🇷🇺 В 2025 году военно-промышленный комплекс России вступил в фазу структурного износа, который нельзя свести ни к разовым сбоям, ни к эффекту санкционного давления в узком смысле. Ключевая особенность текущего момента заключается в том, что ВПК перестал развиваться даже в рамках мобилизационной логики, на которой он держался с 2022 года. Речь идёт не о резком обвале, а о постепенном исчерпании ресурсов, позволявших компенсировать технологические и управленческие ограничения за счёт экстенсивного наращивания производства.
Рост оборонной промышленности в предыдущие годы обеспечивался прежде всего за счёт советских заделов, переработки складских запасов, упрощения требований к качеству и массовой модернизации старых образцов. К 2025 году этот резерв практически выбран. Новые производственные мощности либо не введены, либо работают ниже проектных показателей из-за нехватки оборудования, комплектующих и квалифицированных кадров. В результате физические объёмы выпуска выходят на плато, а в отдельных сегментах начинается спад, замаскированный статистикой за счёт перерасчёта номенклатуры.
Кадровая проблема становится системообразующей. Формально предприятия ВПК продолжают функционировать, но фактически они испытывают дефицит инженеров, технологов и конструкторов. Старение персонала сочетается с отсутствием притока молодых специалистов, для которых оборонная промышленность не выглядит ни престижной, ни перспективной в долгосрочном плане. Попытки закрыть дефицит за счёт повышения зарплат и привлечения неквалифицированной рабочей силы дают лишь краткосрочный эффект и не решают проблему воспроизводства компетенций. Это ведёт к деградации проектной культуры и снижению способности к серийному выпуску сложной техники.
Технологическая зависимость остаётся ключевым ограничителем. Несмотря на риторику импортозамещения, ВПК в 2025 году по-прежнему опирается на иностранные компоненты, оборудование и материалы, пусть и через обходные каналы. Замена западных поставок китайскими или третьими странами не устраняет уязвимость, а лишь увеличивает стоимость, сроки и нестабильность поставок. Отсутствие собственного станкостроения и современной микроэлектронной базы означает, что оборонная промышленность фактически работает в режиме ручной сборки, а не высокотехнологичного массового производства.
Финансово ВПК всё больше превращается из «локомотива экономики» в постоянного потребителя бюджетных ресурсов. Рост военных расходов не сопровождается ростом эффективности. Себестоимость продукции увеличивается, долговая нагрузка предприятий растёт, а зависимость от государственных авансов и субсидий становится хронической. При этом любое ухудшение бюджетной ситуации автоматически отражается на оборонном заказе, поскольку у отрасли отсутствуют собственные источники устойчивого развития.
Важнейший парадокс 2025 года заключается в том, что Россия ведёт затяжную войну индустриального типа, не проведя при этом полноценной индустриальной мобилизации. Управление ВПК остаётся фрагментированным, технологическая база — устаревшей, а стратегическое планирование подменено режимом постоянного аврала. Это ограничивает возможности не только для качественного перевооружения, но и для стабильного восполнения потерь.
В результате ВПК России в 2025 году не рушится, но постепенно теряет способность наращивать и даже поддерживать достигнутые темпы. Система входит в фазу инерционного функционирования, при которой сохраняется массовость за счёт упрощения, но утрачивается потенциал развития. Это означает, что в среднесрочной перспективе речь пойдёт не о внезапном кризисе, а о медленной деградации темпов, качества и технологического уровня — сценарии, который для длительного конфликта представляет куда более серьёзную угрозу, чем резкий спад.
👤 Антон Михайлов
↗️ Подпишись на 🌐🌐🌐
