Искал наушники. Засунул руку в карман её бежевого тренча, который висел в прихожей. Вместо чёрного пластикового футляра пальцы наткнулись на смятый бумажный клочок.
Вытащил. Чек. «Аптека №37». Время — сегодня, 14:25. В списке покупок: «Фолиевая кислота, 90 таб.», «Витамин Е», «Тест на беременность…».
Тест на беременность.
Мы не беременны. То есть, она — не беременна. Мы не планировали. Более того, после истории с внематочной три года назад она сказала, что больше не рискует. И я согласился. Здоровье дороже.
Чек был тёплым, будто только из кармана. Она пришла с работы в 18:00. Где была в середине дня?
Сердце заколотилось не от радости, а от странной, леденящей тяжести под ложечкой. Почему она не сказала? Почему чек — в кармане куртки, а не на видном месте? Почему «фолиевая кислота» — это на три месяца вперёд?
Я положил чек обратно, аккуратно, точно так же смяв его. Наушники нашлись в другой куртке. Но в голове уже щёлкнул тумблер. Тот самый, который переводит мир из режима «доверия» в режим «наблюдения».
Всё стало обретать новые краски. Её утренняя тошнота пару недель назад, которую она списала на несвежий салат. Внезапная любовь к апельсинам, которые она раньше не ела. И главное — как она стала отдаляться в постели, прикрываясь усталостью и головной болью. Я думал — стресс на работе. А теперь эта бумажка из аптеки горела в моём сознании, как сигнальная ракета.
Вечером я спросил как бы между прочим, глядя в телевизор:
—Кать, ты хорошо себя чувствуешь? В последнее время какая-то бледная.
Она вздрогнула,будто её током ударило.
—Да нормально… Просто весенний авитаминоз. Надо витаминов купить.
—Каких? — я повернул к ней голову.
—Ну… любых. Комплексных, — она быстро встала и пошла на кухню, будто что-то вспомнив.
Ложь. Гладкая, как стекло. Я сидел и понимал, что моя жена, с которой я прожил восемь лет, сейчас за стеной варит кофе и хранит тайну. Тайну, в которой мне, судя по всему, нет места.
Это было только начало. На следующий день я заметил, как она прячет от меня телефон, ложась спать. Не просто кладёт на тумбочку, а кладёт экраном вниз, под подушку. Раньше за ней такого не водилось.
Я не стал ждать. Я начал действовать. Но не как ревнивый дурак, а как тактик. Наш общий семейный компьютер был привязан к её почте. Однажды, когда она была в ванной, я зашёл в историю браузера. Не в её личные письма — нет. Я зашёл на сайт службы доставки из супермаркета, где у нас был общий аккаунт.
И нашёл. Заказы за последний месяц. Не наши обычные макароны-мясо. А странный набор: гречка, творог, яблоки, ещё одна упаковка фолиевой кислоты. И — самое главное — адрес доставки. Не наш дом. А офисный бизнес-центр «Северная башня». Время — всегда в обеденный перерыв.
У меня похолодели пальцы. Я погуглил адрес. Помимо офисов, там были и апартаменты для сдачи посуточно. Дорогие.
Я взял отпуск на неделю. Сказал, что еду на рыбалку с друзьями. С утра сделал вид, что уехал. Но вернулся через час и занял позицию в кофейне напротив того самого бизнес-центра.
Я ждал три дня. На третий день я увидел её. Она вышла из такси не одна. С ней был мужчина. Высокий, в дорогом пальто. Он обнял её за плечи, они что-то обсуждали, смеясь. Потом они вошли в подъезд. Не в офисную часть. В ту, где были входы в апартаменты.
Тогда я позволил себе почувствовать боль. Острую, режущую, как нож. Я сидел с остывшим капучино и смотрел, как догорает день за стеклом, а моя жизнь разваливается на куски где-то в роскошных апартаментах напротив.
Но боль быстро сменилась холодной, ясной решимостью. Я достал телефон и сфотографировал их вместе. Потом поехал домой. Не рыдая, а составляя план.
Я вошёл в квартиру вечером, будто ничего не произошло. Она удивилась, увидев меня.
—Что так рано с рыбалки?
—Не сложилось, — сказал я. — Вернулся пораньше. Приготовь-ка ужин, давай. А у меня к тебе серьёзный разговор.
Пока она хлопотала на кухне, я сделал последний шаг. Зашёл в наше общее приложение домашней бухгалтерии. И нашёл то, что искал. Неделю назад была странная трата с её карты — крупная сумма, обозначенная как «подарок коллеге». Но в комментарии к переводу внутри приложения она забыла стереть служебную пометку: «Аренда СБ, фев.»
Аренда. Северная башня. Февраль.
Когда она поставила передом тарелку с пастой, я не стал есть. Я положил перед собой телефон, разблокировал экран и повернул его к ней. На экране было то самое фото — она и тот мужчина у подъезда.
—Это кто, Катя? И сколько месяцев ты уже снимаешь ему апартаменты в «Северной башне» на наши общие деньги? Или, — я сделал паузу, глядя ей прямо в глаза, — эти апартаменты и правда для тебя? Для вас двоих? Учитывая твой запас фолиевой кислоты на три месяца вперёд.
Её лицо рассыпалось. Не в слёзы, а в какую-то серую, безжизненную маску. Она не стала отрицать. Не стала оправдываться. Она просто села и сказала тихо:
—Я беременна. Четыре недели. Это не твой ребёнок.
В тот вечер мы не кричали. Мы говорили тихо, как на похоронах. Она рассказала всё. Про коллегу. Про то, как «не сдержались». Про то, что «решила оставить». Про то, что не знала, как мне сказать. И про то, что тот мужчина — женат, и ему ребёнок не нужен.
Я слушал и смотрел в окно на тёмное небо. Во мне не было ненависти к ней. Была только бесконечная усталость и пустота. Как будто из меня вынули все внутренности и оставили один холодный каркас.
— Собирай вещи, — сказал я под утро. — Сегодня же. Я не буду жить с тобой и твоим ребёнком. Ты совершила выбор. Теперь живи с ним.
Она уехала к родителям. Развод был быстрым. Она не претендовала ни на что, видимо, из чувства вины или страха, что её история станет достоянием всех знакомых. Я продал квартиру, где всё напоминало о предательстве.
Прошло полтора года. Я слышал, что она родила девочку. Тот мужчик помог деньгами, но в её жизнь не вернулся. Она живёт с ребёнком у родителей.
А я… я купил маленькую, но уютную квартиру на окраине. Завёл собаку. Начал бегать по утрам. Жизнь медленно, но обретала новые краски. Без лжи. Без фальши. Без необходимости проверять карманы курток.
Тот чек из аптеки я так и не выбросил. Он лежит где-то в коробке с другими документами того периода. Как напоминание. О том, что самое страшное предательство никогда не начинается со взрыва. Оно начинается с тихого шелеста бумаги в кармане. И главное — не пропустить этот звук.