Посмотрела я первый из трилогии фильм параману Мерседес Рон "Твоя вина". И давайте сразу договоримся: без вопросов, зачем мне это. Официальная версия: чтобы вам не пришлось. Но всем и так всё понятно (покраснела).
Кино начинается с того, что Ноа (Николь Уоллес) со сложным лицом собирает вещи и поколебавшись, но все же прихватив с тумбочки фото, на котором запечатлены гонщик и девочка на фоне болида, покидает комнату.
В машине она очень демонстративно читает книгу, игнорируя мать, и мы понимаем, что усложняет лицо Ноа (помимо того, что сценаристы всучили ей, - а что же ещё, - "Гордость и предубеждение"): мама вытянула счастливый билет - нашла нового папу и не намерена упустить его из-за капризов вздорного подростка, поэтому они переезжают.
По приезде у подножия лестницы их ожидает целый штат Мануэлей, Хуанит и дворецкий Мортимер, которого прислали по обмену из Баскервиль-холла сменить туманы графства Девоншир на солнечное побережье Марбельи, и с которым Ноа немножко дерется. Дворецкий хочет выполнить свою работу, а Ноа - показать, что огромная вилла, утопающая в садах и фонтанах, не произвела на нее ни малейшего впечатления. Как и шикарная комната с видом на море, набитая платьями от кутюр.
"Здесь перебор с роскошью, так бесит. В доме пахнет пуделиными духами", - жалуется она подруге по телефону.
У нового маминого мужа, красавчика и миллионера, есть сын от первого брака Ник - потомственный красавчик и миллионер, которого Ноа заранее презирает, потому что так прописано в сценарии. Опытный зритель кряхтя залезает на эти эмоциональные качели и готовит вестибулярный аппарат.
Измождённая богатством и красотой Ноа шарится в холодильнике в поисках бутика с колбасой, но там только рагу ангус, рамен, яблочный штрудель и прочий бесячий своей элитностью хавчик.
Известно, что если героиня фильма ужасов встала посреди ночи попить молока, то за открытой дверцей холодильника ее будет ожидать призрак, а нас - бу-эффект. В данном случае не бу, а вау: за дверцей картинно застыли Ник в белой хрусткой рубахе и его бойцовский пёс (сюрпризнах! - это не пудель), добавляющий хозяину 100 очков (а больше уже некуда) по шкале мужественности. Ноа хамит, собака дышит на Ноа, Ноа пугается и хватает брата руками, они немножко замирают и, глядя друг на друга, дышат вместе, пытаясь передышать собаку.
Тут приходят родители, и трио с гипервентиляцией легких расходится: люди, - чтобы переодеться к предстоящему ужину в ресторане, а собака - просто.
Чуть позже три человека в богатом стоят посреди гостиной в ожидании Ноа. Выдержав эффектную паузу, под You’ve got a strange effect on me & I like it она медленно спускается по лестнице.
Вопреки правилам на ней не вечернее платье, а футболка с логотипом группы Ramons, едва прикрывающая источник самоуверенности, черные колготки и ботильоны. Тоже черные, летом, да, в сочетании с голыми руками. Так выглядит протест, граничащий с бунтом, если кто не знал.
Отчим смотрит на это иронично, мать - неодобрительно, ну а Ник в своем воображении уже закурил, потому что он молодой мужик с гормонами, а не какой-нибудь модный критик Александр Васильев.
В меню ресторана бутика с колбасой тоже не оказалось, поэтому Ноа проявила всю свою классовую ненависть, заметив, как официантка мимоходом обласкала манжету Ника. "Как же я неправа", - подумала Ноа, - "но орать уже начала!". В итоге взрослым это надоело, Ник устремился на вечеринку поинтересней, но сначала должен отвезти Ноа домой.
В машине герои поругались, и Ноа оказалась одна на темной дороге по-прежнему одетая, как приглашение к групповому изнасилованию.
К счастью, её подбирает хороший парень Лион и привозит на вечеринку вокруг бассейна: музыка, танцы, бикини, прожектора и бухлишко.
Лион указывает ей на Ронни, который выглядит как сын Тимоти и Джигана. Он очень, очень опасный, только вчера вышел из тюрьмы. Мотал срок за то, что выбросил пластиковый мусор в контейнер для пищевых отходов.
