В один обычный вечер подозрение в измене превращает семейную кухню в допросную. Пока близкие меряются обвинениями, настоящая причина треснувшего доверия прячется в старой квартире и чужой подписи под важными бумагами.
Глава 1. Вечер, который сломался
- А ты думала, я не замечу? - его голос ударил, как дверью по пальцам.
Он стоял посреди кухни, с телефоном в руке, таким знакомым и таким чужим одновременно. На экране - её фотография, увеличенная до пикселей, и чужой мужской силуэт сбоку, обрезанный, но отчётливо видный в зеркале витрины кафе.
Пар от кастрюли с супом поднимался в потолок, пахло тушёной капустой и недосказанностью. Она машинально выключила газ, только потом поняла, что сделала это.
- Андрей, - Ника попыталась говорить спокойно, но голос предательски дрогнул, - ты хотя бы спроси, прежде чем…
- Спроси? - он усмехнулся так, что у неё по спине пробежал холодок. - Фото, звонки, духи. Ты серьёзно думала, что я слепой?
Он подошёл ближе и почти швырнул на стол её шарф. Тонкий, бордовый, с едва уловимым, но не её ароматом.
- Это не мои духи, - шепнула она. Глупая фраза. Слабая защита. Даже для самой себя прозвучало как оправдание.
Из комнаты выглянула Лена, их двадцатидвухлетняя дочь:
- Мам, пап, что случилось?..
- Иди к себе, - отрезал Андрей, не оборачиваясь. - Взрослый разговор.
Лена ещё секунду стояла в дверях, глядя то на отца, то на мать, и исчезла, громко закрыв дверь - так, чтобы они услышали её протест, но не слова.
- Объясни, - Андрей снова ткнул телефоном ей почти в лицо. - Кто он? Почему на исходящих одни и те же последние три недели? И почему, Ника, ты начала приходить домой позже, чем я?
Она посмотрела на журнал на подоконнике, на горку немытой посуды в раковине, на старые занавески с подсолнухами. Их жизнь. Их десять лет. Не идеальных, но настоящих.
- Это не любовник, - выдохнула она. - И духи не мои. Я сама этот запах почувствовала, когда шарф взяла.
- Конечно, - скривился он. - Тогда, может, это духи твоей совести?
Он говорил зло, но в глазах был ужас. Настоящий, мужской, тяжёлый. Страх быть обманутым, спущенный в агрессию.
- Андрей, я никого не предавала, - сказала она, чувствуя, как внутри всё сжимается в тугой узел. - Я тебе всё объясню. Только ты сначала…
- Поздно объяснять, - перебил он. - Я уже всё понял.
Он развернулся, вышел из кухни, громко хлопнул дверью спальни. Через минуту она услышала, как лязгнул замок чемодана.
В этот момент Ника впервые за десять лет по-настоящему испугалась: не за брак - за то, что происходит что-то, чего она сама не понимает. Фото, звонки, духи… И в этой цепочке действительно было слишком много совпадений.
Глава 2. Запах, который не её
Ночь прошла рывками. Андрей спал на диване в зале, демонстративно включив телевизор на полную громкость. Ника лежала в спальне, уткнувшись взглядом в трещину на потолке и перебирая в голове все последние дни.
Те же маршруты, те же магазины, работа, дом… И да, тот самый номер.
Она осторожно взяла из сумки телефон и пролистала список последних звонков. Номер, который так цеплял Андрея, повторялся действительно часто. Только вот каждый раз разговор длился не больше минуты.
«Юрий Витальевич», - так был подписан контакт.
- Как объяснить мужу, что твой «таинственный мужчина» - это сухой, как высушенный чёрнослив, юрист по наследству? - пробормотала она вслух.
Наследство. От этого слова у неё внутри стало холодно. Не потому, что она мечтала о деньгах - скорее, наоборот. Всё началось с того, что свекровь, Тамара Ивановна, внезапно вспомнила про старую бабушкину квартиру и позвала Нику «по-женски поговорить».
