Спалось мне в ту ночь плохо.
Несмотря на спальник, термобелье и кучу другой натянутой на себя одежды (всей одежды, что у меня имелась) - я мерз. Конечно, не до такой степени, чтобы засовывать ноги еще и в рюкзак (как было во Вьетнаме, помните?), но всё же.
Высота 2300 метров. Ледник под боком. Палатка летняя.
С 2 часов ночи не спалось совсем. Чтобы хоть как-то согреться я поджигал газовую горелку внутри палатки, хотя это нарушало все мыслимые правила техники безопасности.
В тесном пространстве начинало вонять продуктами горения, но буквально за несколько секунд становилось тепло. Я выключал пламя и минуты 2-3 мог наслаждаться «комнатной» температурой. Затем палатка остывала и все начиналось сначала.
Так повторялось раз 5, после чего страдать подобной фигней надоело, а одежда справлялась все хуже – ведь мы помним, что самая холодная часть ночи – перед рассветом.
Так что заветных пяти часов я так и не дождался, выбрался наружу и начал разводить костер.
Услышав мою возню, из палатки выползли и англичане. Они дрожали не меньше. На их лица даже смотреть было холодно.
Стояла еще кромешная темнота, а раздутое пламя показало, что все заволокло еще и густым туманом. Не было видно ни ледника, ни реки, ни даже леса по соседству.
Тогда мы еще не знали, что той ночью в на вершинах гор выпал первый снег. То ли он выпал потому что было так холодно, то ли так холодно было, потому что он выпал. В общем, неизвестно, что раньше - яйцо или курица, но нам как будто поддувало кондиционером, включенным на всю катушку.
Поковырявшись палочками в костре, мы неохотно отошли от его спасительного тепла в холодную темноту, чтобы собирать палатки. Англичане перекусили бутербродами, я же решил позавтракать позже, после пересечения реки.
Мы все еще были наивны и думали, что ее уровень упал настолько, что мы даже разуваться не будем, а просто попрыгаем с камушка на камушек, чтобы оказаться на противоположном берегу.
– Наивность! Звенящая наивность!
И вот, палатки собраны, рюкзаки упакованы и погружены на утомленные спины.
Еще немного постояв над тлеющими углями ("перед смертью не надышишься"), мы все-таки заставили себя уйти в непроглядный туман куда-то к ревущей реке. Начался 3 день похода.
Уже первые отблески рассвета освещали небо (а вернее серый туман над нашими головами), когда мы подошли к берегу.
И тут надо представить картину из какого-нибудь фильма: человек идет с улыбкой, потом видит перед нечто и его улыбка просто стекает вниз.
"Нечто" возникшее перед нами – это река, которая, собака, все равно оставалась полноводной!
Да, она упала. Но сказать, что перед нами легкий ручеек? Нееет... Мы все еще видели перед собой стихию, даже соприкасаться с которой было страшно. А нам предстояло не просто соприкоснуться, а шагнуть туда целиком, вместе со всеми пожитками.
От вчерашнего моста поляков не осталось и следа. Мы начали искать место, где (как изначально планировалось) сможем не разуваясь пересечь русло.
И тут нас ждало большое разочарование, потому что такого места не находилось даже приблизительно.
– Мне-то всё это зачем? – чуть ли не хныкал я, - У меня же там березы стоят!
Но оставлять англичан было уже боязно. Сгинут.
Сейчас, корректируя текст в 2025 году, имея уже богатый опыт общения с горными реками, я бы написал, что пересекать поток нужно было НЕ РАЗУВАЯСЬ. Это железное правило, написанное кровью. Ну, переломанными пальцами ног – как минимум.
Тогда же я написал следующее:
Стало ясно, что пересечь реку в обуви не получится.
Почему я так написал? От неопытности, от незнания думал тогда, что мокрая обувь – это величайшая из бед, которая может со мной случиться. Я еще не понимал, что споткнуться, упасть, рассечь стопу или сломать голеностоп и быть унесенным потоком – это похуже, чем просто мокрые кроссовки.
