Хочу поделиться с вами первой главой из моей книги. Я же всё-таки писатель, и что может быть лучше, чем показать историю в деле?
Народ, признавайтесь, кто из вас втайне мечтал оказаться в другом времени? Только честно! Вот чтобы с рыцарями, магией или, на худой конец, с гордым графом с обложки.
А теперь представьте: вы не просто попали в другое время. Вы попали в прошлое. Где:
❌ Нет Wi-Fi, чтобы погуглить «как выжить в Древней Руси».
❌ Нет туалетной бумаги (и да, это сразу переводит ситуацию в разряд апокалипсиса).
❌ А вместо галантного графа — суровый дружинник, который смотрит на вас как на помеху от богов и предлагает «испытание» в виде рубки дров.
Именно так и начинается история моей героини, Ольги — пиар-директора, чьи главные навыки (составить стратегию и разрулить скандал) внезапно оказались бесполезны. Её новый проект — выживание. А главный спонсор — Яромир, мужчина, который валит медведя голыми руками, но пасует перед женскими слезами и словом «пиар».
Интересно, как она будет выкручиваться? Тогда читайте первую главу под этим текстом!
Глава 1 Исход из настоящего
— Совещание по планированию совещания по итогам предыдущего совещания. Гениально! — бубнила Ольга, с таким видом швыряя в сумку айфон и ключи, будто это были гранаты. Её каблуки-стилеты яростно отбивали дробь по паркету, и коллеги, как море перед Моисеем, почтительно расступались, уворачиваясь от взгляда, способного прожечь бронежилет. — Еще один такой мозгоштурм, и я сама кого-нибудь штурманю. Интересно, это считается по статье «самооборона» или «сокращение штата»?
Она вихрем влетела в приёмную, бросив на ходу подорвавшейся секретарше Ирочке, которая напоминала испуганного птенца в слишком большом для неё гнезде:
— Не беспокоить! Я мертва. Не воскрешать до завтра! Пусть звонят на сотовый — если, конечно, у кого-то хватит смелости. И, Ирочка, ради всего святого, если это опять Фадеев с его «блестящей идеей» по повышению нашей эффективности, я тебя уволю. Сама. Лично.
Дверь в свой кабинет Ольга захлопнула с таким чувством, будто хоронила там весь этот безумный день. Ей отчаянно хотелось рвать на себе волосы, но жалко — парикмахер брал за окрашивание как за небольшой ипотечный платеж. Она ненавидела тратить время впустую, а эти бесконечные летучки были квинтэссенцией бессмысленной траты времени, топливом для адской машины корпоративного бюрократизма. «Они всерьёз полагают, что мир изменится от того, что мы перекрасим круговую диаграмму из синего в бирюзовый?»
Громко хлопнув папкой с документами по столу — бедные, невинные цифры и графики, — она опустилась в свое кожаное кресло, крутанулась на колесиках и уставилась в окно с панорамным видом. Вид был шикарен, но сегодня он напоминал ей лишь о том, сколько этажей нужно пройти до столовой за съедобным кофе. «Тридцать пятый. Лифт вечно занят. Может, просто спуститься по перилам?»
В последнее время Ольга не могла найти себе места. Ей отчаянно хотелось чего-то другого, но она никак не могла понять, чего именно. Вроде жизнь сложилась — стабильный перманентный стресс и гарантированное выгорание к сорока.
«Ну вот, Ольга Михайловна, ты и дошла. Тридцать пять лет, пиар-директор с командой в тридцать человек. Мечта?» — мысленно усмехнулась она сама над собой. «Мечта идиота. Команда, которая боится тебя больше, чем увольнения, секретарша, похожая на испуганного цыплёнка… Надо было брать аса из спецназа. Или хотя бы бармена с брутальной внешностью. Глаз бы отдыхал».
