В подмосковной усадьбе на берегу реки Вори собирались величайшие художники конца 19 века. Днем они писали картины, ставшие знаковыми для русского искусства, а вечерами репетировали в сенном сарае. Из этих любительских спектаклей родился новый театр — тот самый, что открыл миру Шаляпина и изменил представление о сценографии.
Савва Мамонтов, выросший в купеческой семье и влюбленный в искусство, вместе с женой Елизаветой Сапожниковой превратил заброшенную усадьбу Абрамцево в центр притяжения для художников. Там сформировался знаменитый Абрамцевский кружок.
Одним из любимых развлечений обитателей усадьбы стали «живые картины» — постановки, где участники в костюмах и с реквизитом в точности воспроизводили известные полотна или исторические сцены. Постепенно это увлечение переросло в настоящий домашний театр.
Императорские театры того времени были огромной государственной машиной со строгой иерархией. Публика предпочитала классические постановки в торжественной и парадной подаче. Однако костюмы и реквизит были довольно однообразны. Например, существовало понятие «дежурных» декораций: одни и те же задники кочевали из спектакля в спектакль.
В Абрамцеве же каждая история создавалась с нуля, а постановками занимались крупнейшие художники, которым давалась полная свобода творчества. Врубель создавал маски, Коровин работал над сценографией, Васнецов над костюмами. Это превращало даже любительские спектаклив художественные эксперименты. Сам Мамонтов выступал режиссером и драматургом. Молодой Константин Алексеев, будущий Станиславский, получил здесь первые уроки режиссуры. Позже он назовет Мамонтова своим учителем эстетики и скажет:
«Всем, что делал Савва Иванович, тайно руководило искусство».
«Снегурочка» Васнецова: новое слово в русском театре
Первой поставили оперу Римского-Корсакова «Снегурочка». Виктор Васнецов, застенчивый от природы и никогда не игравший на сцене, согласился взять на себя роль Деда Мороза. Васнецов даже не думал «касаться театра, постановки и игры», как сам признавался, но увлекся так, что за две недели создал эскизы декораций и костюмов. Вот как он вспоминал о своей работе:
«До часу или до двух ночи, бывало, пишешь и водишь широкой малярной кистью по холсту, разостланному на полу, и сам не знаешь, что выйдет. Поднимешь холст, а Савва Иванович уже тут, взглянет ясным соколиным оком, скажет бодро, одушевленно: „А хорошо!“ Посмотришь, и впрямь как будто хорошо».
Васнецов во всех подробностях придумывал сказочный мир оперы. Костюмы были продолжением характеров: у деревенских жителей появились вышивки по мотивам древнерусских орнаментов, у царя — тяжелые золоченые одежды, у Снегурочки — сияющие и словно ледяные. Декорации и костюмы Васнецова задали направление для национального стиля в сценографии, который позже закрепился в крупных императорских театрах и во многом повлиял на творчество объединения «Мир искусства» и Русских сезонов Дягилева.
Лаборатория искусства: от хора до оперы
Василий Поленов, профессор Московского училища живописи, ваяния и зодчества, был старшим в Мамонтовском театрально-художественном кружке. Он создал в Абрамцеве хор, и Мамонтов решил поставить к свадьбе своей племянницы Марии оперу — третий акт «Фауста». Поленов написал декорации: сад Маргариты и шпили немецкого городка. Партию Мефистофеля исполнил сам Мамонтов, Фауста — его друг по Московскому университету Пётр Спиро. На фортепиано им аккомпанировал профессор Московской консерватории Вильгельм Фитценгаген. Гости хвалили постановку и предлагали Мамонтову создать частную оперу. Но тот отвечал:
«Рискнуть было бы можно, но для кого стараться? Наша публика свое не любит, всякий частный театр прогорит в считаные месяцы. Вот любительские спектакли — по нашим силам, по нашим деньгам, по нашей претензии».
Мамонтов и Шаляпин: встреча, изменившая оперную сцену
Но родившееся в Абрамцеве творческое начало уже невозможно было остановить. И через несколько лет Мамонтов все-таки откроет первый в России частный оперный театр. Для постановки выбрали оперу «Русалка» Александра Даргомыжского. Мамонтов пригласил молодых артистов, поэтому исполнение вызвало критику у публики. Зато они были в восторге от декораций и костюмов подводного царства: сценографию делал Виктор Васнецов, а пейзажи создавал Исаак Левитан. Зрители впервые ощутили, как визуальные решения могут усиливать музыкальное действие.
А на нижегородских гастролях Мамонтов встретит одного «чудесного» артиста «с особенной монгольской головой и горящими решительными глазами» — двадцатитрехлетнего Фёдора Шаляпина, солиста Мариинского театра, где он выступал редко и оставался никому не известным.
Мамонтов переманил певца в Москву. Здесь, в условиях, созданных для творчества, со всей полнотой развернулось могучее дарование Шаляпина. Он исполнил партии Бориса Годунова, Ивана Грозного в «Псковитянке», Мельника в «Русалке». За короткое время артист преобразил русскую оперную сцену и создал феномен исторической оперы. Фёдор Шаляпин позже напишет:
«Савве Ивановичу я обязан своей славой. Ему я буду признателен всю мою жизнь».
Сегодня, спустя более века, традиция домашнего театра переживает новое рождение. Проект ВТБ «Новогодничайте с домашним театром» переосмысляет любимые русские сказки и превращает их в пьесы для домашних постановок. Как и в Абрамцеве, здесь главное — не профессионализм исполнителей, а радость совместного творчества и возможность собраться всей семьей.