Поэтому у нас оставалось 3 варианта:
- либо разуваться и идти босиком
- либо спускаться на полкилометра ниже, туда где река делилась на рукава, с надеждой что хоть там не придется разуваться
- либо идти к березам, что помогли мне вчера
Два последних варианта мы отбросили, т.к. не хотелось терять время на возвращение назад, а прыгать по деревьям достопочтенные англичане как и прежде отказывались наотрез.
В общем, ходили мы вдоль берега, ходили… Как коты вдоль окна, за которым хозяйка разделывает рыбу.
Через какое-то время мне надоел такой челночный бег, так что я молча сел на камень и начал разуваться.
Это было какое-то необычное состояние. Нечто среднее между отчаянием, азартом, любопытством, страхом, возмущением и даже злостью. Да, было немного злости на реку за ее упрямство, непокорность и я как будто решил ее проучить.
Разувшись, не медля ни секунды и не обсуждая план действий с англичанами, я шагнул к реке. Носки в кроссовках, кроссовки в руках. Штаны и термобелье закатаны по колено.
Мои попутчики наблюдали за всем этим, не предпринимая никаких действий. Я не смотрел на них, но думаю, они были слегка растеряны.
Для переправы мной был выбран участок реки метров 10 шириной. Это был самый широкий участок и, как я полагал, чем шире - тем мельче (и тем меньше скорость течения).
Где-то поодаль лежала льдина, отколовшаяся от ледника накануне и не успевшая растаять за ночь. Хотя при такой погоде она можете еще и наросла...
Сделав первый шаг в воду, я захотел взвыть от боли, но сдержался, не подал виду.
В стопу будто впилась тысяча иголок. Сначала даже показалось, что я и правда наступил на что-то острое, но нет – мощнейшая водяное охлаждение делало свое дело, температура в ноге упала до уровня инея, коим были покрыты деревья и трава вокруг.
Уже после первого шага я перестал понимать, как пройду все эти 10 метров.
Впрочем, отступать было некуда. Мой первоначальный порыв выглядел таким пафосным и решительным, что вынимать ногу из реки было равносильно проигрышу в битве.
Сделав вид, что все в порядке, я шагнул в воду и второй ногой.
Дно реки состояло из булыжников и сквозь мутный от "кипения" поток было совершенно непонятно, куда я ставлю ногу - на камень или в расщелину. Если на камень - то устойчив ли он или шатается, и какова вообще будет глубина при следующем шаге?
Тут еще и этот увесистый рюкзак за спиной да кроссовки в руках мешали держать равновесие.
В общем, я слишком поспешил. Мне бы взять палку, чтобы прощупывать дно и опираться, как накануне - было бы гораздо проще. Но самонадеянность подвела.
Сначала глубина была небольшой - по середину голени. И с камнями везло - все они попадались гладкие, устойчивые. Так что первые 2-3 метра я прошел без особых проблем.
Единственное - адская боль в ногах заставляла меня чуть ли не кричать. В первые же секунды их свела судорога, пальцы окоченели и я с трудом ощущал поверхность, на которую наступал. Кажется, через пару шагов я даже перестал ощущать, качаются ли подо мной камни или нет.
Ближе к середине река резко углубилась и я провалился по колено, а потом по середину бедра. Одновременно нога попала в щель между камнями, отчего равновесие было потеряно.
Вот тут-то мне и стало по-настоящему страшно. Впервые за все путешествие я почувствовал, что шутки кончились. Даже когда накануне я прыгал по березам, все это выглядело как шалость, детская забава.
Сейчас же осознание пришло в полной мере. Я как будто проснулся. Но блин, где же я проснулся?