«Ты же у нас самая разумная, - говорила тогда свекровь, разливая по чашкам крепкий чай. - Андрей горячий, Лёшка вообще пропадёт всё, что получит… Нужно всё правильно оформить».
Речь шла о двухкомнатной квартире в соседнем районе, в которой много лет никого не было. Там жила свекровина мать, строгая, тихая старушка, умершая ещё до того, как Ника вышла замуж.
Тамара Ивановна предложила зайти вместе к юристу «на всякий случай».
- Никому не говори, пока не разберёмся, - шептала она тогда в подъезде, поправляя платок. - Мужикам только дай повод - перегрызутся.
Ника тогда пожала плечами: ну ладно, раз надо…
Теперь она смотрела на список звонков и понимала, как это выглядит со стороны: секретные встречи, непонятные номера, таинственность со свекровью.
А ещё - шарф.
Утром она снова взяла его в руки. Запах был стойкий: терпкий, дорогой, с ноткой бергамота. Не её привычная лёгкая лаванда за триста рублей, а что-то из тех флаконов, что ставят под стекло в больших магазинах.
Она вспомнила: шарф она оставляла на спинке стула в коридоре у Тамары Ивановны. В тот день, когда они ездили к юристу. Тогда она ещё удивилась: квартира свекрови пахла непривычно сильно духами, хотя сама Тамара Ивановна все годы пользовалась только одеколоном «Красная Москва».
- Неужели… - Ника села на край кровати, прижимая шарф к коленям.
В голове всплыли ещё детали: свекровь, слишком нервно закрывающая дверь в комнату, шёпот по телефону, когда Ника выходила на балкон покурить, странная папка с документами, которую та прятала в серванте.
И ещё одна, самая болезненная мысль:
Если Андрей сейчас убеждён, что она ему изменяет, значит, кто-то очень старательно собирал эти «улики».
Она поднялась, утерла глаза и решительно направилась на кухню.
- Лена, вставай, - постучала в комнату дочери. - Нам нужно поговорить. Женским составом.
Из зала послышалось недовольное рычание Андрея:
- Без меня, значит? Ну-ну.
Ника вдруг четко поняла: если она не разберётся сама, их семья развалится не из-за измены, а из-за чьей-то чужой игры.
Глава 3. Женский совет и первая улика
Лена сидела за столом в старой, ещё школьной футболке и обнимала кружку с чаем двумя руками. Вид у неё был взрослый, обиженный и до боли похожий на Андреев, когда тот молчит, чтобы не наговорить лишнего.
- Мам, скажи честно, - начала она без прелюдий. - У тебя… кто-то есть?
Ника глубоко вдохнула, посмотрела дочери прямо в глаза:
- Нет. У меня - никто. У нас - проблема. И я боюсь, что проблема не в папе и не во мне.
Она кратко рассказала про наследство, юриста, встречи со свекровью. Про то, как та просила «ни слова Андрею, пока всё не оформим».
Лена слушала внимательно, губы у неё поджались в тонкую линию.
- Бабушка… - протянула она. - Вот это я понимаю, поворот. Но зачем ей всё это прятать от папы?
- Не знаю, - честно ответила Ника. - Но факт: Андрей про Юрия Витальевича ничего не знал, а в телефоне видит только частые звонки какому-то мужчине.
- И шарф, - добавила Лена. - Я вчера видела, как он его нюхал. Прямо как следователь. Страшно было.
Она вдруг подняла голову:
- Мам, давай сделаем так: перестанем оправдываться и начнём думать. Если это кто-то подстроил… значит, есть мотив. Какие варианты?
- Деньги, - вздохнула Ника. - Квартира.
Они вдвоём разложили на столе всё, что было: записанный на листочек адрес юриста, бумажку с телефоном, старую визитку нотариальной конторы, которую Ника машинально сунула в кошелёк.
