26 июля. ...В 17.30 срочно вызвали в штаб батальона. Там поставили задачу – завтра батальон выходит на боевые действия. Подъем в 4 утра, затем строевой смотр. Начало движения в 7 часов. Закипела подготовка к боевым действиям – получил радиостанции, затем поехал на склад РАВ за боеприпасами. В БМП боекомплекты загрузили уже ночью, примерно в 22 часа.
На меня возложили обязанности секретаря парторганизации роты и секретаря бюро ВЛКСМ, так как прапорщик Бадыгин на период боевых действий будет исполнять обязанности замполита 11-й дшр. Наш замолит Витя Бучек будет исполнять обязанности замполита батальона. Старшим техником с нами едет техник 10-й роты прапорщик Витя Томчишин.
27 июля. После подъема экипировались и пошли в парк. Механики-водители вывели из парка технику и выстроились в ротную колонну. На боевые действия выходят 60 человек, из них офицеров – Эрик Токтасынов, Витя Бучек, Мишка Аршинов и я. Из техники – БМП-1к № 430, три БМП-2 (№№431, 433, 436) и БТР-Д № 448. Роте выделен также грузовой автомобиль «Урал-375».
Командир бригады провел краткий инструктаж. Боевые действия будут проводиться где-то под Кабулом. Мы поступаем в подчинение 103-й вдд. Довел порядок действий в различных ситуациях при движении в колонне. Затем Евневич зачитал боевой приказ на марш. Порядок движения подразделений бригады: управление бригады (позывной «Фургон»); 1-я пдр (позывной «Парк») – они идут вместо 10-й дшр, где много больных лихорадкой; 11-я дшр («Блесна»); тыл батальона; артиллерийский дивизион; 12-я дшр («Казбек»); техническое замыкание колонны («Шахта»). Исполняющий обязанности комбата майор Самусев («Левкой») двигается перед 11-й ротой. Мой взвод («Казбек-3») движется в тыльной походной заставе.
В 7 часов начали движение. Перед кишлаком Подхаби-Шана у выделенного роте «Урала» лопнула передняя правая шина. Стояли минут 15-20 пока поставили «запаску». Кишлак Суфла проскочили быстро. А вот в Мухамедага-Вулусвали стояли часа полтора, пока саперы проверяли дорогу. Третий батальон выставил на «Мухамедке» охранение. У них подорвался на контактной мине БТС. У тягача пробито днище, но механик почти не пострадал. Он получил контузию и легкое ранение подбородка. На дороге встретил Гену Довжука, поговорили немного пока колонна стояла. Его рота стоит на блокировании «Мухамедки». Наконец, «кроты» проверили дорогу, и колонна двинулась дальше. До Кабула доехали благополучно.
При движении по Кабулу особенно поразил живописностью индийский район. Все увлеченно рассматривали диковинные для нас зрелища, мимо которых проезжала колонна. Был как раз вечер, поэтому людей на улицах находилось много. Мужчины-индусы носят чалму особой формы с шишечкой выше лба. Все женщины, за редчайшим исключением, ходят без паранджи. Индианки очень красивые и стройные. Хасан Исмаилов, механик-водитель моей БМП, засмотрелся на одну такую красавицу и чуть не совершил аварию. Я тоже в это время восхищенно глазел по сторонам, но в какой-то момент почувствовал, что машина не вписывается в поворот, а движется в сторону каменной подпорной стенки на левой стороне дороги. Я дико заорал по ТПУ на Хасана. Тот успел вывернуть штурвал, и БМП резко вильнула вправо, только краем кормы скользнув по камням стенки.
Колонна выехала на западные окраины Кабула и загрузившись сухими пайками, поехала дальше по дороге на Газни. Примерно в 20-ти километрах от столицы остановились на ночной отдых. Северо-западнее нашей стоянки расположен уездный центр Пагман. Это зона ответственности 103-й вдд, и подразделения бригады будут действовать под их общим командованием. Евневич уехал на командный пункт 103-й дивизии для получения боевой задачи. Наша рота выделена для охраны позиций артдивизиона. Расставили технику и организовали несение службы личным составом. Затем быстро поужинали и легли спать. Я спал в «десанте» своей БМП.
28 июля. Разбудили в 5 часов. Поступила команда быстро приготовиться к десантированию. Раздали сухие пайки на трое суток. В спешке и криках быстро экипировались и построились группами по 5 человек для посадки в вертолеты. Они приземлялись прямо на асфальт дороги Кабул-Газни. Мне достался борт № 52. Кажется, я на нем уже летал.