Посреди горной реки, в сумраке и тумане, на ломящихся от боли ногах, да еще и практически в падении. А падение в тот момент означало если не гибель, то вполне серьезные проблемы со здоровьем.
Говорят, в такие мгновения в голове проносится вся жизнь. Не знаю, у меня в голове промелькнули лишь 2 березы, стоявшие неподалеку и мысль: почему я не там?
Впрочем, на этот раз река обошлась без жертвоприношений в свою честь. В последний момент я удержался. Лишь замер на долю секунды... И самое страшное, замереть я действительно мог себе позволить лишь на доли секунды.
Мне нельзя было остановиться, отдышаться, подумать. С каждым мгновением ноги все сильнее превращались в сосульки. А осознание тем временем нарастало. Вот оно уже подсказывало, что через 5-10 секунд ноги совершенно потеряют связь с мозгом, а это практически на 100% будет означать падение в бурлящую реку.
- Не останавливаться! - с каким-то нечеловеческим, грудным криком я совершил решительный бросок к противоположному берегу.
В эти оставшиеся 5 метров мой мозг уже перестал выбирать удобное место для постановки стопы, он просто отдавал команду молотить ногами по дну, не разбирая глубины, камней и трещин. Так жук спасается из огня. Видели?
Меня швыряло из стороны в сторону. Ноги то и дело проваливались в ямы, под конец я уже хватался свободной рукой за камни на дне, чтобы не упасть окончательно.
Противоположный берег не представлял из себя ничего хорошего. Это был земляной вал, резко уходящий вверх прямо от поверхности воды. Я дошел до него как будто на протезах. Ног у меня уже не было, вместо них я чувствовал две деревяшки, наподобие костылей пирата.
Влезть на земляной вал с рюкзаком не представлялось возможным, поэтому я еще на секунду задержался в реке (черт!), снял рюкзак и размашистым движением (как бойцы кидают гранаты из окопа) забросил рюкзак и обувь на площадку выше головы.
Дальше, вгрызаясь в холодную сырую землю окоченевшими пальцами, я полез наверх, не обращая внимания на то, как вся моя одежда покрывается слоем грязи.
К тому моменту я уже забыл про своих англичан, забыл куда вообще иду и зачем. Я чувствовал себя крысой, которую загнали в угол и единственная задача которой - спастись.
Взобраться наверх получилось не сразу. Я перебирал по склону руками и «культяпками» ног. Земля то и дело обваливалась, сползала вниз вместе со мной… Через какое-то время мне все же удалось подняться на горизонтальную площадку, чтобы сесть и отдышаться.
Сердце бешено колотилось, наверное ударов под 180. Я оглянулся на своих попутчиков. Они стояли на том берегу, в 10 метрах от меня (всего 10 метров!). Тела их замерли, лица тоже. Они смотрели на меня и весь их внешний вид выражал один лишь испуг и недоумение, вроде:
– Это что же? Это... Это нам вот туда лезть? Ногами? Да? Вот туда?
И хотел я им еще раз сказать, чтобы шли к березам, но нет, думаю, пусть лезут, раз так этого хотели и меня сюда затащили.
Как раз в этот момент мой рюкзак, который лежал на склоне, вдруг покатился обратно к реке. Сара закричала от испуга, будто вниз покатился я сам.
Хорошо, что мне удалось поймать свою поклажу. Я подтянул ее обратно и тут мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы улыбнуться англичанам и сказать, что со мной все в порядке. Нагонять на них лишнего страха не хотелось.
Дальше я извлек из рюкзака остатки чачи. Ее в бутылке оставалось около 150 мл. Первым делом плеснул этот спирт в ладонь, растер им одну из стоп и тут же надел теплый шерстяной носок и сверху кроссовок. Тут же почувствовался жар и мелкие покалывания в пальцах, которые бывают всякий раз, когда тело начинает «оттаивать».
