Память.
Я продолжаю мою выборку, из глубин детской памяти.
Конечно, это наверное смешно, седому на всю голову деду, вспоминать события которые происходили совсем не с ним, а с мелким пацаном, которого на мотоцикл сажали, как на лошадь – подняли и посадили.
Но я же это помню….
Шел 1967 год.
А точнее, это были первые мои осенние каникулы…
Первоклашку отпустили «отдыхать».
Он уже «устал» грызть гранит науки…
И тут отец завел разговор о том, что, а не поехал бы ты со мной в лес, на охоту за белками?
О-ооо, спрашиваешь!!!
Конечно!
Это сейчас «поехал», ассоциируется с машиной, кондиционером, хавчиком на каждом углу и тому подобными, плюшками цивилизации.
А тогда, это был мотоцикл, ИЖ- Планета-2, одиночка, и без лобового стекла.
Отец, в целях безопасности, посадил меня спереди на бензобак и выдал очки –консервы.
Уже холодно, одевай.
30 километров по асфальту, легко и с ветерком.
Потом серпантин по хребту, вверх. Тут уже никакого, конечно, асфальта, да и дорогой это не назвать. Это «шкуродерка», чтобы прошли геологические вездеходы и мотоциклы охотников и грибников.
Вида сбоку этой козьей тропы, к сожалению, нет.
Но сама "козья тропа" жива и сегодня...
Перевалили через перевал на ту сторону хребта, … а там,….уже лежит снег!
Правда, первый и несерьезный.
Сначала мы заехали к отцу на его геологическую партию, где погрелись и выпили горячего чая.
А потом, отец закинул ружье на плечо и скомандовал – пошли!
Если посмотреть на карту, и обнаружить ту, старую дорогу пробитую в тайге геологами(см. скриншот выше), то это вот, примерно, здесь.
Шли мы долго, часа, наверное, три, от дороги, тропинка вошла в дикий бурелом, где отец перешагивал через валежины, а я перелезал…
Тропинка исчезла, кругом огромные ели и пихты, и тут у подножия сопки, появился в лесу просвет и мы вышли на прогалину в лесу, где стояла маленькая избушка, с маленьким окошком и очень низенькая. Почти землянка…
Ну, вот мы и пришли.
Это зимовье.
Мы здесь и будем ночевать.
Здорово!
С виду, в крохотной избушке снаружи, внутри было, аж две широких лежанки, стол у окна и печка-буржуйка.
Роскошно!
Стемнело, и в зимовье вернулись охотники.
С добычей!
Рябчиков подвесили над входом в зимовье, а белок покрошили и отправили на сковородку.
Невероятно вкусно!
Хотя меня вечером и проинструктировали, что, как и зачем, надо делать утром, я проснулся один…
Мужики спозаранку удалились в тайгу…
В зимовье было тихо и тепло.
На печке стояли чайник и сковородка. В сковородке была, недоеденная вчера бельчатина, а на столе, лежала краюха хлеба.
Я вышел на улицу.
Было тихо и морозно, но в вершинах елей, прореженных в результате строительства зимовья, гулял ветер. Старые ели покачивались и поскрипывали. Учитывая, что в распадке стояла утренняя полная тишина, этот скрип, высоко над головой, запомнился, так как, был малоприятным…
Я попробовал было дойти до края делянки, куда уходила малозаметная тропа и остановился. А вдруг там, за валежиной, медведь?…
А что, глухая тайга…
Страшновато…
Я предпочел вернуться в зимовье. Там как-то спокойнее.
Вскоре, вернулся отец, мы позавтракали остатками бельчатины, и пошли на речку, что протекала недалеко, от зимовья.
В те годы, спиннинг был большой редкостью, и отец срезал ножом две ветки(побольше и поменьше) и достал из рюкзака приготовленную снасть и наживку.
Я, конечно, не поймал ничего.
На горной речке, нужно понимать, куда и зачем, ты кидаешь снасть. Иначе ничего не поймаешь…
Зато, когда отец выловил первого хариуса, я забыл про свою удочку.
Над сверкающей на перекате речкой, появился хариус….
В лучах всходящего утреннего солнца!
Роскошный, в переливающейся на солнце чешуе, с огромными радужными плавниками, растопыренными в стороны…
Смотри-ка, а это ленок!
Отец протянул мне здоровенную рыбину, длиной с мою руку.
Хороший клев!
Наловив рыбы, мы вернулись в зимовье.
Будем готовить уху!
После обеда, отец разрешил мне пострелять.
Ну, как пострелять…?
Мелкий пацан, ростом ниже ружья, а это ижевская двустволка, 16 калибр, все по серьезному!
Отец поставил на пень в сторону сопки, пустую банку из под тушенки.
Ружье разместили на валежине, я за нее залег в позе бойца на позиции, а отец, как я потом понял, вставил ладонь между прикладом и моим плечом…
Ну, готов?
Видишь банку поверх ствола?
Как поймешь, что готов, тяни на себя курок.
Я уже знал, что за этим последует, и потянув за курок, закрыл глаза!
Бабах!!!
Открыв глаза, я увидел банку, мирно стоящую на пеньке.
Ну, почти попал, сказал отец.
Нормально!
Когда ты перерастешь ружье, все наладится…
Вторую ночь, я спал как убитый, а утром, мы отправились домой.
В тайге было тихо, а по «Долине диких кабанов», дул ледяной ветер.
К счастью, он дул нам в спину.
Поэтому, мы добрались до дома быстро и без остановок.
Когда отец чистил ружьё, я понял, что единственный израсходованный патрон, использовал я.
Вот такая была поездка, на охоту, за белками.
А в конце зимы, в феврале, 1968, у нас появился гость.
Его, конечно, предполагалось съесть, но все домочадцы оказались против, т.к. отец принес домой в мешке зайца, и живого…
Заяц прыгал по квартире, наверное, до апреля, и ел капустные листы, а когда снег сошел, был выпущен обратно на сопку.
Вот такие охотники…