Сегодня решила вернуться к своей рубрике выходного дня: «Рассказы о себе и не только»:
Сегодня мой день рождения, — подумала я, открыв глаза и грустно оглядывая больничную палату. Уже больше двух недель я лежала здесь.
Стены, выкрашенные в унылый бежевый цвет, в тусклом утреннем свете казались ещё безрадостнее. Я посмотрела в окно — за стеклом кружился густой снегопад, скрывая дома напротив.
Попыталась сесть, но тело тут же отозвалось тупой ноющей болью — немым напоминанием, что праздник сегодня будет совсем не таким, как я мечтала. Ни цветов, ни открыток, ни даже воздушного шарика — ничего, что могло бы хоть немного скрасить этот день. «Мама на работе, папа в санатории на лечении, брат в школе, а я здесь…» — пронеслось в голове.
На тумбочке у кровати стояла кружка с холодным чаем и лежал градусник, увидев это, я поняла, что уже не утро и я проспала завтрак. Только тиканье настенных часов и приглушённые голоса медсестёр в коридоре нарушали тишину. Я глубоко вздохнула, пытаясь сдержать слёзы, но они предательски покатились по щекам.
Вдруг дверь открылась. Медсестра, удивлённо взглянув на меня, сказала: «Вот я не поняла, что за сырость ты здесь развела? Собирайся скорей! Тебя выписали — вот документы. А в коридоре уже ждёт брат».
Не дожидаясь окончания фразы, я вскочила с кровати, забыв о боли в боку, и выбежала в коридор. Брат действительно стоял там с портфелем в руках — видимо, ушёл с последних уроков. Улыбнувшись, он бросил: «Давай быстрей, мне на соревнования по волейболу идти».
Я собралась в считанные минуты. С трудом открыв тяжёлую дверь, мы вышли на улицу. Резкий ветер едва не сбил меня с ног, а мокрый снег залепил глаза. Николай, мой брат, подхватил меня под руку и пробурчал: «Ну вот, ещё и на остановку идти. Ты же не дойдёшь». Ветер взвыл в ответ, и очертания больничного двора растворились в снежной круговерти. Каждый шаг давался с трудом — мы шли, словно пробиваясь сквозь снежную стену. Брат мужественно прикрывал меня от порывов ветра.
Не помню, как долго мы ждали автобус, но в конце концов он подъехал. Автобус плавно спустился с горы, пересёк мост через Дон и доставил нас почти до дома.
Переступив порог, я замерла от удивления. В доме аппетитно пахло пирогами, комната была украшена разноцветными шариками, а на столе ждали подарки: несколько шоколадок, огромная тарелка с пирогами и большая коробка, перевязанная лентой.
Я кружила вокруг коробки, когда услышала голос брата: «Я ушёл. Обед на кухне. Мама скоро придёт. На столе — подарок тебе». С этими словами он выбежал на улицу, хлопнув дверью.
Немного покружив вокруг коробки, я осторожно развязала бант, приподняла крышку… и ахнула от восторга! Внутри лежала детская швейная машинка — именно такая, о какой я мечтала, наблюдая за маминой работой и бережно собирая оставшиеся лоскутки ткани.
Это была не просто игрушка, а настоящая уменьшенная копия взрослой швейной машины: блестящая металлическая основа, изящный изогнутый рукав, крошечная ручка для вращения. Тёмный корпус слегка поблёскивал, отражая свет ламп. На передней панели красовалась тонкая серебристая полоска и аккуратная надпись с названием модели — словно подпись мастера на произведении искусства.
Не веря своим глазам, я коснулась машинки пальцем, а затем медленно, едва касаясь, погладила её. В те времена такие машинки были редкостью и настоящей драгоценностью для девочки. «Это для тебя, солнышко, — вдруг раздался за спиной мамин голос. — Теперь ты сможешь шить всё, что захочешь».
Я не заметила, как мама вошла в комнату, и тут же кинулась к ней в объятия.
Не теряя времени, я устроилась за столом у окна и принялась изучать инструкцию. Мама терпеливо показывала, как заправлять нитку, настраивать стежок и аккуратно вести ткань под лапку. Первые попытки вышли неидеальными: нитка запутывалась, строчка получалась неровной, но я не сдавалась.
Уже через неделю я гордо продемонстрировала своё первое творение — маленький мешочек для пуговиц.
С тех пор швейная машинка стала моим любимым спутником. После школы я бежала домой, чтобы снова сесть за неё. Поначалу всё получалось неуклюже: строчки кривились, нитки рвались, а машинка порой замолкала, будто капризничая. Но я упорно продолжала. Постепенно пальцы научились чувствовать ритм механизма, а глаза — замечать малейшие неровности.
Вскоре появились первые шедевры: наряды для любимой куклы, занавески и постельное бельё для картонного кукольного домика, разнообразные мешочки. Со временем я освоила шитьё по готовым выкройкам и даже начала придумывать свои.
Этим навыкам я научилась на уроках труда в пятом классе. Те, кто учился в советской школе, помнят эти занятия, которых многие ждали с нетерпением. Мальчики спешили в мастерские к станкам, девочки — к швейным машинкам, а после Нового года — к кухонным плитам.
Первым серьёзным изделием стал фартук, сшитый на уроке труда, а затем — юбка. Учёба давалась мне легко, и, к моей огромной радости, мама разрешила пользоваться её взрослой машинкой.
С тех пор я шью летние наряды для себя. Редко, конечно, но каждый раз, когда я сажусь за шитьё, время словно поворачивает вспять. Я невольно возвращаюсь в тот незабываемый день рождения и в ту удивительную эпоху, когда мечты шились из лоскутков, а счастье умещалось в детской ладошке.
Спасибо за прочтение моего рассказа, есть ещё рассказы в подборке:
Ставьте лайки, пишите комментарии и подписывайтесь на канал.
Путешествуйте с Надеждой!