Отрывные календари долго казались частью прошлого, но сегодня к ним неожиданно возвращается внимание. Особенно парадоксально это выглядит в цифровую эпоху, когда календарь давно переехал в телефон и стал одной из десятков иконок на экране. О том, почему люди снова приносят в дом предмет, который когда-то казался устаревшим, как он менялся вместе с представлениями о времени и зачем нужен сейчас, «Сноб» поговорил с Марией Биржаковой, соосновательницей бренда Yearee.
Предыстория
Ответ на вопрос, почему ритуал с календарём снова обретает смысл, стоит искать в том, как человек вообще учился обращаться со временем. Календарь никогда не был просто набором дат — он отражал то, как человек видит мир и своё место в нём.
Задолго до появления привычного для нас календаря люди стремились не просто отметить день, а встроить его в общий ритм природы. Время воспринимали как череду естественных циклов, связанных с землёй, погодой и обрядом.
Один из самых наглядных примеров такой логики — римские menologia rustica, сельские календарные таблицы I века н. э. В них рядом с делением на месяцы указывали, когда начинать посевы, когда ждать ветров, когда наступают благоприятные дни для разных дел. Это была визуальная карта года, в которой каждой дате находилось своё место и значение.
Когда время стало делиться на листки
В Европе привычный для нас календарный год складывался не сразу. Настоящий перелом произошёл в тот момент, когда городской человек осознал: время можно не только отслеживать, но и организовывать. Во второй половине XIX века индустриализация настолько резко изменила ритм жизни, что прежних ориентиров оказалось недостаточно. Циклы природы уступили место ритмам фабрик, железных дорог и деловых встреч. Появилась потребность в инструменте, который помог бы жить в этом новом темпе.
Германия одной из первых предложила тот формат ежедневного календаря, который позже станет привычным для всех. В конце XIX века Abreißkalender — отрывной календарь — вошёл в городскую среду и взял на себя роль нового ориентира вместо сезонных примет. На лицевой стороне фиксировали дату, день недели и месяц, а оборот превращали в маленькое ежедневное сопровождение — литературные фрагменты, религиозные размышления, житейские советы.
Америка, которая умеет превращать повседневность в индустрию, подхватила эту идею уже в начале XX века и развила её по-своему. Там отрывной календарь быстро стал удобным рекламным инструментом, в духе США объединяющим пользу и продвижение.
Особенно быстро это почувствовали небольшие типографии: они стали выпускать tear-a-day как удобный подарок клиентам. Формат оказался идеальным: вверху — дата, ниже — короткий текст, чаще всего небольшой рассказ или заметка из местной жизни. Человек начинал утро с новой страницы, улыбался смешной или любопытной истории, а внизу оставалось название типографии.
Опыт России
Во второй половине XIX века Россия все ещё жила в основном по сезонному ритму: год воспринимали не как цепочку отдельных дней, а как череду крупных отрезков — посев, жатва, ярмарка, большие праздники. В таком укладе отдельный вторник мало чем отличался от соседнего четверга.
Городская жизнь требовала другого устройства времени: встречи, расписания поездов, рабочие дни нужно было привязывать к конкретной дате. Отрывной календарь оказался удобным посредником между этими двумя логиками. Он буквально дробил «большой» сезонный год на 365 отдельных единиц и приучал жить не только «от Пасхи до Покрова», но и от дня к дню.
В 1880-х годах календарь в России приобретает массовую форму благодаря издателю Ивану Сытину, который увидел в нём важный просветительский инструмент. Газеты выходили далеко не везде, книги стоили дорого, а отрывной календарь мог ежедневно приносить человеку небольшую дозу знаний. На обороте листков появлялись советы, заметки, литературные фрагменты. Календарь становился маленьким путеводителем по миру, который менялся быстрее, чем люди успевали к нему привыкнуть.
После революции привычка к отрывным листкам только укрепилась. Советская власть рассматривала календарь как идеальный формат массовой коммуникации. Бумажный блок, который ежедневно отрывали миллионы людей, превратился в повседневный канал государства.
