Оксана вернулась с работы поздним вечером, еле волоча ноги от усталости. Целый день провела на ногах, встречи с клиентами, отчёты, переговоры. Открыла дверь своим ключом и сразу услышала голоса из гостиной. Муж Артём и его мать Татьяна Леонидовна что-то оживлённо обсуждали с десятилетним Максимом.
Трёхкомнатная квартира формально принадлежала Артёму, он получил её в наследство от отца. Татьяна Леонидовна переехала к ним два года назад после смерти мужа. С тех пор атмосфера в доме изменилась кардинально. Свекровь считала себя полноправной хозяйкой, постоянно вмешивалась во все семейные дела.
Оксана разделась в прихожей, прошла на кухню. Хотела просто заварить чай и отдохнуть. Но через открытую дверь слышала каждое слово разговора в гостиной.
— А мама опять задержалась, — недовольно произнёс Максим. — Она всегда на работе, ей до нас дела нет.
— Такая уж у неё карьера важная, — подхватил Артём с явной иронией в голосе. — Деньги зарабатывает, статус повышает. А что ребёнку нужно внимание — это неважно.
Оксана замерла у плиты с чайником в руках. Кровь прилила к лицу.
Татьяна Леонидовна громко вздохнула, явно желая, чтобы Оксана услышала каждое слово.
— Карьеристка она, Максимушка. Я сразу говорила Тёме, что она не подходит нашей семье. Но он не послушал материнского сердца. Думает только о себе, о деньгах своих. А семья, ребёнок — это всё второстепенное для неё.
— Бабуль, а разве мама плохая? — неуверенно спросил Максим.
— Плохая, внучок, — уверенно ответила свекровь. — Настоящая мать всегда дома сидит, детьми занимается. А не по офисам мотается. Посмотри на меня — я всю жизнь семье отдала, папе твоему. Вот это правильная женщина.
— Мам, ну ты права, — согласился Артём. — Я вот вспоминаю, как ты меня растила. Всегда дома была, обед вкусный готовила, уроки проверяла. А Оксана что? Вечно занята, вечно некогда.
— Эгоистка она, — отрезала Татьяна Леонидовна. — Меркантильная. Я сразу это в ней разглядела. Только деньги в голове. А семейные ценности — пустой звук для неё.
Оксана поставила чайник на стол, даже не включив. Руки мелко дрожали. Горло сдавило от обиды. Она работала, чтобы помогать семье, чтобы у Максима было всё необходимое. А они обсуждают её как чужого человека.
Следующие недели показали Оксане, как глубоко слова отца и бабушки укоренились в сознании Максима. Мальчик стал совсем другим. Раньше он слушался, выполнял просьбы, делился школьными новостями. Теперь смотрел на мать с каким-то холодным превосходством.
— Макс, сделай, пожалуйста, домашнее задание, — попросила Оксана однажды вечером.
— Отстань, — буркнул сын, не отрываясь от телефона. — Бабушка сказала, что ты вечно командуешь.
— Я не командую, я прошу тебя учиться.
— Да ладно. Папа говорит, что ты только и умеешь, что приказывать. Потому что на работе привыкла всеми управлять.
Оксана села рядом, попыталась взять сына за руку. Максим отдёрнул ладонь.
— Максимка, я твоя мама. Почему ты так со мной разговариваешь?
— Потому что ты плохая мать, — выпалил мальчик. — Бабуля так говорит. И папа тоже. Ты только о себе думаешь.
В дверях появилась Татьяна Леонидовна с довольной улыбкой.
— Максимушка прав, Оксаночка. Дети чувствуют правду. Он молодец, что не боится высказать то, что думает. Нечего его ругать за честность.
— Вы настраиваете ребёнка против собственной матери, — тихо произнесла Оксана, глядя на свекровь.
— Я открываю внуку глаза на реальность. Он должен знать, какая ты на самом деле.
Конфликты стали ежедневными. Оксана чувствовала себя чужой в собственном доме, словно временная жилица, которую терпят из милости. Каждое утро начиналось с напряжения, каждый вечер заканчивался ссорой.