Она с наслаждением скинула убийственно красивые каблуки и задумчиво поёрзала пальцами ног по прохладному полу. Жизнь-то вроде бы сложилась. По всем внешним признакам — идеальный пазл.
— Ну что, Ольга, — сказала она вслух пустому кабинету, — давай посчитаем твои активы. Густые волосы цвета спелой пшеницы? Есть, правда, раз в три недели визит к колористу — та ещё пытка, сравнимая по стоимости с небольшой геологоразведочной экспедицией. Васильковые глаза? На месте, хоть и подзавяли от восьмичасового дня перед монитором. Рост 175, ноги от ушей? Спасибо родителям и личному садисту-тренеру, который трижды в неделю заставляет меня приседать с весом, сравнимым с весом моего эго.
Она встала и подошла к окну, глядя на своё отражение в тёмном стекле.
— Квартира в центре? Студия, но своя. Гардероб? Полный «шмоток», как говорила мама. Машина? Почти своя, банку осталось доплатить всего полжизни. Всё есть, Ольга. Всё схвачено. Ты — воплощение успеха. Так почему же тебе кажется, что ты не живёшь, а просто отбываешь номер?
Всё было. Всё кроме… единственного. Этого дурацкого, навязчивого, как рекламный джингл, чувства, что главный приз в лотерее жизни она проиграла, отстояв многочасовую очередь за билетом.
Ольга тяжко вздохнула, и её взгляд утонул в зажигающихся за стеклом огнях. Каждый — чья-то жизнь, чья-то семья, чьё-то кипение страстей. А у неё — кипение электрочайника и вечный дедлайн. Личная жизнь. Великий и ужасный провал успешной Ольги Михайловны.
— Ну что, Сергей? — вдруг спросила она у своего отражения, представляя своего бывшего, художника. — Как поживает твоя официантка, которая «пахла жизнью»? Надеюсь, у неё аллергия на акрил. А я, выходит, пахну свежеотпечатанными отчётами, дорогим парфюмом и лёгким ароматом отчаяния. Очень соблазнительно, чёрт возьми. Прямо сказка.
Её взгляд случайно наткнулся на старинный браслет, безнадёжно затерявшийся на столе среди вороха бумаг. Подарок бабушки — странная, не от мира сего вещица из тёмного, почти чёрного металла с причудливой вязью, которую не мог прочитать ни один эксперт. Бабка, чудачка старая, всегда таинственно шептала, что он «от сглаза и тоски».
— И как, бабуля, помог? — горько бросила Ольга, беря браслет в руки. Металл был на удивление тёплым, будто только что с чьего-то запястья. — От сглаза, может, и сработал, а вот от тоски… Видимо, бракованный.
Она сжала браслет в ладони, и узоры врезались в кожу.
— Может, хватит лечить симптомы? — её голос прозвучал тихо, но с надрывом. — Перенеси-ка меня уже в корень проблемы. Куда-нибудь, где нет ежемесячных отчётов KPI!
С силой швырнув браслет обратно на стол, где он замер среди хаоса бумаг, Ольга с отчаянием провела рукой по лицу. Ей нужно было любым способом вырваться из этого водоворота мыслей. Хотя бы на пять минут.
Она резко дёрнула компьютерную мышь, выводя монитор из сна. Мимоходом отключив скайп и корпоративный мессенджер — «все правила нарушаются в состоянии крайней апатии», — она открыла браузер. Пальцы сами набрали в поиске название песни — старый, яростный рок, который она слушала в юности, когда мир казался проще, а проблемы решались громкой музыкой.
Надела наушники, откинулась в кресле и нажала плэй. Первые же гитарные риффы, мощные и очищающие, заполнили собой всё пространство в её голове, выжигая остатки мыслей о работе, сотрудниках и одиноком будущем. Закрыв глаза, Ольга погрузилась в звук, позволяя ему унести себя куда подальше от этого кабинета, этого дня, этой жизни...
