянула сразу. Не успела? Или не захотела? Этот миг замешательства, эта доля секунды, когда её тело, изголодавшееся по простому человеческому теплу, не среагировало мгновенно, теперь казался ей вечностью и самым страшным предательством. Всего одно мгновение! Голос внутри неё кричал:
- Оттолкни его сразу.
И ничего бы не было! Андрей бы вошёл и увидел совсем другую картину! Но она замешкалась. И этого оказалось достаточно, чтобы рухнула вся её жизнь. Её брак, её дом, её уверенность в завтрашнем дне всё рассыпалось в прах из-за одной роковой, неверной секунды. Она выдохнула смотря в стену пустыми глазами, и сказала:
- Я сама всё разрушила, Катя. Из-за своей глупости, из-за того, что захотелось немного внимания. И ради этого ловеласа я потеряла всё.
- Да перестань! Он тоже виноват! Он тебя годами игнорировал! Ты же сама говорила!
- Но я могла пойти другим путём! Поговорить с ним, надавить, в конце концов, потребовать! А не искать утешения в улыбках посторонних мужчин! Я сама подставилась. И из-за меня теперь Анатолий в реанимации, а мой муж, мой Андрей, стал мне чужим человеком, деловым партнёром.
Мысль о разделе имущества вызывала у неё тошноту. Коттедж пополам. Этот дом, в строительство которого она вложила столько души, надеясь, что это будет их общая крепость, их гнездо для старости. Теперь его предстояло оценить, поделить, продать. Резать по живому. Их общую память, смех детей в комнатах, ёлки, праздники - всё это превращалось в объект недвижимости с рыночной стоимостью.
Она представила, как будет с Андреем, холодным и отстранённым, сидеть за столом и обсуждать, кому достанется диван, а кому сервиз. Кто выплатит кому компенсацию за долю в коттедже. Это было унизительно и невыносимо больно.
Следующие несколько дней Светлана прожила как в тумане. Она составляла списки имущества, и каждый пункт в нём отзывался в сердце острой болью:
- Кофейный столик, куплен в ИКЕА, хрустальная ваза, подарок на годовщину….
Она ругала себя снова и снова, прокручивая в голове альтернативные сценарии. Вот она не идёт на склад. Вот она резко отталкивает Анатолия. Вот она, придя домой в тот день, не боится, а бросается к Андрею, обнимает его и говорит всё, что накопилось... Но было поздно. Поезд ушёл, и мосты были сожжены.
Через неделю, как и договорились, Андрей прислал сухое СМС:
- Встречаемся завтра, в 15:00, в нашем доме. Для обсуждения документов.
Слова «в нашем» резанули слух. Уже не дома, а в доме. Она приехала одна, отказавшись от сопровождения Кати. Нужно было научиться быть сильной. Андрей открыл дверь. Он был чисто выбрит, одет в строгие брюки и рубашку, но глаза были те же пустые, отчуждённые. В доме пахло чистотой и одиночеством.
Они сели в гостиной, напротив друг друга, как настоящие деловые партнёры. На столе лежали папки с бумагами. Андрей начал без предисловий, подавая ей толстую папку:
- Я подготовил опись. Всё, что нажито за годы брака. Моя предварительная оценка. Изучи. Если есть возражения, обсудим.
Предыдущая часть: Роковой миг. Часть 1.
Продолжение: Роковой миг. Часть 3.
Если заметили опечатку/ошибку, пишите автору. Внесу необходимые правки. Буду благодарен за ваши оценки и комментарии! Спасибо.
Фотографии взяты из банка бесплатных изображений: https://pixabay.com и из других интернет источников, находящихся в свободном доступе, а также используются личные фото автора.
Другие работы автора:
- за 2023 год: Навигатор 2023
- за 2024-2025 год: Навигатор 2024
- подборка работ за 2020-2025 год: Мои детективы