Помните начало 2000-х? Если вы тогда заглядывали в глянцевые журналы, то не могли пропустить это имя: Кира Пластинина. Четырнадцатилетняя девочка-дизайнер, чьи розовые, расшитые пайетками и стразами вещи стали абсолютным must-have для каждой школьницы и студентки.
Ее магазины плодились по всей стране, а саму Киру называли «российским ответом взрослой моде». Но где она теперь? Как взлет сменился почти полным забвением? Давайте вспомним эту сказку наяву. Подробнее - в материале Пятого канала, который публикуют «Известия».
Девочка с эскизами и папа-бизнесмен
Кира родилась не просто в обеспеченной семье, а в семье строителя империи. Ее отец – Сергей Пластинин, один из основателей гиганта «Вимм-Билль-Данн». Но помимо бизнеса, у них была игра – «Волшебная страна», где они смеялись и придумывали истории. Уже в пять лет эта страна стала материализоваться в нарядах для кукол: Кира рисовала, а мама шила.
К 14 годам папка с эскизами разрослась до угрожающих размеров. Учителя жаловались, что девочка рисует на уроках. И тогда отец, разглядев в этом не просто детскую шалость, предложил дочери невероятный челлендж: превратить рисунки в настоящую одежду. Так начались не школьные, а настоящие трудовые будни.
Слезы, Китай и первая деловая встреча
Первые образцы шили в Китае, и они далеко не всегда были удачными. Юный возраст давал о себе знать: на одной из первых деловых встреч, услышав критику, Кира хлопнула дверью и убежала в слезах. Это был суровый, но важный урок.
Отец договорился с ней просто: «Работа – это серьезно». И Кира, стиснув зубы, взяла себя в руки. Она сама летала в Китай, контролировала производство, вносила правки. Страх провала был, но мечта оказалась сильнее.
Взлет
В 2007-м в Москве открылся первый магазин. Но ему предшествовала блестящая пиар-атака, которую сегодня назвали бы вирусной. В столицу привезли саму Пэрис Хилтон, которая на всю страну объявила о дружбе с Кирой и желании одеваться у нее. Вслед за ней упоминания о бренде делали Бритни Спирс и Николь Ричи.
Критики рычали, не делая скидок на возраст, называя вещи безвкусными. Но их мнение тонуло в восторженных визгах целевой аудитории. Для миллионов девочек-подростков Kira Plastinina была не просто одеждой. Это был пропуск в мир глянцевой сказки, доступный (относительно) по цене. Бренд стал социальным феноменом: если у тебя есть сумка или худи с кристаллами Swarovski и логотипом KP – ты в тренде.
Окрыленная успехом, команда пошла ва-банк. Магазины открывались по всей России, а отец Киры задумал самое амбициозное – покорение Америки. В 2009-м первый бутик открылся в Лос-Анджелесе, еще один – в Нью-Йорке. Казалось, мировая слава уже на пороге.
Суровая реальность
Следуя своей мечте, Кира поступила в школу искусств в Далласе, и логичным шагом стало открытие магазинов в США. Бизнес отца работал как швейцарские часы: производство перенесли из Китая в Россию, что сократило цикл с 9 месяцев до 2. Все шло по плану покорения мира, пока не вмешался главный враг любого бизнеса – юридическая реальность.
Суд
Выяснилось, что в США уже существовал известный бренд Kirra. Его владельцы сочли названия слишком похожими и подали в суд. Для юной империи это был нокаут. Пришлось срочно закрыть все американские магазины. Конфликт тогда закончился мировым соглашением. Как оказалось, это было лишь первым звоночком.
Колоссальные убытки
Вслед за американским провалом проблемы накрыли и российский рынок. За внешним блеском и очередями у магазинов скрывалась шокирующая финансовая реальность: на протяжении нескольких лет бренд нес колоссальные убытки. Магазины один за другим закрывались, а долги росли как снежный ком.
В 2016 году грянуло: все счета компании были арестованы. Общая сумма долгов приблизилась к астрономическому полумиллиарду рублей. Розовая империя, построенная на мечте подростка, оказалась на грани краха. А что же сама Кира?
Новая жизнь
Казалось бы, катастрофа. Но к 2016 году Кира Пластинина, кажется, уже мысленно попрощалась с миром моды. Она получила степень в престижной Columbia Business School, а в 2017-м вышла замуж за американского финансиста Трея Валлета. Свадьба в Мексике и медовый месяц на Сардинии говорили сами за себя: жизнь продолжилась, причем с размахом.