Высадка происходила «по штурмовому» из положения зависания «вертушки», так как горы высокие и крутые. При высадке мои бойцы уронили в ущелье РДВ-40 с водой. После десантирования собрались, уточнили задачу и начали выдвижение. Мой взвод действует в головном дозоре. Назначил Владика Жиганова и Вовку Лобика дозорными.
Спустившись в ущелье обнаружили там ручей. Вода такая холодная, что даже зубы ломит. Вокруг красота – в чистом голубом небе ярко светит солнце, внизу, вокруг ручья раскинулась изумрудная зелень травы. В районе вершины нашей горки-задачи, имеющей высоту 3962 метра, виден не растаявший снег или лед.
Начали выдвижение. Мой взвод поднялся до небольшого ледяного участка на склоне, и сел ждать роту. Это заняло примерно час. К 12.00 подошли главные силы роты, а через полчаса была получена новая задача. Теперь идти придется по хребту Сильсилакохи-Пагман еще дальше, и занять высоту с отм. 3978. Далее во взаимодействии с 11-й дшр не допустить прохода душманов через перевал Котали-Пашаи, расположенный на высоте 3661 метров.
Уже собрались начать движение, как обнаружили, что отсутствуют начальник штаба батальона майор Вантякшев и приданный авианаводчик. Оказалось, что Вантякшев пошел другой дорогой, посчитав ее легче. В результате они оба оказался на противоположной стороне ущелья. Командир роты оставил возле ледника ждать отставших офицеров 1-й и 2-й взвода во главе с Бучеком и Аршиновым. Остальной личный состав роты начал подъем на хребет. Еле вылезли почти на самый его верх. Справа от нас находится высота 3962, мы находимся на ее склоне, почти у вершины. Но радость наша была преждевременной. Впереди оказалось очередное ущелье, круто уходящее влево вниз, а уже за ним выход на хребет. По карте кажется, что расстояние небольшое, а в реальности оказалось все намного сложнее. ...Вскарабкались на хребет уже перед самым закатом. Идти очень тяжело, кислорода не хватает, ведь высота почти 4 тысячи метров. Сделаешь десяток шагов вверх и стоишь, хватая ртом воздух минут пять. Так и двигались рывками.
Поднявшись на хребет, немного отдохнули и пошли на свою горку. По хребту проходит много троп. Они активно используются – видели два сильно разложившихся трупа верблюдов. Эрик с управлением роты остался на горе Пашоль (отм. 3885) ждать 1-й и 2-й взвода. Я со своим взводом пошел дальше. Двигались уже в глубоких сумерках. Слева, на противоположной стороне ущелья, находящиеся там наши подразделения активно «поливают» окрестные горы из пулеметов. «Трассера» летают во все стороны длинными извилистыми струями.
Стало совсем темно. Поддавшись на уговоры бойцов, я решил дальше не идти, а остаться на небольшой возвышенности, где можно было укрыться от обстрела в невысоких скалах и среди больших каменных глыб. На такое мое решение повлияли сильная усталость и страх ночью оказаться на большом расстоянии без поддержки основных сил роты. Отдав личному составу распоряжение на ночевку, я расставил посты и организовал несение службы. Сам расположился вместе с Вовкой Лобиком и Ваней Бойко в старой «духовской» каменной кладке-укрытии. Поужинали вместе и легли спать. На хребте дует сильный ветер, поэтому очень холодно.
29 июля. Проснулся, когда уже взошло солнце. Спал как убитый. Все тело сильно ломит от боли. Быстро собрались и пошли на свою горку. До нее осталось примерно полтора километра. Идти очень трудно – сердце бешено колотится в груди, в висках стучит. Через каждые 50 метров приходится останавливаться и восстанавливать дыхание. Да, чтобы эффективно действовать в горах на такой высоте, необходима акклиматизация. Наконец-то поднялись на свою горку. Организовал оборону и службу. Сам разместился опять вместе с львовским «хохлами».
Состояние организма плачевное. Все тело пронизано сплошной болью. Ляжешь – спать не хочется. Сядешь – глаза сами закрываются. Это и есть горная болезнь.
На нашу горку поднялась группа солдат во главе с начальником штаба и начальником артиллерии 357-го полка 103-й вдд. Их полк внизу прочесывает ущелье. Там гремят взрывы, слышен треск взрывающихся патронов, в небо поднимаются столбы черного дыма.
