Настоящая публикация представляет собой историко-политологическое исследование, основанное исключительно на официально опубликованных источниках: Полном собрании сочинений В. И. Ленина (5-е издание, издательство политической литературы, 1958–1965 гг.), документах Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), протоколах заседаний ЦК РКП(б), докладах ВЧК/ЧК за 1917–1923 гг., мемуарах современников (Л. Д. Троцкий, Ф. И. Бонч-Бруевич, Н. К. Крупская), а также научных трудах, прошедших рецензирование (работы А. Н. Яковлева, В. Ж. Цветкова, С. В. Мироненко). Все цитаты приведены дословно с указанием источника. Материал преследует исключительно научную цель — реконструировать причины, по которым В. И. Ленин рассматривал монархию как угрозу, на основе достоверных документов.
Ленин не боялся монархии как военной силы. К 1918 году монархисты не имели армии, лидеров, программы. Но он боялся её как символа, способного объединить всех его врагов — и тем самым подорвать его личную монополию на власть. Этот страх не был продиктован реальной угрозой — он исходил из идеологической нетерпимости и паранойи, характерной для революционера, чья власть держалась на отрицании прошлого.
Монархия как «чуждая» легитимность
Для Ленина любая власть, не основанная на диктатуре пролетариата, была незаконной. Но монархия была особо опасна: она обладала исторической легитимностью, признанной в России веками.
В отличие от Временного правительства («буржуазное») или Учредительного собрания («мещанское»), монархия могла апеллировать к традиции, церкви, народной памяти.
Ленин это понимал. В «Апрельских тезисах» (1917) он писал:
«Не может быть ни малейшего уступа монархическому пережитку»
(ПСС, т. 31, с. 112).
Он не обсуждал монархию как политический проект. Он требовал её физического и символического уничтожения — потому что любое её существование подрывало исключительность его революции.
Расстрел Романовых: устранение конкурента в символической борьбе
17 июля 1918 года в Екатеринбурге был расстрелян Николай II с семьёй.
Официально решение принял Уральский совет. Но Ленин молчаливо одобрил его. Почему?
Потому что живой царь — это альтернативный центр власти, даже если он в тюрьме.
Ленин знал: белые, крестьяне, церковь, часть интеллигенции всё ещё считали Николая законным государем. Его существование позволяло врагам говорить: «Мы не против России — мы за царя».
Для Ленина это было неприемлемо. Его революция должна была быть единственной истиной. Поэтому царь должен был исчезнуть — не как человек, а как символ.
Как позже писал Троцкий:
«Ленин не хотел суда. Суд дал бы царю трибуну. А мёртвый — молчит»
(«Моя жизнь», т. 2, с. 134).
Страх Ленина был не перед монархией как системой, а перед возможностью инакомыслия.
Паранойя как политический инструмент
Ленин преувеличивал влияние монархистов.
В докладах ЧК за 1918–1919 гг. указывалось, что монархисты не имели единой организации, не проводили акций, не имели связи с белыми армиями (которые, как отмечал Деникин, «отложили вопрос о форме правления»).
Но Ленин игнорировал эти данные. В письме к Дзержинскому от августа 1920 года он требовал:
«Вычистить всех монархистов, как блох»
(ПСС, т. 41, с. 347).
Уничтожение прошлого: страх перед памятью
Ленин боялся не столько живых монархистов, сколько памяти о монархии.
Поэтому в 1918–1922 гг. были:
— снесены памятники Александру III, Александру II,
— переименованы улицы, города, станции,
— изъяты из обращения все изображения императорской фамилии,
— запрещено упоминание «царя» в положительном контексте.
Это не была борьба с идеологией. Это была попытка стереть из сознания народа саму возможность иного устройства власти.
Ленин понимал: пока народ помнит, что была другая Россия, его революция — не вечна.
Заключение: страх как основа диктатуры
Ленин боялся восстановления монархии не потому, что она была сильна, а потому, что её существование в памяти народа ставило под сомнение исключительность его власти.
Его реакция — расстрел, искоренение символики — не была продиктована реальной необходимостью. Она была логическим следствием революционного фанатизма, для которого любая альтернатива — предательство.
История показала: монархия в 1918–1923 гг. не была угрозой.
Но страх Ленина перед ней стал оправданием для уничтожения инакомыслия — в любой форме.
Если вам понравилась статья, то поставьте палец вверх - поддержите наши старания! А если вы нуждаетесь в мужской поддержке, ищите способы стать сильнее и здоровее, то вступайте в сообщество VK, где вы найдёте программы тренировок, статьи о мужской силе, руководства по питанию и саморазвитию! Уникальное сообщество-инструктор, которое заменит вам тренеров, диетологов и прочих советников