Она пыталась поговорить с Артёмом наедине, дождалась, когда Татьяна Леонидовна ушла в магазин.
— Тём, твоя мать разрушает нашу семью. Она настраивает Максима против меня. Ты же видишь, что происходит.
— Мама просто беспокоится о внуке, — равнодушно ответил муж, листая новости в телефоне. — И она права. Ты действительно мало времени проводишь с Максимом.
— Я работаю! Мы же обсуждали это! Моя зарплата помогает семье!
— Никто не просил тебя так рваться в карьеру, — холодно произнёс Артём, наконец подняв взгляд. — Можно было найти работу попроще, поближе к дому. Но тебе важнее твои амбиции.
— Мои амбиции? — Оксана не верила своим ушам. — Ты серьёзно? Я помогаю оплачивать ипотеку, кружки Максима, отпуска наши!
— Квартира моя, между прочим. Это я её получил. Ты здесь живёшь, потому что я разрешил.
Эти слова ударили больнее пощёчины. Оксана поняла: муж полностью на стороне матери. Союза между супругами больше нет. Она осталась одна против троих.
Максим становился всё более грубым и агрессивным именно с матерью. С отцом и бабушкой он был паинькой, послушным и ласковым. С Оксаной же позволял себе такое, что раньше невозможно было представить.
— Макс, убери, пожалуйста, свою комнату, — попросила она в субботу утром. — К нам вечером гости придут.
— Сама убери, — огрызнулся сын, даже не поднимая головы от планшета. — Ты же мать, вот и убирай.
— Максим! Я не шучу! Немедленно наведи порядок!
— А я не хочу! — заорал мальчик, вскакивая с дивана. — Ты вообще кто такая, чтобы мне приказывать?! Это не твоя квартира! Это папина! И бабушкина! А ты здесь никто!
— Как ты смеешь так говорить с матерью?! — голос Оксаны сорвался на крик.
— Ты мне не мать! — выкрикнул Максим с ненавистью в глазах. — Настоящая мать о детях думает, а не о работе своей! Папа и бабуля правы — ты эгоистка и карьеристка!
Оксана замерла на месте. Из глаз брызнули слёзы. Её собственный сын, которого она родила и растила, говорит ей такие чудовищные вещи. Мальчик, ради которого она жертвовала сном, здоровьем, личными интересами.
— Молодец, Максимушка, — раздался довольный голос Татьяны Леонидовны из кухни. — Не давай себя в обиду. Мужчина должен уметь постоять за себя.
Татьяна Леонидовна усилила своё наступление после этого случая. Она чувствовала, что Оксана сломлена, и добивала окончательно.
— Посмотри, как ты готовишь, — критиковала она за обедом. — Суп несолёный, мясо жёсткое. Я Тёму совсем не так воспитывала. Он привык к нормальной еде.
— Я готовлю после работы, устаю, — тихо оправдывалась Оксана.
— Вот именно! После работы! Нормальная жена и мать сидела бы дома, занималась хозяйством как положено! А ты карьеру строишь!
— Мам, хватит уже, — вяло вступился Артём. — Оксана старается.
— Старается? — фыркнула свекровь. — Ребёнок запущенный ходит, квартира в беспорядке, еда невкусная. Это старается? Она просто не умеет быть женой и матерью!
Оксана положила вилку, больше не могла есть. Ком в горле мешал глотать.
— Я ухожу, — прошептала она и встала из-за стола.
— Иди-иди, — махнула рукой Татьяна Леонидовна. — В свою комнату прячься. Только это ты и умеешь — прятаться от проблем.
Артём молчал, уткнувшись в тарелку. Максим ухмылялся, глядя на мать. Оксана вышла из кухни, закрылась в спальне. Села на кровать и беззвучно заплакала.
На работе стало замечать её состояние всё больше коллег. Оксана срывалась по мелочам, нервничала без повода, не могла сосредоточиться на задачах.
