День рождения у меня в январе. Но я не люблю зиму.
В детстве было иначе. Настоящая зимушка жила в бабушкином дворе. Это был не серый городской холод, а целая вселенная из пушистого снега. Я, мелкий, в комбинезоне-«колобке», задыхаясь от восторга, носился по сугробам, оставляя за собой следы-лабиринты. Мы строили с дедом горку — не просто ледяную корку, а монументальное сооружение, гладкое как стекло, и поливали её вечерами из леек. А главное — была она. Динга, наша овчарка. С разбегу тыкалась мокрым носом в щёку, хватала за рукав, заливая смехом, и носилась со мной наперегонки, взрывая снежные вихри.
Зима была не временем года, а состоянием души. Полным, звонким, пахнущим снегом, печеньем с корицей и мокрой собачьей шерстью.
А теперь январь — это просто холод. День рождения — просто дата в календаре. Я выхожу на улицу, и вместо того, чтобы лепить снеговика, просто кутаюсь в шарф и думаю, как бы поскорее оказаться в тепле. Снег скрипит по-другому. Он не зовёт играть, а лишь напоминает о морозе.
И эта пустошь, где раньше была зима, — самое грустное. Иногда кажется, что если бы я сейчас вышел в бабушкин двор, то услышал бы за спиной счастливый топот и тяжёлое дыхание. Обернулся бы, но там только снег и тишина.
Зима осталась там, в детстве. С Дингой, с дедом, с той горкой и с тем мальчишкой, который знал секрет — как этот холод превратить в огонь веселья. А у меня теперь только день рождения в январе. И мороз за окном.