На хребте показалась наша рота. Они остановились чуть дальше того места, где мы ночевали. Эрик по радиостанции Р-148 вызвал меня к себе. Оказывается, в роте имеется очень ценный трофей – ПЗРК. Я осмотрел комплекс. По конструкции, это наша «Стрела-2М», но производство иностранное, или Китай («Хуньинь» HN-5), или Египет (SA-7). Скорее всего – второе, так как все надписи нанесены арабскими буквами. Комплекс в полной комплектации – ракета в контейнере, пусковое устройство и источник питания. Бери и стреляй...
...Смешная история получилась с фактом находки ПЗРК. Оказывается, «духовский» тайник в глубокой расщелине под большим камнем, в котором находились ПЗРК в разобранном виде, нагрудник со снаряженными магазинами, американский «спальник», а также мешки с мукой и одеяла видели многие бойцы, которые поднимались на хребет в том месте. Самое ценное для солдата – а именно «лифчик» и спальный мешок сразу забрали. Остальное тащить никто не хотел. Поэтому бойцы отдохнув возле тайника и порывшись в его содержимом, шли дальше. Когда к месту привала рядом с тайником подошли офицеры, контейнер с ракетой держал в руках рядовой Каландаров. Вот он и оказался «героем» нашедшим ценный экземпляр вооружения противника. После операции был представлен и получил медаль «За боевые Заслуги». И заслуженно. ...А «лифчик» ротный забрал себе.
...Начали прочесывать местность на хребте. Ничего «духовского» не нашли. Здесь проходит широкая караванная тропа, повсюду множество каменных кладок-укрытий. В ходе поисков я на одном из больших камней обнаружил тусклые наскальные рисунки с изображениями козы, верблюда и человека. Попался мне среди мелких камушков и ржавый наконечник стрелы. Видать этот маршрут используется афганцами с глубокой древности...
После поисковых действий, вернулся назад на позиции взвода. Там бойцы уже закончили сооружение СПС из камня. Лобик с Бойко соорудили капитальное сооружение, можно даже спать с комфортом. Только позавтракали – пришел командир роты и поставил новую задачу. Завтра к 8 часам утра доставить трофейный ПЗРК на площадку № 57, то есть туда, откуда мы пришли сюда. Спать легли рано. Дует сильный и холодный ветер.
30 июля. Ночью почти не спал. Ветер такой силы, что даже его завихрения пронизывающие каменную кладку через щели, продувают «спальник» насквозь. От холода спасались плотно прижимаясь друг к другу. Вроде становится теплее. Так втроем и продрожали всю ночь.
В 5 утра поднялся, быстро перекусил и собрав бойцов пошел на позиции управления роты. Со мной идут – Костромин, Зинченко, Картешкин и Ханмагомедов. У ротного к моей группе присоединились Слободян, Ильин, Казаков, Рябуха, а так же приданные роте связист Джебилов и минометчик из 4-й сабатр. Спустившись в ущелье, оставил возле ручья группу для набора воды, а сам вместе с Картешкиным, Зинченко, Ханмагомедовым и Слободяном понесли ПЗРК. Преодолели два ущелья и три невысоких боковых хребта, отходящих от основного хребта Сильсилакохи-Пагман.
Идти трудно. Поднимаемся по относительно пологому склону, а потом оказывается, что с другой стороны в ущелье придется спускаться по почти отвесным скалам. Или наоборот. Еле дотащили ПЗРК на площадку № 57, но там капитан Лебединский сказал, что его надо нести дальше – на площадку № 58. Там располагается управление бригады во главе с Евневичем. Группа Лебединского обнаружила много боеприпасов. Сегодня утром их на вертолете вывезли. «Вертушку» загрузили так, что та при взлете чуть не упала в ущелье. А мы получается не успели.
Приказы не обсуждаются, поэтому скрипя зубами, пошли дальше. По дороге, на повороте ущелья обнаружили «духовское» укрытие. Оно располагалось как раз под горкой, на которой находится ПКП бригады. Начали подъем. Примерно за 200 метров до вершины увидели, что прилетели вертолеты. Бойцы устали очень, поэтому оставил их на склоне, а сам взял ПЗРК и побежал вверх. На вершину еле выполз. Ведь комплекс ПЗРК весит 15 килограмм. Как раз в это время приземлилась «вертушка» и высадила около десятка афганских солдат и съемочную группу во главе с Михаилом Лещинским. Он корреспондент советского телевидения в ДРА. Я его сначала не узнал, пока он не снял солнцезащитные очки. Высокий, косая сажень в плечах. Даже не думал, что он такой здоровенный мужик.