— Ксюш, ты в порядке? — осторожно спросила её коллега Света во время обеденного перерыва. — Ты какая-то не такая последнее время.
— Нормально всё, — соврала Оксана, отводя взгляд. — Просто устала немного.
— Ты точно? Может, хочешь поговорить? Я вижу, что тебе плохо.
Оксана едва сдержала слёзы. Хотела выговориться, рассказать всё. Но постеснялась, не привыкла жаловаться на семейные проблемы посторонним.
— Спасибо, Свет. Правда, всё нормально. Просто много дел навалилось.
Света не поверила, но не стала настаивать. А Оксана вернулась к работе, с трудом дотягивая до вечера. Дома её ждало очередное унижение, очередной скандал. Она боялась возвращаться в собственную квартиру.
Вечером на совещании она перепутала цифры в отчёте, чего раньше никогда не случалось. Начальник сделал замечание. Оксана извинилась, но внутри всё кипело от отчаяния. Она теряла контроль над своей жизнью.
Максим окончательно вышел из-под контроля матери. Мальчик чувствовал полную безнаказанность, ведь отец и бабушка всегда на его стороне. Он начал считать себя главным в доме после папы и бабушки. Оксана для него была просто досадной помехой.
— Максим, выключи телевизор и ложись спать, — сказала Оксана в десять вечера. — Завтра в школу рано вставать.
— Не хочу, — ответил сын, не отрывая взгляда от экрана.
— Я не спрашиваю, хочешь ты или нет. Я говорю — пора спать.
— А я говорю — не хочу. И что ты мне сделаешь?
— Максим!
— Что Максим? — мальчик повернулся к ней с вызовом. — Ты думаешь, ты тут главная? Нет. Главный папа. Потом бабушка. А ты вообще никто. Это их квартира, их дом. Ты здесь на птичьих правах живёшь.
Оксана не выдержала, подошла и выдернула вилку телевизора из розетки. Максим вскочил с дивана, красный от злости.
— Ты что творишь?! Папа! Бабушка! — заорал он на весь дом.
Через секунду в комнату вбежали Артём с Татьяной Леонидовной.
— Что случилось? — строго спросил Артём.
— Она телевизор выключила! Когда я смотрел!
— Потому что ему спать пора, — устало объяснила Оксана. — Ребёнку десять лет, а он в десять вечера мультики смотрит.
— Ты не имеешь права указывать моему сыну, — холодно произнёс Артём. — Если я разрешил ему посмотреть телевизор, значит так надо.
В следующее воскресенье напряжение достигло критической точки. Оксана попросила Максима убрать разбросанные по всей комнате игрушки. Мальчик категорически отказался, уткнувшись в телефон.
— Макс, я серьёзно. Сейчас же собери все игрушки и положи в коробку, — твёрдо сказала Оксана.
— Нет, — коротко ответил сын, даже не поднимая головы.
— Максим, я жду.
— А я не буду. И не заставишь.
— Ты обязан слушаться взрослых, — Оксана почувствовала, как закипает внутри. — Я твоя мать, и ты будешь делать то, что я говорю!
— Не буду! — крикнул Максим, вскакивая. — Ты мне не указ! Бабушка говорит, что ты вообще не имеешь права мной командовать!
— Как ты смеешь так со мной разговаривать?!
— А как хочу, так и разговариваю! — орал мальчик, багровея лицом. — Ты здесь никто! Это квартира моего папы! Его! А ты просто женщина, которая тут живёт! У тебя нет прав ничего мне говорить!
Между ними начался настоящий конфликт. Кричали оба. Максим швырял игрушки на пол, Оксана пыталась до него достучаться. Но мальчик был абсолютно уверен в своей правоте.
— Ты здесь никто! — визжал Максим, задыхаясь от ярости. — Пустое место! Ничтожество! Бабушка права — ты эгоистка и карьеристка! Тебе плевать на меня! Ты думаешь только о своей работе!
— Максим, прекрати немедленно! — Оксана схватила сына за плечи, пытаясь успокоить.