***
— Ольга Михайловна, к вам Николай Дроздов… — голос секретарши из динамика прозвучал с той почтительной опаской, с которой докладывают о приближении стихийного бедствия.
Ольга, не отрывая взгляда от монитора, на котором она как раз изучала катастрофические цифры из отчета Дроздова, с наслаждением нажала кнопку ответа.
— Пусть заходит, — ответила она с мрачным удовольствием, подобно пауку, почувствовавшему вибрацию на краю своей сети. Беседа предстояла действительно интересная, в стиле «выживает сильнейший». «А сегодня, Николай, сильнейшая — это я».
Дроздов был её любимым тренажёром для оттачивания навыков психологического уничтожения. На нём можно было проверить, насколько хватит терпения сегодня, или, наоборот, выпустить пар после совещания. Как их отношения дошли до такой жизни, было уже не важно. Важен был результат — взаимная, сладостная ненависть, скреплённая контрактами. «Он меня развлекает, а я ему не даю развалить компанию. Симбиоз, черт возьми».
Ещё на первой их встрече Оля раскусила Николая с первого взгляда. Он был похож на дождевого червя в дорогом костюме — скользкий, извилистый и всегда стремился ускользнуть в свою норку, когда пахло жареным. Свою выгоду он не упускал никогда, цепляясь за неё мёртвой хваткой, а вот работу предпочитал делать чужими руками. Причём руками самых зелёных и растерянных стажёров.
«Опытные сотрудники давно научились видеть его за версту и прятать «хвосты», — размышляла она, расставляя бумаги на столе в идеальном порядке. — А наивные новички всегда горят желанием выслужиться, не понимая, что их просто используют в качестве пушечного мяса». Проблема была лишь в том, что работать эти энтузиасты ещё не умели. Неопытность — это всегда риск. И на одном таком «дроздовском» риске Ольга чуть не лишилась очень приличного бюджета на рекламную кампанию. «Но сегодня, дорогой мой, мы за твой счет этот бюджет вернем».
И вот теперь коварная женщина сидела в своём кресле с видом затаившегося крокодила. Даже её улыбка была соответствующей — медленной, холодной и обещающей молниеносную атаку. Она была готова.
Дверь открылась беззвучно, и в кабинет вплыл Николай Дроздов. Он был воплощением сладковатой угодливости, которая пахнет дешёвым одеколоном и фальшью.
— Ольга Михайловна! Сияете, как всегда, — он сделал паузу, будто ожидая ответного комплимента, но, не дождавшись, мягко опустился в кресло напротив, стараясь занять как можно меньше места. — Чем могу быть полезен? Готов к самому продуктивному диалогу.
Ольга медленно провела пальцем по кромке стола, изучая Николая с видом хищницы, которая решает, с какой части туши начать трапезу. Она позволила тишине затянуться, наслаждаясь тем, как уверенность Дроздова начала таять.
— Коля, Коля… — протянула она с притворной, почти материнской грустью. — Опять ты со своими… креативными порывами. Мне тут интересная циферка попалась. По отчёту от твоего отдела. — Она отодвинула от себя планшет и посмотрела на него прямо. — Скажи мне, как так вышло, что бюджет на таргетированную рекламу для проекта «Солнечный мёд» ушёл в ноль, а конверсия составила ноль целых, хрен десятых? Ты не забыл, что мы рекламировали мёд, а не курс по медитации для космонавтов?
Николай засмеялся неестественно громко, потирая ладони, словно пытаясь добыть огонь из воздуха.
— Ольга Михайловна, ну вы же понимаете, рынок! Он непредсказуем, как… как женщина! — Он попытался подмигнуть, но получился лишь нервный тик. — Аналитика показала неожиданный спад интереса к продуктам пчеловодства в целевом сегменте. Мы оперативно переориентировались, пробовали новые, смелые креативные подходы!