Лещинский начал снимать сюжет, о том, как афганские «коммандос» захватывают склады мятежников. На горке уже сосредоточено много трофеев – зенитная установка ЗГУ-1, целые штабеля «цинков» с патронами, множество выстрелов к безоткатным орудиям и РПГ. Ну и наш ПЗРК добавили сюда как изюминку на тортик. Много различной пропагандистской литературы.
Сначала записывали звук на магнитофон. Чтобы имитировать звуки боя зарядили длинными лентами с патронами пулемет «Утес» и трофейную зенитную установку. Почти все находившиеся на горке приготовились стрелять из стрелкового оружия. Лещинский попросил вести интенсивный огонь, но чтобы не было слышно русской речи. По его команде мы открыли огонь. Под звуки нашей стрельбы, Лещинский, что-то говорил в микрофон, типа вел репортаж. Сделав несколько очередей, ЗГУ замолчала. Послышался громкий мат ведущего из нее огонь прапорщика, который витиевато ругаясь, пытался устранить причину задержки стрельбы. Сделав еще пару дублей со стрельбой перешли к съемке. Оператор снимал перебегавших афганских солдат, которые имитировали атаку на укрепления мятежников, а Лещинский, находясь в кадре, комментировал происходящее. После этого они сняли все захваченные трофеи, которые были разложены на площадке, рядом с небольшим каменным домиком. «Вот так воюют афганские десантники!» – эти последние слова из репортажа Лещинского навсегда врезались в мою память.
...Стало очень обидно. Зря мы так спешили, теряя последние силы, когда тащили ПЗРК. Получается, что все трофеи в этом районе захвачены афганцами. Но ничего не поделаешь – политика. Нужно укреплять авторитет афганской армии. Уже шестой год идет война, а что же здесь делаем мы – ограниченный контингент советских войск в Афганистане? Как поется в одной из песен сложенных на этой войне – «...а мы танцуем гопака, и чиним трактор местный». Вот такая роль, отведена нам официально, своей страной...
После съемок все найденные боеприпасы взорвали. Но этого я уже не видел, так как пошел вниз к своим бойцам. Обратно решил возвращаться по ущельям, чтобы не тратить силы на подъемах и спусках по боковым отрогам хребта. По всему большому ущелью под хребтом расположено много различных построек, загородок для животных и каменных укрытий. В одном из строений нашел большую книгу. На выходе из ущелья сделали остановку и поели тутовника и урюка. Отдохнув, пошли к хребту по ущелью реки Гулькана. Там обнаружили большие каменные дома и пещеры в скалах. Бегло осмотрели дома – ничего нет, все вывезено или спрятано. Искать более тщательно, нет времени и смысла, да и устали все очень. А тут еще и я неправильно выбрал дорогу – свернул вправо, а надо было влево. Пришлось карабкаться по очень крутым склонам ущелья. Еле дошли до группы, оставленной возле ручья для набора воды. Немного отдохнули и двинулись в путь. Уже стемнело. Наша группа разделилась – Казаков, Картешкин и Ханмагомедов пошли вправо вверх по склону, Ильин с водоносами двинулись прямо по ручью, а я, Зинченко и Слободян шли посредине склона. Идти очень тяжело, еле тянем ноги. Всех шатает, ведь сил почти не осталось. Сделаешь шагов десять и стоишь без сил хватая ртом воздух. Отдохнул немного и снова вверх. А проклятому подъему кажется, не будет конца. Уже стало совсем темно. Я потерял из виду тех, что шли справа и слева от моей группы. Связался по рации Эриком и попросил обозначить себя. Рота начала пускать осветительные ракеты. Я сориентировался – мы движемся верно, позиции роты прямо сверху нас. Наконец вылезли на хребет. Там встретили группу Ильина. Нет только тройки Казакова. По хребту пошли к позициям роты. Вот она родная скала показалась из темноты, слышны голоса. Ф-у-у-х! Наконец дошли. Группа Казакова уже здесь. Время – 21.30. Итого, мы находились в движении 15 с половиной часов. Сил уже не осталось, а надо идти на позиции своего взвода – это еще почти километр. Хорошо, что здесь находится мой заместитель Владик Жиганов. Ведь рота уже собиралась идти нас искать. Вместе с ним пошли на горку к взводу. Там меня уже ждали Иван и Вовка – накормили ужином. Только поел, сразу лег спать. Ведь завтра в 4 часа уходим дальше, будем прочесывать ущелье расположенное чуть дальше наших позиций. Сегодня закончился сухой паек, завтра будем голодать, если не доставят новую партию.
