Глава 1: Наследство и колокольчик
Старый дом на краю деревни, подпертый кособокой елью, достался Федору по нелепому наследству. Дядя-отшельник, которого никто не видел лет двадцать, вспомнил о племяннике лишь в завещании, коротком, как обрывок веревки. Ключ был тяжелым, ржавым и холодным. Федор, человек практичный и не склонный к суевериям, лишь фыркнул, глядя на облупленные ставни, похожие на слепые глаза.
Переступив порог, он не почувствовал ничего, кроме запаха пыли и тления. В прихожей, в кромешной тьме, его лоб коснулось что-то твердое и металлическое. Федор чиркнул спичкой. Перед ним, раскачиваясь от сквозняка, висел маленький латунный колокольчик. «Странно», — подумал он. Колокольчики вешают на скот, на двери, но не посреди прихожей в человеческий рост. Он отстранил его, и тихий, хриплый звон, больше похожий на кашель, прошел по всем комнатам. Дому словно бы стало неловко за эту нечаянную встречу.
Глава 2: Немые свидетели
Дом не желал открывать тайны просто так. Скрипели половицы под ногами не там, где ступал Федор. В углу гостиной, за паутиной, он нашел пожелтевшую фотографию: дядя, молодой и суровый, стоял рядом с женщиной в темном платье. Лицо женщины было старательно выцарапано иглой, так, что на его месте зияла дыра. Рядом, на комоде, лежала пустая рамка. Будто кто-то ждал, когда появится новый портрет, достойный занять это место.
Вечером, разводя огонь в камине, Федор нашел в поленнице не только дрова. Оттуда выпала кукла — тряпичная, с двумя бусинами вместо глаз и широкой улыбкой, вышитой черными нитками. Улыбка была неестественно радостной, почти оскаленной. Он швырнул ее обратно в огонь. Пламя на мгновение погасло, затем вспыхнуло с удвоенной силой, и Федору почудилось, что из камина донесся тонкий, довольный смешок.
Глава 3: Постоялец в стене
Ночью его разбудил звук. Не скрип и не стук, а ровное, методичное шорканье, будто кто-то водил наждачной бумагой по внутренней стороне стены у изголовья. Федор замер. Шорканье прекратилось. Тогда он, стиснув зубы, прошептал в темноту: «Кто здесь?»
Из стены, прямо сквозь обои в цветочек, донесся голос. Он был глухим, словно пропитанным сырой землей, но слова различались четко:
—Жилец. Постоялец. Дом мой. Ты — гость. Непрошеный.
—Это мой дом! — прохрипел Федор.
—Твой? — голос будто ухмыльнулся. — Дом ничей. Он просто стоит. А мы в нем… живем. Одни уходят, другие приходят. Особенно после колокольчика.
Федор вспомнил тихий звон. Холодный пот струйкой скатился по его спине.
—Что ты хочешь?
—Хочу? Ничего. Я уже всё получил. А ты… ты теперь будешь слушать. Слушать, как шуршат обои. Как смеется кукла в огне. Как женщина без лица ищет свое отражение в пустой рамке. Доброй ночи, хозяин.
Шорканье возобновилось, но теперь оно звучало уже не в стене, а где-то внутри его собственного черепа.
Глава 4: Танец с тенью
Дни смешались в одно серое, липкое полотно. Федор перестал выходить. Он сидел в кресле напротив пустой рамки и вел беседы с Голосом. Тот рассказывал истории. О дяде, который пытался выжечь дом, но пламя лизало только его руки. О женщине, чье лицо стерли за излишнее любопытство. О каждом, кто слышал звон колокольчика.
Однажды лунной ночью Федор увидел ее. Тень от камина оторвалась от пола и поплыла по стене, изящная и легкая. Она кружилась в немом танце, и ее движения были полны такой тоски и безысходной нежности, что у него подступил ком к горлу. Тень танцевала с воображаемым партнером там, где на фотографии стоял дядя. Федор вдруг понял: это не дом убивал людей. Это люди приносили в дом свое отчаяние, злобу, тайны, а дом, как губка, впитывал их и хранил. А когда приходил новый жилец, дом… делился. Делился накопленной болью, пока она не съедала его.
Глава 5: Новый звоночек
Утром в дверь постучали. На пороге стоял жизнерадостный малый с котомкой за плечами.
—Здравствуйте! Я путешественник, странник. Нельзя ли переночевать? Деревня далеко, а дом ваш такой… гостеприимный на вид.
Федор посмотрел на него. Посмотрел на свои руки, которые стали похожи на руки дяди с той фотографии. В его глазах мелькнуло что-то похожее на ужас, а затем — на ледяное, безразличное принятие. В душе что-то надломилось и затихло.
— Входи, — хрипло сказал Федор и отступил в тень прихожей. — Только осторожнее. Не задевай колокольчик.
Но странник, широко улыбаясь, уже шагнул внутрь. Его плечо легко задело латунный язычок.
Дзинь…
Звонок на этот раз был ясным, серебристым и зловеще радостным. Он покатился по темным коридорам, слетел в подпол и взметнулся на пыльный чердак. Где-то зашуршали обои. В камине затрещали последние угольки от сожженной куклы. Пустая рамка на комоде ждала нового портрета.
А Федор, бывший хозяин, а ныне просто очередной Постоялец, тихо улыбнулся в такт этому звону. Его лицо в полумраке начало медленно терять четкие черты. Дом принял нового гостя. И цикл, проклятый и вечный, начался снова.