"А вон там наша банда, а это ее лидер!" - говорит Лион, и зритель роняет чипсу изо рта, потому что лидером оказывается (ватэтапаварот!) Ник. Уже без белой хрусткой рубахи, полируя языком девичьи нёба, убедительно демонстрирует, почему именно его взяли на главную роль.
Раздосадованная Ноа выпивает пунш с наркотиком из рук коварного незнакомца, и подоспевший Ник относит ее на руках домой, по пути обнюхивая татуировку за ухом.
Если помните (можете не признаваться), то в "Пятидесяти оттенках" Ана тоже напивается. Это распространенный сценарный ход, позволяющий герою узнать героиню получше, как духовно (она несет чушь, проявляя глубокий внутренний мир и ранимость), так и физически (завершает монолог рвотой ему на туфли). А наутро может сказать, что ничего не помнит, и мило покраснеть. Удобно.
Ночью героине снится кошмар, в котором она маленькая, и мать прячет ее в шкаф от злого мужского голоса.
Утром Ноа загорает на пляже, читая Ромео и Джульетту (это уже крик о помощи), когда приходит Ник с друзьями и досками для сёрфинга. Повернувшись к лесу задом, прямо при всех натягивает костюм на голое тело (попка - класс!) и бежит к воде, обронив, что вечером соревнования.
Оказалось, что это днём Ник - милый масик, а ночью - самый настоящий штрих: любит погонять на своем красном порше. И теперь, когда Брайан О’Коннор отошёл от дел, выносит всех в одну калитку.
Вот и на этот раз он играючи уделал соперника (того самого Ронни), не смотря на то, что Ноа явилась в самых коротких и обтягивающих шортах в мире. Призовая девушка устремилась к победителю и одарила условно-патогенной флорой. (В этом кино вообще очень много целуются. Сами сейчас увидите).
Внезапно Ноа получает смс с фоткой, на которой ее парень (на старом месте у нее остался парень) что делает? Правильно, целуется с её лучшей подругой. "Чертов макс, в вацапе такой х*йни не было!". Мосты в прошлую жизнь сожжены, обуреваемая местью, Ноа ловит первого попавшегося богатого высокого мускулистого красавчика из хорошей семьи с высшим образованием и белыми зубами и впивается в него, пытаясь снять это на фото.
Братское сердце минут десять поиграл желваками и устранил соперника взглядом. Вникнув в нужды сестры он предложил помощь с фотографией в обмен на её обещание свалить домой. Усадил на капот красного порше, раздвинул колени и дерзко прижал к себе. "Язык!", - скомандовал он, и! Сошлись, так сказать, лед и пламень, молот и наковальня, война и мир, преступление и наказание, католики и гугеноты, грибы и лишайники, митохондрии и пластиды!
А зритель старается не думать о том, сколько разных ДНК сосредоточилось в одном месте. Случись что, - и эксперт-криминалист вообще концов не найдёт. Хотя.
О, сколько их упало в эту бездну! Ник явно знает, что делает, и Ноа растворилась в нём, как в серной кислоте, но он резко отстраняется, бросает "вот твоё фото, сейчас Лион отвезет тебя домой" и отходит к машине, возле которой его ожидает недоцелованная призовая девушка со стервообразующим изгибом бровей. Он сходу заталкивает её в салон, чтоб использовать как ноазаменитель.
Внезапно оказывается, что Ноа в его порше стоит на линии старта, куда подъезжает Ронни и вынуждает её принять участие в гонке, иначе их команда проиграла. Штош, ей два раза повторять не надо. Тут зритель понимает значение того фото с тумбочки: отец Ноа - гонщик, и кое-чему научил. Вызывающе накрасив губы, она выигрывает гонку и задирает Ронни (ха-ха, выкуси, неудачник, тебя тёлка сделала!). Гонку она выиграла, а вот Ник, едва успевший натянуть брюки, свой красный порше проиграл, нарушив договоренности. Ронни получает ключи от машины, в бешенстве оскорбляет Ноа (там было за что) и выхватывает от Ника. Начинается махач, а Ноа оседает на землю и прикрывает голову руками. Зритель видит флешбеки: маленькая Ноа снова прячется в шкафу, пока отец бьёт мать.