При этом календарь существовал не только как инструмент информирования — он естественно встроился в систему бытовых ритуалов. Советская повседневность держалась на маленьких повторяющихся действиях: чай по расписанию, генеральная уборка по субботам, очередь на кухне. В мире, где многое было непредсказуемым, такие ритуалы давали ощущение устойчивости.
Была у календаря и эстетическая сторона. Его вешали на стену, для отрывных блоков покупали деревянные или картонные подложки, превращавшие этот простой предмет в часть интерьера. Календарь информировал, но одновременно создавал ощущение уюта и порядка — то самое, которого особенно не хватало в быту того времени.
Период упадка
К концу 1980-х роль отрывного календаря начинает заметно ослабевать. Телевидение становится главным источником ежедневной информации. Газеты выходят огромными тиражами и сообщают новости быстрее, чем успевает дойти очередной календарный лист. Советскому читателю больше не нужно ждать утреннего ритуала, чтобы получить новую порцию сведений.
В 1990-е эта тенденция только усилилась. Страна жила в стремительном ритме перемен, и привычные опоры исчезали одна за другой. Домашний быт становился хаотичнее, интерьеры менялись, а предметы, ещё недавно казавшиеся необходимыми, теряли значимость. Люди всё меньше держались за устоявшийся уклад — и вместе с ним из повседневности почти исчез календарь.
К концу десятилетия цифровые инструменты окончательно вытеснили функции, которые когда-то выполнял отрывной блок. Дата закрепилась на экране компьютера, информация стала обновляться непрерывно, а заметки и советы переместились в первые онлайн-издания. Календарь утратил статус привычного источника знаний и превратился скорее в памятный знак другой эпохи.
Почему отрывные календари возвращаются
Возрождение отрывных календарей часто объясняют ностальгией, но причины на самом деле глубже. Повседневность превратилась в поток задач, сообщений и уведомлений, где дни незаметно перетекают друг в друга. В такой среде исчезает чувство начала и конца, а вместе с ним и ощущение собственного присутствия в ходе дня.
Отрывной календарь возвращает времени телесность. Листок, который можно оторвать и выбросить, делает сегодняшний день отдельным и законченным. Это простое действие создаёт ясность, которой не хватает в жизни, где всё бесконечно меняется. Новый лист появляется только раз в сутки, и в этом есть утешающее постоянство.
Культура осознанности усилила эту тенденцию. Исследования подтверждают, что ежедневные повторяющиеся ритуалы снижают тревожность и дают ощущение контроля, даже если сами действия не имеют утилитарной пользы. Мозг фиксирует повторяемость как устойчивую структуру. Отрывной календарь работает именно по этому принципу.
Кроме того, изменились и сами форматы. Они стали тематическими, адресными, построенными вокруг интересов. Человек выбирает не просто оформление, а атмосферу, которой хочет сопровождать свой год. Когда-то календари давали полезные сведения и справочные мелочи, сегодня — короткие поддерживающие фразы, которые задают настрой на день и мягко напоминают о важном. Это отражение сдвига в сторону более внимательного отношения к собственному состоянию.
В 2025 году Американская психологическая ассоциация опубликовала метаанализ, где было показано, что даже короткие личные формулировки, к которым человек сознательно возвращается, снижают уровень стресса и становятся способом саморегуляции. Небольшая фраза, прочитанная в начале дня, напоминает о значимых опорах и ослабляет влияние внешних факторов. Она задаёт фокус, помогает мозгу не цепляться за негативные стимулы и удерживать более устойчивое состояние.
Современный интерес к осязаемым предметам связан с желанием вернуть себе опыт, в котором есть материальность и спокойствие. Винил, бумажные ежедневники, настольные игры — признаки той же тенденции. Люди стремятся к вещам, которые не требуют немедленной реакции, не подгоняют и не отвлекают. Сегодня календарь дает возможность выбрать темп, который не навязывает внешняя реальность.