— Подходы? — Ольга приподняла бровь, изображая легкое любопытство. — Твой «креативный подход», если я правильно помню, заключался в том, чтобы отдать разработку креативов стажёрке со второго курса, которая в рекламе видела только баннеры над порносайтами? Особа, что использовала в макетах картинку с пчелой размером с боевой вертолёт и слоган «Сладкий оргазм в каждой ложке»? Это что, новая маркетинговая теория? Шоковый оргазм?
Дроздов побледнел, но, как ящерица, отбросившая хвост, тут же нашёлся.
— Молодость — это дерзость! Мы должны давать шанс новым талантам, взращивать их! А слоган… он цепляющий! Запоминающийся!
— Он цепляющий, — согласилась Ольга, кивнув с деланным одобрением, — цепляющий для прокуратуры и Роскомнадзора. Поздравляю, мы почти попали в федеральные новости. Хорошо, с нашим медовым провалом разобрались. Теперь давай поговорим о твоём новом «таланте». Петя, кажется? Который на прошлой неделе, ведя наш корпоративный аккаунт в телеге, вместо анонса вебинара отправил подписчикам три гифки с котиками и сообщение «все свободны, я устал»? Это что, новая HR-стратегия по повышению лояльности? Откровенность с массами?
Николай заёрзал, его пальцы забегали по подлокотнику, отполированному тысячами таких же нервных посетителей.
— Технический сбой! Глюк системы! Я уже лично разбирался. Петя талантливый, перспективный парень, просто немного… перерабатывает. Энтузиазм!
— Знаешь, Коля, — Ольга облокотилась на стол, сведя расстояние между ними до минимума, и её голос стал тихим, почти ласковым, и оттого вдвойне опасным, — у меня тоже есть один талант. Не особо креативный, зато очень, очень эффективный. Я довожу вещи до ума. Или… людей до увольнения. Выбери, что тебе ближе. — Она откинулась назад, и её взгляд снова стал ледяным. — Но, если твой следующий «талант» хоть на копейку превысит бюджет или нанесёт ущерб репутации компании, я соберу такой отчёт для гендиректора, что тебе придется лично ему объяснять, почему пчела в нашем позиционировании должна быть размером с ударный вертолёт. Мы поняли друг друга, коллега?
Дроздов издал звук, средний между «да» и предсмертным хрипом, и поспешно ретировался, оставив за собой шлейф дешёвого одеколона и сокрушительного поражения.
Ольга снова повернулась к окну, где зажигались огни вечернего города. Победа была за ней, сладка и безупречна. Но привычной удовлетворенности не наступало.
«Вот оно, настоящее искусство, — с горькой иронией подумала она. — Не портреты писать, а выжимать соки из таких вот Дроздовых. Почти как медитация. Только после неё хочется не просветления, а стерилизатора для рук и большой кружки виски».
Она потянулась было к браслету, но передумала. Вместо этого её пальцы снова потянулись к мышке.
***
Через полчаса после визита Дроздова, как будто сама судьба хотела сбалансировать впечатление, раздался робкий стук. В дверь заглянула молоденькая Алина из отдела копирайтинга. Фея, чей гениальный текст про «Солнечный мёд» в последний момент вытянул кампанию из трясины дроздовского провала.
«И что же ты принесла, наша маленькая спасительница?» — промелькнуло у Ольги в голове, пока она оценивающе смотрела на девушку.
— Ольга Михайловна, извините за беспокойство, — голос Алины дрожал. — Вы просили зайти с итоговыми цифрами по «Мёду»?
Ольга намеренно выдержала паузу, давая девушке прочувствовать вес своего взгляда, а затем сменила грозную маску на более нейтральную, с едва уловимым намёком на одобрение в уголках губ.
— Входи, Алина. Присаживайся. Показывай, что у тебя там наворотили.