Очевидно, что для травмированного человека с ПТС у нее слишком длинный язык, за который расплачиваются другие, но в этом Мерседес Рон настолько правдоподобна, что даже близка к документалистике.
(У Ноа, кстати, огромный шрам на животе, ведь отец не тот, кто родил, а тот, кто зарезал. В том числе за это он сел в тюрьму, но на днях вышел, о чем мать Ноа не говорит дочери, не желая её волновать, ведь та очень боится отца. Сюрприз будет, ага).
В итоге герои удирают на машине Лиона, и Ноа с масляными глазами играет по пути в медсестру, перевязывая ссадины Ника.
С тех пор атмосфера в доме неуловимо меняется. Настало время томных взглядов, тягостных пауз и многозначительных диалогов.
Ноа лежит на диване в вечернем платье с открытой спиной и смотрит гонки. Ник садится рядом, и они начинают произносить слова друг другу в рот:
- Невозможно так поворачивать.
- Возможно. Нужно просто потянуть ручник и повернуть руль на 20 градусов вправо и на 60 влево.
Омномном.
- Мммм...
- Ууууу...
- Это неправильно.
- Это очень неправильно.
- Не дай мне сделать это снова!
- Ты приближаешься и просишь не подпускать тебя?..
- Не знаю, что со мной происходит. Ты мой личный сорт героина (а не, это не отсюда).
В этот момент входит мать Ноа, ведь каждый родитель всегда чувствует, когда его ребёнок сосётся.
Какое-то время показывают сюжетные повороты и других актеров, играющих вспомогательную роль, чтобы не дать главным героям потрахаться раньше времени, ведь это, напомню, трилогия, и зритель еще не накатался.
В одно из утр Ноа моет машину во дворе, а Ник пожирает ее глазами. Внезапно посреди конкурса мокрых маек в кадр врывается бывший Ноа, изменщик и повод оттянуть неизбежное.
Он хочет взять тот поцелуй с лучшей подругой Ноа назад, но, увы, ей это уже не тарахтело. Ноа смотрит на него с отшивающей улыбкой и падает в бассейн к Нику.
Вокруг очень много людей, а Ноа и Ник - ну вы поняли - слились в единое НиНо, но благодаря шикарной операторской работе от досужих взглядов их заслоняет то дерево, то надувной фламинго. Так их и не застукали. Пока что.
Бывший оказался туповат и с первого раза не понял. Под покровом ночи с бутылкой шампанского и большими надеждами он прокрадывается в комнату Ноа, чему становится свидетелем свежеизбитый Ник.
(Его избил тот самый Ронни, потому что не грози злому маргиналу, совершая променад у него в квартале).
Ник идет благородно грустить к бассейну, из которого только утром их с Ноа горячие тела вытеснили равный им вес воды.
А в шезлонге спит она! То есть, ее бывший шарится там как дурак, а она тут, поняли, да? Ржака!
Ник приосанился, а Ноа посмотрела на него, как на раненого щеночка, и начала тыкать в изнахраченные места, приговаривая:
- Здесь больно? А здесь? А так?
Каждый раз он отвечал утвердительно, но все знают, что девушек хлебом не корми - дай слизать с мужика кровь и пот долгих странствий. Это еще с Моисея повелось.
За этим занятием их застукал бывший и обиженно свалил в прошлое.
А то ещё ходили они на подпольные бои, где Ник сбрасывает напряжение.
Напряжения, видно, скопилось изрядно, потому что он зажал её прямо в дверном косяке, скользнул рукой под подол и сделал ей маппет-шоу. Ну, примерно наполовину, так как пришло время бить лицо сопернику. Этими же руками, да.
А когда она увидела его темную сторону, то забоялась (мы помним, что при звуках драки сильная и независимая теряет волю), результатом чего стала совместно проведённая ночь в одной кровати. "Ты боишься меня, Бэлла. Между нами ничего не будет, пока я вижу страх в твоих глазах", - благородно сказал Ник, отыгрывая за Эдварда. Нежность, томление в чреслах, сами всё знаете. А утром их застукал уже отец Ника, пришлось неловко оправдываться, что ничего не было, не было ничего! Пока что.