В том же 2017-м компания Киры Пластининой была официально признана банкротом. Но на личной жизни Киры это не отразилось. Она путешествовала и наслаждалась жизнью.
Цена взросления
Создается впечатление, что Кира, усердно работавшая с 14 лет, к 25-ти просто выдохлась. Ей, выросшей в жестких рамках бренда, наконец захотелось простых человеческих радостей без оглядки на коллекции, продажи и критиков.
Интересно, что ее муж возглавляет финансовый отдел крупного онлайн-ателье, так что мир моды остается где-то рядом – но уже как часть жизни супруга, а не ее личная миссия.
Что осталось в наследство?
Так куда же пропала Кира Пластинина? Она не пропала. Она просто выросла. Ее бренд был голосом целого поколения, которое хотело быть ярким, дерзким и заметным. Сегодня эти розовые худи с пайетками – уже винтаж, предмет ностальгии и коллекционирования. А сама Кира Пластинина живет свою, уже совсем другую, взрослую историю.
История первой, самой громкой и розовой русской fashion-сказки закончилась. Но, как и положено хорошей сказке, ее помнят до сих пор
Факт первый: Кира – теперь преподаватель. Слухи о ее полном уходе из моды преувеличены. Она не сбежала, а сменила амплуа. Сегодня Кира читает лекции по моде в Далласском колледже, передавая свой уникальный – и такой дорогой ценой приобретенный – опыт новому поколению.
И, кажется, творческий зуд никуда не делся: она упоминает о разработке новых идей и обещает вскоре взяться за их воплощение. Возможно, мы увидим не «Киру Пластинину 2.0», а что-то совершенно новое – взрослый, осмысленный проект от повзрослевшей Киры.
Факт второй: Бренд не умер, а стал, скорее, призраком. Сама компания, носившая ее имя, не исчезла. После ребрендинга в 2018 году она существует под названием «Kira Plastinina и Я». Концепция та же: молодежная одежда. Но теперь ею управляет тетя Киры, Ольга Уфимкина. Несколько студий в России и интернет-магазин еще работают, но, как верно заметили, «о былой славе речь давно уже не идет».
А мода на месте не стоит
Пока «барби-проект» уходил в тень, другие, начавшись как смелые идеи, выросли в устойчивые бренды с мировым именем. Вот лишь несколько имен, которые доказали: из России можно не просто громко заявить о себе, а занять прочное место на мировой арене.
Если Кира была голосом подростков 2000-х, то Ульяна Сергеенко стала голосом русской эстетики для всего мира. Уже более 10 лет ее бренд с изысканной женственностью говорит на языке рукавов-фонариков, пышных юбок, ручной вышивки и мелкого цветочка. Но это не костюм из бабушкиного сундука. Сергеенко вплетает наследие в современный контекст, создавая вещи, которые хочется носить здесь и сейчас. Вот вам и винтаж!
Ее успех измеряется не толпами в российских ТЦ, а овациями на Неделе высокой моды в Париже, куда ее приглашают с 2015 года. А в 2021 она, и вовсе, вошла в историю, став первым российским модным домом, получившим статус члена-корреспондента Федерации высокой моды. Это высшее признание в индустрии, и оно, похоже, заслуженно.
Гоша Рубчинский – пример дизайнера, который начал не с папиных инвестиций, а с парикмахерского кресла и работы стилистом в кино. Его путь – это путь художника. Его дебютная коллекция в 2008 году взорвала представления о том, какой может быть «русскость» в моде: дерзкая, уличная. Это был не показ, а манифест целого поколения. Даже эксцентричный Канье Уэст какое-то время сотрудничал с Гошей, мощно пропиарившись за счет русского флера в своем мерче.
Гоша не остановился на успехе. Закрыв бренд Gosha Rubchinskiy на пике славы, он перезагрузился, создав новый концепт «ГР-Униформа» – про универсальность и функциональность. И даже в этом амплуа он остается востребованным на мировом уровне, о чем говорит его свежая коллаборация с итальянским гигантом Diesel.
Александр Рогов, известный прежде как стилист и эксперт, доказал, что можно успешно совмещать критику и созидание. Его собственный бренд Rogov – это энергия, смешение женственного и маскулинного, игра с кроем и формой. Его регулярные показы на российской Неделе моды собирают аншлаги, а вещи находят своего покупателя – того, кто ищет не базовый минимализм, а выразительный, смелый образ.