Девушка, подобно школьнице у доски, начала объяснять таблицы, запинаясь и путаясь в терминах. Ольга слушала, изредка вставляя точные, как скальпель, вопросы: «Почему выбрали именно эту возрастную группу?», «Аналитика отклика по полу есть?», «С чем сравниваем?». От каждого вопроса Алина поначалу вздрагивала, но, видя, что её не разносят в клочья, а внимательно слушают, постепенно обрела уверенность. Её речь выровнялась, глаза загорелись.
— …и поэтому, несмотря на изначальные… э-э-э… сложности, мы видим устойчивый рост вовлечённости в целевой аудитории «сорок плюс», — закончила она, с надеждой глядя на начальницу, как щенок, ждущий одобрения.
Ольга несколько секунд молча смотрела на графики, а потом её лицо озарила редкая, но искренняя улыбка.
— Неплохо. Совсем неплохо, — произнесла она, и Алина буквально расцвела. — Особенно если учесть, что тебе пришлось вытаскивать воз из той самой лужи, куда его благополучно завёл наш местный стратег-кунштюкмейкер. Ты молодец.
— Спасибо! — выдохнула Алина, засветившись, как новогодняя гирлянда.
— «Спасибо» — это тебе от клиента, — Ольга деловито отправила пару электронных писем, не глядя на экран. — В виде премии. Документы уже в бухгалтерии. А от меня, как от старшего и чуть более обожжённого товарища, будет небольшой, но ценный совет. Готова?
— Да, конечно! — Алина выпрямилась, ловя каждое слово.
— Твой текст, повторюсь, был блестящим. Но знаешь, в чём была твоя главная ошибка? — Ольга прищурилась. — Ты чуть не похоронила его, позволив тому придурку из отдела Дроздова сделать эти убогие, божественно-бездарные макеты. Ты видела этот кошмар до запуска?
Алина потупила взгляд, её энтузиазм мгновенно испарился.
— Видела… — прошептала она. — Но он же… Николай Петрович… он сказал, что он старший по проекту и сам всё проверит… Что я не должна лезть не в своё дело…
— Вот именно! — Ольга резко откинулась на спинку кресла, и оно громко скрипнуло. — Именно это он и сказал. А ты поверила. Запомни раз и навсегда, мы здесь не в церкви, чтобы верить. Твоё имя — твой бренд. Ты отвечаешь за свою часть работы так, будто от этого зависит твоя карьера, репутация и твой будущий отпуск на Бали. Никогда, слышишь, никогда не надеешься на «старших». Не пускаешь на самотёк. Если видишь откровенную дичь — не молчишь в тряпочку. Кричи. Бей в набат. Стелись ковриком у моего кабинета, но добейся, чтобы эту халтуру исправили. Потому что, когда всё полетит в тартарары, искать виноватых будут не «старшего», будут искать тебя. Твоя фамилия будет краснеть в каждом отчёте. Усвоила урок?
Она смотрела на Алину не сводя глаз, и в её взгляде была суровая, почти материнская требовательность, смешанная с усталой мудростью того, кто уже прошёл этот путь.
— Усвоила, Ольга Михайловна, — твёрдо, без тени прежней робости, ответила Алина. — Больше такого не повторится.
— Вот и отлично. Мне нравится, когда люди учатся на чужих ошибках, а не на своих, — Ольга кивнула. — А теперь иди и напиши ещё что-нибудь столь же блестящее. И, да… — она сделала многозначительную паузу, — чтобы все макеты по твоим проектам шли на согласование лично мне. В обход всех «старших» и «ответственных». Свободна.
Когда дверь за счастливой и воодушевлённой Алиной закрылась, Ольга с глубоким, почти физическим облегчением выдохнула. Она подошла к окну, за которым уже давно горели огни вечернего города.
«Вот, — подумала она с горьковатым удовлетворением. — Вкладываться в таланты, а не выжимать из них соки, как Дроздов. Видеть, как в их глазах загорается не страх, а понимание и огонёк. Это… сносная компенсация».