- Мам, - Лена наклонилась ближе, - а ты эти бумаги, которые с бабушкой заполняла, видела до конца? Ну, вот прям читала?
Ника поморщилась:
- Честно? Нет. Там много текста, мелкий шрифт. Юрист что-то говорил, бабушка кивала, я подписала там, где показали.
Лена закатила глаза:
- Отлично. Женщины XXI века.
- Спасибо, что не птеродактили, - попыталась пошутить Ника, но не получилось.
Лена вдруг порылась в своей сумке и вытащила маленький диктофон:
- Вот что. Бабушка давно мне не нравится. Помнишь, как она радовалась, когда вы чуть не развелись пять лет назад? Я тогда маленькая была, но помню.
- Лена…
- Мама, давай так: ты сегодня поедешь к бабушке «разобраться с наследством». С диктофоном в кармане. Спокойно, без криков. А я пока попробую достать копию тех документов у нотариуса. Скажу, что ты плохо себя чувствуешь.
- Это уже детектив какой-то, - выдохнула Ника.
- А у нас разве не детектив? - Лена криво улыбнулась. - Папа сходит с ума от ревности, бабушка шифруется, ты выглядишь как героиня сериала. Не хватает только злодея в шляпе.
Ника усмехнулась впервые за сутки.
Она взяла диктофон, ощутила его холодный вес в ладони и вдруг почувствовала странную смесь страха и решимости.
- Ладно, - сказала она. - Будем играть по-взрослому.
В коридоре громыхнула входная дверь: Андрей ушёл, громко, чтобы все услышали.
- У нас не так много времени, - тихо добавила Лена. - Пока он не решил, что всё кончено.
Глава 4. Чужая подпись
Тамара Ивановна открыла дверь не сразу. Сначала заскрипела цепочка, потом её голос, всегда громкий, прозвучал странно глухо:
- Кто там?
- Это я, - спокойно сказала Ника. - Насчёт квартиры.
Слово «квартира» подействовало лучше любого «мама». Цепочка отщёлкнулась почти мгновенно.
- Ну наконец-то, - свекровь распахнула дверь, но в глаза Нике не посмотрела. - Я уж думала, ты передумала.
Квартира встретила их запахом нафталина и всё тех же резких духов. Ника машинально поправила шарф на шее - тот самый, «обвиняемый», - и почувствовала, как запах усилился.
- Ты что, тоже начала этим брызгаться? - спросила она, проходя на кухню.
- Каким ещё этим? - отмахнулась Тамара Ивановна. - Мне твои «модные» вони не нужны, у меня «Красная Москва».
Ника отметила про себя: на полочке в прихожей действительно стоял старый флакончик. А рядом - новый, стеклянный, тяжёлый, без этикетки.
Она села за стол, положив диктофон в карман кардигана, включённый заранее.
- Так что там с наследством, Тамара Ивановна? - максимально нейтральным тоном спросила она.
Свекровь оживилась:
- Да что, осталось пару подписей. Юрист всё подготовил. Ты главное - не болтай Андрею раньше времени. Мужикам такое знать не надо, пока не будет всё оформлено.
- А как именно оформлено? - мягко уточнила Ника. - На кого квартира-то?
- На кого надо, на того и будет, - отрезала Тамара Ивановна, наливая чай. - Ты не переживай, без крыши не останетесь.
Слова «не останетесь» прозвучали так, что Ника почувствовала, как у неё по спине пробежал холодок.
- То есть… квартира будет не на Андрея? - сделала она вид, что спрашивает просто из любопытства.
- Зачем ему ещё одна? - всплеснула руками свекровь. - У вас и так двушка. А Лёшке-то что, на съёмной всю жизнь? Он же всё равно сын Андрея. Семья.
Лёшка - сын Андрея от первого брака. Вечные проблемы с работой, с кредитами, с тем, что «ему все должны».