— Не трогай меня! — мальчик вырвался. — Не смей меня трогать! Это квартира моего отца! А ты тут временно! Ты не имеешь права мне указывать! Никакого права!
Оксана застыла как громом поражённая. Её десятилетний сын, её ребёнок, которого она выносила, родила, выкармливала, кричит ей такие чудовищные вещи. Говорит, что она здесь никто, что у неё нет прав.
— Макс... — прошептала она, отступая на шаг. — Как ты можешь...
— Легко могу! — торжествующе выкрикнул мальчик. — Папа и бабушка говорят правду! Ты плохая мать! Ты никому не нужна в этом доме! Уходи! Убирайся отсюда!
В дверях стояли Артём с Татьяной Леонидовной. Они слышали каждое слово. Но никто не остановил ребёнка. Никто не встал на защиту Оксаны. Артём смотрел безучастно, а свекровь едва скрывала довольную улыбку.
Оксана оцепенела от шока и боли. Слёзы градом хлынули из глаз. Она схватила сумочку, ключи от машины и выбежала из квартиры.
Оксана не помнила, как добралась до дома подруги Елены. Вела машину машинально, сквозь пелену слёз. Позвонила в домофон дрожащими пальцами.
— Ксюша? — удивлённо спросила Елена, открывая дверь. — Что случилось? Господи, ты вся в слезах! Заходи скорее!
Оксана переступила порог и рухнула подруге на плечо, зарыдав навзрыд. Елена обняла её, провела в гостиную, усадила на диван.
— Я не могу больше, — сквозь всхлипы говорила Оксана. — Лена, я просто не могу... Они меня убивают... Все... И муж, и свекровь, и даже сын... Мой собственный ребёнок...
— Дыши, Ксюш, дыши глубоко, — успокаивала Елена, поглаживая подругу по спине. — Сейчас я чай заварю, ты немного успокоишься, и расскажешь всё по порядку.
Оксана кивнула, вытирая лицо ладонями. Елена принесла чай с травами, накрыла подругу пледом. Села рядом, взяла за руку.
— Рассказывай. Что произошло?
И Оксана рассказала. Всё. Как свекровь отравляет жизнь, как муж встал на её сторону, как сын превратился в маленького тирана. Как она стала чужой в собственной семье, никому не нужной обузой.
— Лен, он сказал мне... мой сын сказал, что я здесь никто, — шептала Оксана. — Что это не моя квартира, что я не имею права им указывать. Ему десять лет, а он уже меня ненавидит.
Всю ночь они проговорили до рассвета. Елена внимательно слушала, поддерживала, давала советы. Оксана изливала накопившуюся боль, годами подавляемую обиду.
— Ксюш, ты понимаешь, что так жить нельзя? — осторожно сказала Елена ближе к утру. — Ты разрушаешь себя изнутри. Это не семья, это ад.
— Но я мать... Я не могу бросить сына...
— Ты уже не мать для него. Прости за жёсткость, но это правда. Они отобрали у тебя ребёнка. Сделали из него монстра, который тебя ненавидит. Ты ему больше не нужна.
— Лен, не говори так... Он же мой... Я его родила...
— А он тебе в лицо кричит, что ты здесь никто. Ксюша, посмотри правде в глаза. Ты там ничего не изменишь. Свекровь победила. Она настроила против тебя и мужа, и сына. Ты проиграла эту войну.
Оксана зарылась лицом в подушку. Знала, что подруга права. Но так страшно было признать поражение. Так больно было осознавать, что её собственный ребёнок стал врагом.
К утру она приняла решение. Впервые за много лет выбрала себя. Своё здоровье. Своё право жить без унижений.
— Я уйду, — тихо сказала она. — Окончательно и бесповоротно. Подам на развод. Оставлю сына с ними. Раз они считают меня плохой матерью — пусть сами воспитывают.
— Ты уверена? — осторожно спросила Елена.
— Абсолютно.
Утром Оксана вернулась домой за вещами. Открыла дверь своим ключом и сразу наткнулась на разъярённого Артёма с матерью.