После я повторил ту же операцию со второй ногой. Ну и в завершение несколько глотков чачи ушло внутрь меня. 70 градусов… Как же я жалел, что их там всего 70. Я был бы очень рад, наверное, если бы их там уместилось штук 200 или 300.
Пока я разогревался, мои англичане тоже начали робко разуваться. Ботинки они связали между собой шнурками и повесили на шею.
– Как хорошо придумали, - подумал я, вдруг осознав, что переходить реку с обувью в руках опасно еще и потому, что утеря ботинка в реке сулит неприятностями. Если нет запасной обуви, представьте, босиком там 25 километров идти?
Первым в воду вошел парень, девушка последовала за ним. Я спустился к кромке воды, протянув руку навстречу Заку.
- Блин! Хоть бы не упали! - думал я, заботясь не только о них, но и о себе. Ведь если бы они упали, мне пришлось бы их спасать. А это уже полные кранты для всех нас.
Так вот и шла переправа. Англичане шли с искаженными от боли лицами и я прекрасно понимал, что они они сейчас чувствуют.
Добравшись до середины реки Джек провалился в тот же «омут» что и я. Это был очень страшный момент, потому что бедный парень потерял равновесие и все-таки упал лицом вперед.
Ботинки с его шеи улетели в воду, чудом река не унесла их, потому что они зацепились за рюкзак Зака.
– Все-таки, хреновая идея – вешать ботинки на шею, – успел подумать я.
Англичанин упал на руки, уперевшись ими о дно. Вся одежда по плечи мгновенно промокла. Его серый «советский» свитер набрал в себя, казалось, литров 5 ледяной воды (он был соткан из шерсти).
Все это длилось какие-то секунды, но девушка снова успела громко закричать, а я успел расстегнуть куртку, чтобы бежать в воду.
Слава богу, Зак устоял на ногах. Он встал и продолжил движение примерно в том же стиле, что и я минутой ранее – не реазбирая дороги, лишь бы побыстрее выбраться.
Девушка, как ни странно, более спокойно пошла следом, избегая ошибок напарника. Я всегда знал, что женщины более морозоустойчивы...
Когда англичане выбрались на берег, на них просто не было лица. Как, думаю, его не было и на мне.
– Все нормально? - спросил я.
– Да, - ответил Зак, выливая из каждого ботинка по стакану "Пина Колады".
Было очевидно, что мы соврали друг другу, потому что ни фига это не назовешь нормальным! Нормально – это дома сидеть, а не вот это вот всё...
Дальше я показал им, как разогревать ноги чачей. Затем взял оставшиеся 50 граммов напитка и, оглянувшись вниз, туда где шумела Адишала, с невероятной искренностью произнес тост:
– За тебя, река! Спасибо!
Внутренне я испытывал бесконечную благодарность перед ней, за то, что она не взяла нас, пожалела, не смотря на заносчивость. Мы не стали окоченевшими бревнышками, сплавляющимися к Черному морю.
Хоть мы и замерзли, но были живы и даже, кажется, здоровы.
Тост мой прозвучал на русском, но Зак понял его и продублировал для своей спутницы на английском. Оба они почтительно моргнули и наклонили головы в знак согласия с тостом.
А потом эти достопочтенные англичане чуть ли не на перебой начали выхватывать пластиковую бутылку чачи и жадно глотать ее, уже не морщась и не кашляя, будто это была вода или даже газировка. От вчерашнего отвращения не осталось и следа.
Мы оглянулись. Туман начал рассеиваться и сквозь него наконец-то стало видно, что все окружающие нас вершины засыпаны искрящимся на восходящем солнце идеально белым снегом. Это было красиво...
Мы понимали, что теперь нам нужно идти туда, почти на 1 километр выше, по снегу, чтобы через 25 километров прийти в самое высокогорное селение Грузии – Ушгули.
Зак весь мокрый, да и мы не в лучшем состоянии. Но после всего, что произошло тем утром, предстоящее путешествие казалось нам простой прогулкой.