Уф, устала я оттягивать неизбежное, конечно. Режиссёр, мне кажется, тоже устал и вспомнил, о чем мечтал, обучаясь в школе драматического искусства. Его золотая камера должна была следить за тем, как меняется походка Кайзера Созе, ползти по трубам вслед за Энди Дюфрейном и парить над Титаником, но таланта хватило лишь на то, чтобы демонстрировать высокое качество эпиляции кожаной поверхности Николь Уоллес. Тоже не баран начихал, если так подумать.
Всё же для расширения режиссёрского портфолио младшая сестра Ника (у его матери есть дочь от нового брака) оказывается в больнице с приступом гипогликемии. Ник и Ноа рванули туда, но обошлось, однако, по дороге назад переволновавшиеся молодые на адреналине тормознули у маяка. Там и случился половой акт. Подробности сами посмотрите. Или рассказать? Ну ладно.
- Мы не можем быть вместе, это расстроит родителей (она).
- Не могу думать о том, что этот поцелуй последний (он).
- Если это последний раз, то пусть он будет первым (она).
И вот они стоят у кромки воды и снимают по очереди друг с другая слой за слоем, - мне аж голубцов захотелось.
Немножко катаются по песку, в попу им вспыхивает и гаснет маяк, олицетворяя по ходу фильма возникающую и исчезающую надежду быть вместе. Ноа притягивает Ника поближе к глазам, потому что он уже пополз вниз выполнять устную прелюдию перед главной темой, и говорит: "Пообещай, что мы этого никогда не забудем". "Как ты можешь сомневаться", - заверяет он и снова сползает шарашить по методичке хорошего любовника.
В какой-то момент в кадре появляется презерватив, и зритель понимает, что "кинематограф помогает усвоить социальные нормы, поведенческие образцы и культурные ценности, необходимые для успешного функционирования в обществе" - это не пустые слова, а его воспитательную функцию переоценить невозможно.
- Это было великолепно (он).
- Это было прекрасно (она).
А вот чтобы закрепить успех, Нику приходится отскочить в аптеку - сизы закончились.
Тут-то и появляется тот самый Ронни с друзьями и, усыпив, похищает Ноа прямо у Ника из-под носа.
Прийдя в себя, она видит отца, он хвалит ее за то, что выиграла гонку. Ну как её, - больше себя. Что научил. Идеальный папочка нашёлся, вы посмотрите на него.
У отца к Ноа большие претензии, потому что она была главным свидетелем обвинения, по которому его посадили, но в основном он хочет денег и звонит матери Ноа. Там уже полиция. Выясняется, что отсидки Ронни и отца Ноа - это не совпадение, а чеховское ружье: они были сокамерниками. Обалдеть, да?!
В процессе передачи выкупа отец Ноа стреляет в мать Ноа, но ту спасла сумка, полная купюр (а еще говорят, что здоровье не купишь). Зрители затаили дыхание, ведь две машины (и фильм тоже) вышли на финишную прямую. За рулем того самого красного порше сидит Ноа (с ней отец), другой машиной управляет Ник (с ним спецагент полиции).
В какой-то момент они останавливаются, смотрят друг на друга через весь мост, дают по газам и за секунду до лобового столкновения проворачивают трюк из того учебного ролика по гонкам.
Машины в слоу мо симметрично разъезжаются юзом в полицейском развороте, Ник и Ноа снова смотрят друг на друга, как бы закрепляя ментальную связь, а потом Ноа пригибается, и пистолет спецагента окрашивает салон порше в цвет кузова.
Папку отгружают в труповозку, а Ник и Ноа, ощутившие торжество жизни и передумавшие воздерживаться, снова могут косплеить Серсею и Джейме.
Первая часть фильма заканчивается на том, что молодые лежат в объятиях друг друга в комнате Ноа. Камера отъезжает в сторону, и нам показывают родителей. Они очень озабочены и в свою очередь собираются косплеить Монтекки и Капулетти (как всё остроумно закольцевалось). Мать Ноа (её, кстати, зовут Рафаэлла) делает гофрированный лоб и решительно говорит мужу: "Мы должны положить этому конец!".
Экран гаснет, а зритель испытывает смешанные чувства: тревогу за будущее молодых, обречённость от потребности досмотреть эту историю до конца и философское принятие собственного несовершенства.
И нестерпимо хочется голубцов.
Автор: Zorro