Это была её маленькая, тихая диверсия в безумном корпоративном мире. Её личная инвестиция в какую-никакую, но справедливость. И, возможно, единственное, что не давало ей окончательно превратиться в того самого крокодила, каким она прикидывалась для таких, как Дроздов.
***
Рабочий день, наконец, выдохся, сдавшись под натиском её последнего приказа. Ольга вышла из офиса, и осенний ветер резко ударил ей в лицо, сметая остатки душного совещательного зума, как ластик — пыль с чертёжной доски. Она вдруг с отчаянной, почти животной силой захотела не машину, не метро, а просто идти. Куда угодно. Лишь бы подальше от стеклянных стен, давящего потолка KPI и стойкого запаха пережжённого кофе и безысходности.
Ноги сами понесли её в сторону набережной, будто вели на долгожданное свидание с самой собой. Город преображался, вечерние огни тонули в чёрной воде, как расплавленное золото в нефти, и в этом была своя уставшая, декадентская поэзия.
Свернув в небольшой сквер, Ольга почти наткнулась на странное зрелище. У одинокой каменной стены, служившей, видимо, защитой от ветра и людского равнодушия, кто-то устроил импровизированную выставку. Несколько холстов были расставлены на мольбертах и даже просто прислонены к стене, а мягкая светодиодная лента, питаемая от портативного аккумулятора, бережно подсвечивала их в сгущающихся сумерках, как музейный реставратор, проявляющий утраченные образы.
«Нашёл же место оригинал, — мелькнуло у Ольги в голове. — Не Третьяковка, конечно, но зато с видом на помойные баки и вечно пьяного дядьку на лавочке. Настоящий романтик от искусства».
Она уже мысленно составила план: пройти мимо, не задерживаясь, как вдруг взгляд её зацепился и утонул в одном из пейзажей. Он был другим. Не гладкие урбанистические зарисовки и не кричащие абстракции, а нечто монументальное, дышащее многовековой древностью и тишиной.
Холст изображал крутой берег реки, подернутый утренней, серебристой дымкой. На взгорье теснились бревенчатые избы с дымками, клубящимися из труб, а у воды виднелись ладьи с высоко загнутыми, гордыми носами, похожие на дремлющих мифических зверей. Это была Древняя Русь. Прямиком из скучных школьных учебников, но написанная с такой пугающей живостью, что, кажется, вот-вот услышишь крики чаек, скрип уключин и почувствуешь влажный речной ветерок на щеке.
— Зацепило? — раздался спокойный, слегка насмешливый голос прямо за её спиной.
Ольга вздрогнула и резко обернулась. Рядом с ней стоял высокий худощавый мужчина. Его возраст было определить невозможно: на вид лет сорок пять, но в глазах стояла такая бездна странного, веселого знания, будто ему все тысячелетия мира известны как пять пальцев. Он был одет в потрёпанный плащ старомодного кроя, а его лицо украшала ухоженная, чуть эксцентричная бородка. Он напомнил Ольге барона Мюнхгаузена в исполнении Олега Янковского — такой же невозмутимый выдумщик, путешественник и гражданин мира, который давно махнул рукой на условности.
— Картина… интересная, — сдержанно ответила Ольга, внутренне корежась от этой банальности. «Боже, звучу как Ирочка».
— Ах, это не картина, сударыня, — поправил он с лёгким театральным поклоном, в котором была и галантность, и шутовство. — Это окно. Просто кто-то забыл его открыть. Или, — он многозначительно понизил голос, — не нашёл для него нужного зрителя.
Ольга едва сдержала улыбку. «Ну конечно, местный философ-чудак. Таких по всем скверам полно. Но этот… с претензией на таинственность».
— Окно в прошлое? — пошутила она, играя в его игру.
— В прошлое, в будущее, в параллельное настоящее… — художник махнул рукой, и его плащ взметнулся, словно крыло. — География и хронология — понятия для ленивых. Для кого-то — в мечту. Вот вы, например, о чём мечтаете, когда смотрите на этот берег?