- То есть… - Ника вдруг ясно увидела картину: квартира оформлена на Лёшку, Андрей, ослеплённый ревностью, разводится, она с Леной остаются в их нынешней двушке, где половина свекровина, а остальное - под вопросом. А Тамара Ивановна спокойно переселяется к любимому старшему в «бабушкину» квартиру.
- Ты только не начинай, - подняла палец свекровь, заметив её выражение лица. - Я ж не враг вам. Я так делаю, чтобы всё честно было. Ты - кто мужу? Жена. Сегодня есть, завтра нет. А кровь - она кровь.
Эта фраза ударила сильнее Андреевых обвинений.
- То есть вы заранее готовите вариант «завтра нет», - тихо сказала Ника.
Свекровь насторожилась:
- Опять драму развела. Сказала же: Андрею ни слова. Он горячий, сорвётся, а у меня здоровье не железное.
Телефон на столе завибрировал. На экране высветилось: «Юрий Витальевич».
- О, вовремя, - оживилась Тамара Ивановна, потянулась к телефону.
- Я отвечу, - Ника была быстрее. - Алло?
- Тамара Ивановна, добрый день, - в трубке раздался знакомый голос юриста. - Я подготовил договор дарения, как вы просили. На вашего старшего внука. Осталось только, чтобы невестка расписалась, раз уж её тоже вписали…
Ника почувствовала, как земля уходит из-под ног.
- Невестка уже здесь, - сказала она ровно. - И очень внимательно слушает.
В паузе было слышно только, как за стенкой у соседей включили дрель.
- Э-э… - замялся юрист. - Простите, я, видимо, не вовремя…
- Очень даже вовремя, - ответила Ника. - Думаю, нам всем стоит встретиться. Но уже троим.
Она отключила звонок и спокойно посмотрела на свекровь.
- Значит так, Тамара Ивановна. Вы сейчас либо объясняете мне, почему я должна расписаться под дарением квартиры вашему любимому Лёшке… либо я еду домой и включаю громкую связь при Андрее.
Лицо Тамары Ивановны побледнело так, что «Красная Москва» на шее резко потускнела.
- Ты ничего не понимаешь, - прошипела она. - Я всё делала ради сына. Ты ему не пара с самого начала, я знала…
На диктофоне в кармане мигнул огонёк записи.
Глава 5. Кто кого предал
Андрей сидел на табурете у кухонного стола, согнувшись, как школьник на выговоре. Перед ним лежал диктофон, рядом - распечатки документов из нотариальной конторы, которые Лена успела достать.
На одной из страниц чёрным по белому: «Дарение квартиры по адресу… одаряемый - Алексеев Алексей Андреевич. Согласие супруги дарителя…»
Под «супругой дарителя» оставалось пустое место - там, где должна была появиться её подпись.
- Я… - Андрей провёл рукой по лицу. - Я правда думал, что ты…
- Изменяю? - спокойно закончила Ника. - С юристом по наследству, у которого голос как у простуженного профессора?
Он опустил глаза.
- Фото, звонки, духи… - растерянно пробормотал он.
- Фото сделал официант, - сказала Ника. - Мы с Юрием Витальевичем сидели в кафе после нотариуса, обсуждали формулировки, бабушка… твоя мама… устала и ушла раньше. Кто-то выложил это в соцсети, тебя отметили. Очень удобно.
Лена не выдержала:
- Пап, бабушка специально поставила шарф у себя в коридоре так, чтобы он пропитался чужими духами. Мы открывали флакон - там даже крышка была сломана, чтобы сильнее пахло.
Андрей перевёл взгляд на дочь, потом на жену, потом на диктофон.
