В декабре 2025 года знаменитый актер и режиссер, а по совместительству болельщик футбольного ЦСКА Андрей Смирнов дал большое интервью обозревателям «СЭ» Юрию Голышаку и Александру Кружкову в рамках нашей рубрики «Разговор по пятницам».
В отрывке ниже — рассказ Смирнова о критике своего фильма и первой постельной сцене в отечественном кино.
Полная версия: Андрей Смирнов: «В Соболенко мне нравится все. Даже ее матерщина на корте»
«Позор!»
— На съемках «Белорусского вокзала» вы, еще молодой человек, соприкоснулись с выдающимися актерами — Папановым и Леоновым. Ладили?
— Никаких проблем. Это счастье для режиссера — работать с такими артистами.
— Ни одного спора?
— Абсолютно. Им даже не нужно ничего объяснять. Понимают с полуслова. За смену, может, раза два я что-то сказал. Из серии — «здесь погромче, там потише». Всё! А вечером мы могли и по рюмочке выпить.
Второй раз судьба свела меня с Папановым в 1985-м, уже в Театре сатиры, когда сочинил пьесу «Родненькие мои». Валентин Плучек поставил по ней спектакль. Главная роль была написана специально для Папанова. А по всей стране эту пьесу играли театров пятнадцать.
— Михаил Ульянов — большой артист?
— Еще бы! Разве у кого-то есть сомнения?
— Почему же в «Белорусском вокзале» вы предпочли ему менее известного Глазырина?
— Между прочим, на эту роль претендовал и Николай Рыбников, тоже блистательный артист. Я никак не мог определиться. Решил посоветоваться с Юлием Райзманом, знаменитым режиссером, художественным руководителем нашего объединения.
Привел в зал, показал пробы каждого. После долгой паузы Юлий Яковлевич произнес: «Глазырин поострее. Я бы его взял». Я подумал: в точку! Рыбников совсем другой типаж, море обаяния. А Ульянов — это что-то близкое к эталону. Мне же нужен был такой характер, как у Глазырина. На роль директора завода он подошел идеально.
— Для многих «Белорусский вокзал» — лучший фильм о войне. А какой для вас — номер один?
— «Летят журавли». Шедевр! Еще нравятся «Торпедоносцы» и «Два бойца». «На войне как на войне» — тоже мощная картина. Снял ее Виктор Трегубович, мой сокурсник, мы вместе учились во ВГИКе. Олег Борисов в этом фильме великолепен.
— Сегодня в России есть артист, сопоставимый по масштабу с тем же Борисовым?
— Безусловно. Первый, кто приходит на ум, — Устюгов. Да и не только его могу назвать. Поверьте, таланты у нас не перевелись. Вот два месяца назад на фестивале в Геленджике я увидел россыпь молодых дарований. Конечно, многое зависит еще и от роли. Она должна поворачивать артиста фасадом. Но так не про каждую роль скажешь.
— Помните, как впервые «Белорусский вокзал» показали по телевизору?
— Нет, конечно.
— Странно. Наутро вы должны были проснуться в другом статусе.
— Картина до этого очень хорошо прошла по кинотеатрам.
— Когда ее пересматривали, у вас хоть раз подкатил комок к горлу?
— Нет. Но я и не смотрю свои картины. Разве что какой-нибудь фрагмент, не более.
— Был за последние годы фильм, который вас потряс?
— В том же Геленджике приятно удивили три работы, причем сняли их дебютанты. Гран-при получил «Здесь был Юра» Сергея Малкина. Приз за лучшую режиссуру — Соня Райзман за «Картины дружеских связей». А «Фейерверки днем» Нины Воловой оценили как лучший дебют. Это прекрасные фильмы. Посмотрите, не пожалеете.
— Сейчас никто на молодых режиссеров ногами не топает, как топал на вас легендарный Сергей Герасимов?
— Да и он не топал... Но вообще мне в тот день устроили суд Линча! Это 1974-й, совместное заседание коллегии Госкино и секретариата правления Союза кинематографистов. Обсуждали четыре фильма.
Первым номером шел «Романс о влюбленных» Кончаловского. Резюме чиновников во главе с министром Ермашом: «Блестящий успех!» «Зеркало» Тарковского оценили сдержанно: «Картина неплохая, но со слабостями». Зато про «Самый жаркий месяц», посвященный сталеварам, сказали: «Это безусловная победа советского кинематографа». Ну а мою «Осень» охарактеризовали емко: «Позор!»
— Ваша реакция?
— Посреди обсуждения я просто встал и вышел из зала. Вечером мне позвонил Ермаш: «Почему вы уехали?» Я ничего не ответил, молча повесил трубку. Так вот Герасимов тогда спросил: «Андрей, ты что, голой бабы не видел?» Все сразу — ха-ха-ха. Им показалось, что это очень остроумно.
— «Голой бабой» была не кто-то, а ваша вторая жена Наталья Рудная.
— Совершенно верно.
— Она легко согласилась оголиться?
— Без проблем. Роль-то какая! Да о такой любая актриса могла бы только мечтать!
— Сегодня все это смотрится невинно.
— Естественно. Первая постельная сцена в нашем кино. Правда, коротюсенькая, всего полминуты.
— Вас опять заставили что-то вырезать?
— Нет. Эту сцену, как ни странно, не тронули. В отличие от других. Я снимал «Осень» три месяца, а сдавал — семь! Худсовет выкатил целый список поправок...