Его вопрос прозвучал так прямо и просто, что Ольга, сама того не ожидая, отбросила сарказм и ответила честно:
— О том, что там тихо. И нет ежемесячных отчётов. А еще, чтобы какой-нибудь викинг с честными глазами, который не знает слова «дедлайн», просто сидел рядом и молча смотрел на эту самую реку. Без требований к моему настроению, идеальной фигуре и карьерным достижениям. Смешно, да?
Это прозвучало одновременно как самое искреннее признание и как горькая шутка над собой. Она выставила свою уязвимость вперёд, как щит, заранее посмеявшись над ней, чтобы этого не сделал кто-то другой.
Художник рассмеялся, и его смех был похож на звон хрустального колокольчика — чистый и волшебный.
— Прекрасная мечта! Самые чистые мысли обычно и бывают самыми простыми. — Он сделал шаг к холсту и провёл пальцем по краске, будто стирая невидимую грань. — Знаете, некоторые пейзажи… они как порталы. Напишешь — и вот уже душа просится внутрь, хочет посмотреть, а что там, за этим поворотом реки. Иногда она возвращается. А иногда… находит себя по ту сторону.
— Вы говорите, как герой фэнтези-романа, — не удержалась Ольга, но в её голосе уже не было насмешки, а лишь лёгкое головокружение от происходящего.
— А жизнь, дорогая моя, и есть самый удивительный роман, — парировал он, подмигнув так, будто посвящал её в великую тайну. — И в нём всегда найдётся место для одного маленького, личного чуда. Например, для того, чтобы оказаться по ту сторону холста.
Он снова посмотрел на Ольгу, и его взгляд стал пронзительным, будто он видел насквозь всю её усталость, всё разочарование и то самое тайное желание всё бросить, которое она сама боялась признать.
— Хотите прикоснуться? — вдруг предложил он, с низкими, колдовскими нотками в голосе. — Холст обладает удивительной фактурой. Кажется, будто трогаешь не краску, а сам воздух того времени. Пахнет, знаете ли, по-другому.
И вот, сама не понимая зачем, движимая внезапным порывом, смесью отчаяния и любопытства, Ольга протянула руку. Её пальцы коснулись шероховатой, холодной поверхности краски, изображавшей воду у древнего берега.
И мир взорвался.
Не грохотом, а оглушительной тишиной, которая обрушилась на уши, вытеснив все городские шумы. Свет фонарей и окон померк, сменившись слепящим, чистым золотом восходящего солнца. Вместо запаха выхлопных газов и пыли ей ударил в нос терпкий, никогда не слышанный, первозданный коктейль из хвои, сырой земли, речной прохлады и дыма десятков очагов. Асфальт под ногами исчез. Парковка и помойные баки растворились в воздухе. Она стояла по колено в холодной воде ТОГО САМОГО берега.
Ольга отшатнулась, судорожно глотая непривычно чистый, колючий воздух. Художника, сквера, вечернего города — ничего не было. Только необъятное, пугающе низкое небо над головой и ледяная вода, омывающая её убийственно красивые, но абсолютно бесполезные здесь шпильки.
«Что, бабуль, — пронеслось в паническом сознании, — твой браслет всё-таки сработал? Или это тот ещё чудак так пошутил?»
Но шутки чувствовалось как-то мало. Паника, дикая, всепоглощающая и абсолютно физическая, начала медленными щупальцами сжимать горло. Она была не там. Совсем не там.
Надеюсь, было интересно! ✨
Подписывайтесь на канал — я и дальше буду выкладывать главы из разных своих историй. А если эта книга вас зацепила, полную версию романа «Попаданка и любовь без Wi-Fi» можно прочитать на Литмаркете:
👉 https://litmarket.ru/books/popadanka-i-lyubov-bez-wi-fi
Пишите в комментариях, что думаете о начале этой истории!