Ника нажала кнопку, и в кухне раздался голос Тамары Ивановны:
«Ты - кто мужу? Жена. Сегодня есть, завтра нет. А кровь - она кровь. Квартира должна остаться Лёшке. Главное - чтобы Андрей вовремя глаза открыл…»
- «…а Ника подписала, не читая», - добавила Ника, когда запись закончилась. - План был простой: убедить тебя, что я грязь. Чтобы ты сам выгнал меня. И тогда я, как не жена, не смогу претендовать ни на что.
Тишина повисла густая, как пар над супом.
Андрей отодвинул табурет, встал, подошёл к окну. Некоторое время просто стоял, глядя во двор, где мальчишки гоняли мяч между сугробов.
- Я предал тебя раньше, чем ты успела что-то объяснить, - наконец сказал он. Голос был осипшим, но без злости. - Поверил не тебе, а… совпадениям. Маминой истерике. Своему страху.
- Ты поверил в то, во что тебе было легче поверить, - мягко ответила Ника. - Так меньше боли в первый момент.
Лена встала между ними, как маленькая, хотя давно уже не девочка:
- Давайте так. Мы сейчас все взрослые. Бабушка нас предала. Не тебя, папа. Нас. Целиком. И если вы снова начнёте мериться, кто кого сильнее обидел - мы ей только поможем.
Она выложила на стол ещё один лист: заявление об отзыве доверенности, которое юрист помог составить, когда узнал, во что его втянули.
- Я уже с ним поговорила, - сказала Лена. - Он не преступник. Ему просто оплатили работу. Но когда он понял, что речь о том, чтобы лишить одну часть семьи жилья, очень испугался.
Андрей вернулся к столу, взял листы, провёл пальцами по пустому месту для подписи.
- Я поеду к матери, - тихо сказал он. - Но не один. Если ты… - он посмотрел на Нику, - готова поехать со мной, поехали вместе. Если нет - я всё равно скажу, что выбираю семью. Свою. Которую сам создал.
У Ники внутри что-то щёлкнуло на место.
- Поедем, - кивнула она. - Но сначала…
Она подошла к нему, взяла его за руку, ту самую, которая вчера швыряла её шарф на стол как улику.
- Скажи это ещё раз. Не для неё. Для себя.
Он глубоко вдохнул:
- Я выбираю вас. Тебя и Лену. Не квартиру. Не Лёшку. И уж точно не мамины сценарии.
Лена всхлипнула и отвернулась к окну, делая вид, что рассматривает птиц на ветках.
Вечером они втроём вернулись домой из поездки к Тамаре Ивановне.
Было много крика, слёз, обвинений. Тамара Ивановна сначала кричала, что «ничего такого не сделала», потом плакала, что «сын её бросает», потом пыталась давить на жалость.
Но Андрей держался ровно.
- Мама, - сказал он в итоге, - это ты нас предала. Не она. Документы мы отменили, договора не будет. В нашей квартире больше не будет интриг. Если захочешь общаться - без игр.
Когда дверь за ним и Никой закрылась, Лена облегчённо выдохнула.
На кухне всё было по-прежнему: кастрюля с супом, немытая посуда, занавески с подсолнухами.
Но воздух был другой. Чистый. Без чужих духов, без шёпота по телефону за дверью.
Андрей подошёл к Нике, неловко обнял.
- Прости, - сказал он. - За то, что поверил в твои «духи», а не в тебя.
- А я тебя - за то, что не объяснила сразу, - улыбнулась Ника, глядя ему в глаза. - Будем учиться говорить, пока ещё не поздно.
Лена закатила глаза, но улыбнулась:
- Ну всё, семейная драма закончилась, начался скучный счастливый конец.
- Не скучный, - поправила её Ника. - Просто честный.
В телефоне у Ники всё ещё висели те самые фото из кафе. Она нажала «удалить», а потом тут же сделала новое - селфи втроём, на их маленькой кухне, с кастрюлей супа на заднем плане.
Там, где раньше были подозрения, теперь в кадре были только люди, которые выбрали друг друга, а не чужие сценарии.