— Где ты шлялась всю ночь?! — накинулся на неё муж. — Телефон не брала, на связь не выходила! Ты в своём уме вообще?!
— Бросила ребёнка и семью! — причитала Татьяна Леонидовна, всплёснув руками. — Какая мать так поступает?! Исчезла на всю ночь! Максимушка места себе не находил!
— Максим места себе не находил? — переспросила Оксана с горькой усмешкой. — Серьёзно? Тот самый Максим, который вчера орал мне, что я здесь никто?
— Не переводи разговор! — повысил голос Артём. — Где ты была?!
— У подруги. Если тебя это волнует.
— У подруги она была! — театрально возмутилась свекровь. — А дома ребёнок один остался! Без матери!
— Он не один остался. Он с отцом и бабушкой. С теми, кого считает главными в этом доме.
— Оксана, прекрати истерить, — устало сказал Артём. — Ты совсем обнаглела. Вести себя так, как будто...
— Как будто я здесь хозяйка? — перебила его Оксана. — Но я же не хозяйка. Вы мне это постоянно напоминаете. Это твоя квартира. Твоя и мамина. Я здесь просто временная жилица.
Оксана прошла в спальню, достала из шкафа большой чемодан. Начала методично складывать свои вещи. Артём и Татьяна Леонидовна зашли следом, недоумевая.
— Что ты делаешь? — настороженно спросил муж.
Оксана повернулась к нему. Лицо было спокойным, почти безразличным. Слёз больше не было. Только холодная решимость.
— Я ухожу. Всё. Документы на развод уже подала сегодня утром. Через МФЦ, по упрощённой процедуре. Ты получишь уведомление.
— Что?! — Артём побледнел. — Ты шутишь?
— Нет. Я абсолютно серьёзно. А ребёнок остаётся с тобой — воспитывай, как умеешь! Раз вы все считаете меня плохой матерью, значит так оно и есть. Теперь покажи, какой ты хороший отец.
— Ты не можешь оставить сына! — воскликнула Татьяна Леонидовна. — Это твой ребёнок!
— Мой? — усмехнулась Оксана. — Это вы ему внушили, что я здесь никто. Это вы настроили его против меня. Получайте результат своих трудов.
— Оксана, остановись, — Артём схватил её за руку. — Ты не можешь бросить ребёнка. Это чудовищно!
— Чудовищно? А то, что вы делали со мной все эти годы, — это нормально? Ваши издевательства, унижения, оскорбления? То, как вы отобрали у меня сына и сделали из него моего врага?
— Мы просто открыли ему глаза на правду, — парировала свекровь.
— Вот и прекрасно. Теперь живите с этой правдой втроём.
Артём попытался физически остановить жену, преградив путь к двери.
— Ты не можешь оставить ребёнка! Ты его мать! У тебя материнский долг! Ответственность! Как ты можешь так поступить?!
— Легко, — спокойно ответила Оксана, обходя его с чемоданом. — Вы годами твердили, что я плохая мать. Что я эгоистка и карьеристка. Что думаю только о себе. Так вот, пусть я и побуду плохой матерью. Раз вы так решили.
— Оксана! — в голосе Артёма прозвучала паника. — Подумай о Максиме! Ему нужна мать!
— Ему нужна была мать. Когда я пыталась до него достучаться, когда пыталась воспитывать, любить, заботиться. Но вы обесценили всё это. Сделали меня врагом в глазах собственного сына.
— Ты не имеешь права его бросить! — крикнула Татьяна Леонидовна. — Какая мать бросает ребёнка?!
— Такая, которой годами говорили, что она никудышная мать. Вы хотели, чтобы я ушла? Поздравляю, я ухожу.
— Максим! — позвал Артём сына. — Максим, иди сюда!
Мальчик выглянул из своей комнаты, насторожённо глядя на чемодан в руках у матери.
— Скажи маме, что хочешь, чтобы она осталась, — попросил отец.
Максим молчал, глядя в пол.
— Максим! — повторил Артём.
— Я не хочу, — тихо сказал мальчик. — Пусть уходит.
Оксана кивнула, как будто ожидала этого ответа. Взяла чемодан и направилась к выходу. Собрала все свои личные вещи, документы, фотографии. Ничего не оставила.
Максим стоял в коридоре, упрямо сжав губы. Не смотрел на мать. Выбрал сторону отца и бабушки окончательно и бесповоротно. Для него мать уже не существовала.
Татьяна Леонидовна торжествовала. Она добилась своего. Выжила невестку из дома, отобрала внука, вернула себе полный контроль над сыном. Стояла в дверях кухни с довольной улыбкой на лице.
— До свидания, — сухо сказала Оксана, открывая входную дверь.
— Оксана, не делай этого, — последний раз попытался остановить её Артём. — Мы можем всё обсудить, решить проблемы...
— Поздно. Все проблемы уже решены. Живите счастливо втроём.
Она вышла из квартиры и закрыла за собой дверь. Навсегда. Спустилась на лифте, загрузила чемодан в машину. Села за руль и наконец выдохнула. Впервые за много месяцев почувствовала облегчение. Груз с плеч свалился. Больше никто не будет её унижать и оскорблять ежедневно.
После официального развода через три месяца Оксана исправно платила алименты на содержание Максима. Каждый месяц переводила положенную сумму. Выполняла свои обязательства перед законом. Но встречаться с сыном не пыталась. Не звонила, не писала. Максим тоже не искал контакта.
Она снимала небольшую однокомнатную квартиру на другом конце города. Устроила её со вкусом, создала уютное гнёздышко только для себя. Никто не кричал на неё, не оскорблял, не обесценивал.
Постепенно восстанавливалось душевное равновесие. На работе она снова стала собранной и эффективной. Коллеги отмечали, что Оксана словно ожила. Улыбка вернулась на лицо, глаза снова загорелись.
Подруга Елена помогала пережить самые тяжёлые первые недели. Звала в гости, в кафе, в кино. Отвлекала, поддерживала, не давала зациклиться на прошлом.
— Ты молодец, что ушла, — говорила Елена. — Знаешь, сколько женщин терпят такое годами? До нервного срыва, до больниц? А ты выбрала себя. Это настоящая смелость.
Оксана кивала, но внутри всё равно иногда болело. Особенно когда видела на улице матерей с детьми. Но она напоминала себе, каким кошмаром была её жизнь. И понимала, что назад дороги нет.
Оксана сидела вечером в своей маленькой квартире с чашкой чая. Смотрела в окно на вечерний город. Думала о прожитых месяцах, о принятом решении.
Возможно, она действительно плохая мать по общественным меркам. Женщина, бросившая ребёнка. Так многие скажут, так многие подумают. Она знала, что найдутся те, кто осудит её, назовёт эгоисткой.
Но впервые за много лет она выбрала себя. Своё психическое здоровье. Своё право жить без постоянного стресса и унижений. Право просыпаться без страха, что сегодня опять будет скандал. Право не слышать оскорбления от самых близких людей.
Теперь она могла просто жить. Работать, встречаться с друзьями, радоваться мелочам. Никто не критиковал каждый её шаг. Никто не обесценивал её достижения. Никто не говорил, что она никчёмная и ни на что не способная.
Максим остался с отцом и бабушкой. Артём получил то, что хотел, — полный контроль над сыном. Татьяна Леонидовна отвоевала своё место главной женщины в доме. Пусть воспитывают мальчика, как считают нужным.
Оксана поставила чашку на стол, легла на диван с книгой. В квартире было тихо и спокойно. Никто не кричал, не хлопал дверьми, не оскорблял. Просто тишина и покой.
Она улыбнулась, открывая книгу. Да, возможно, по меркам общества она плохая мать. Но она жива. Она дышит. Она не сошла с ума от постоянного давления. И это важнее любых общественных оценок.
За окном зажглись огни вечернего города. Жизнь продолжалась. Новая жизнь. Её собственная. Без унижений, без боли, без токсичных людей. И Оксана была благодарна себе за смелость начать всё сначала.