31 июля. Утром немного проспал из-за сильной усталости. Прибежал Владик и сказал, что рота уже прошла вперед. Хотя сказать по правде мы и не спали толком, а дрожали всю ночь от холода. Снова дует сильный ветер. Холод собачий, из «спальника» вылезать совсем не хочется. Но надо идти.
...Впереди ущелье Дарачапи-Пагман. Наш путь лежит именно туда. На спуске в ущелье по обочинам тропы валяются убитые ишаки. Они уже раздулись на солнце как пузыри и сильно воняют. Из всех отверстий вытекает гной. В ущелье, возле ручья валяется мертвая лошадь, можно сказать почти теплая. В смысле еще даже не вздулась на солнце. По видимому «духи» недавно отсюда ушли. Первым делом нашли посадочную площадку для вертолетов. Группа из 10-ти человек во главе с командиром и замполитом роты пошла на прочесывание начала ущелья. Остальные силы роты расположились неподалеку от вертолетной площадки в тени деревьев. Вскоре на площадку приземлился Ми-8 и выгрузил сухие пайки на двое суток. Пайки правда предназначались вовсе не для нас, но у нашего авианаводчика Валеры экипаж «вертушки» числился в друзьях. Вот мы и получили от авиаторов небольшой «бакшиш».
Вернулась группа прочесывавшая ущелье. Слегка перекусили, и рота пошла дальше в «зеленку». Там сложили рюкзаки и тяжелое оружие возле крайних дувалов и занялись поисковыми действиями. Вокруг много зелени – поля с пшеницей, огороды с картофелем, луком и чесноком. В садах растут орехи, тутовник, абрикосы и вишни. Дома построены из камня и глины.
Поисковые действия дали незначительный результат. Эрик обнаружил 13 «цинков» с 12,7-мм патронами. Остальные нашли только три спальных мешка, машинку Ракова для снаряжения патронных лент, половину «цинка» 14,5 мм патронов, взрыватели и дополнительные пороховые заряды для 82-мм американских минометных мин М38. Зато прилично набрали продуктов – риса, масла, различных специй и чая. Вернулись на исходную точку, а там уже готов ужин. Сели есть. Сначала была молодая картошка с мясом и чай, а затем Акбар еще приготовил плов. Спать легли под деревьями возле дувалов.
1 августа. На дежурстве ответственным офицером по роте находился с трех до шести часов. После подъема, поели картошки с мясом, запили чаем и снова пошли искать трофеи. Дошли почти до выхода из ущелья. Там справа, на скале находится какое-то подразделение афганской армии. В ущелье часто приземляются «вертушки», наверное, что-то вывозят.
На исходную точку вернулись к обеду. Ничего не нашли. Правда боец 1-го взвода Проценко обнаружил мешок с медикаментами. Чего там только нет – бинты, кровеостанавливающие жгуты и надувные шины для фиксации мест переломов. А также множество всяких таблеток и мазей. Изготовлены медикаменты в Швеции, Малайзии и других странах.
Владик Жиганов сварил суп и компот. Обед получился отличный. В 16 часов поступила команда на выдвижение к перевалу Катасанг и далее на площадку № 56. Рота быстро собралась, экипировалась и начала движение. Мы с ротным остались, чтобы уничтожить найденные боеприпасы и медикаменты. Сначала Эрик бросил гранату Ф-1 в дувал, где мы сложили все найденное. Цинки только сильно побило осколками и разбросало. Я также бросил две гранаты РГД-5, а затем сделал через дверь дувала выстрел из РПГ-18. «Муха» была уже переведена в боевое положение, и нести ее нельзя, а тем более оставлять душманам...
Поднялись на перевал быстро. Я иду замыкающим в роте. Со мной Ваня Бойко. Когда обходили гору Катасанг, отстал Проценко. Он уронил вниз ствол от пулемета «Утес». Ваня спускался за ним. Потом отстал Темиров. Просто сел и говорит, что ноги отнялись. Бойко забрал у него огнемет «Шмель», а я взял Ванин автомат с «подствольником». Подняли Темирова и пошли дальше.
На площадку вышли уже ночью. Ваня на спуске сильно разбил колено. Начальник батальонного медпункта Петя Котенко перевязал его. У Эрика разболелся зуб. Пожевали сухпаек и легли спать.
По ущелью реки Гилькана с окрестных горок наши лупят из всех стволов. Летают целые рои «трассеров».
2 августа. Проснулись в 5 утра. Сегодня день ВДВ. Экипировались и сели ждать. Мимо нас прошли подразделения 357-го полка. Они улетают первыми. Их забирает эскадрилья вертолетов с номерами начинающимися цифрами «8» и «9». Заметно, что пилоты не имеют достаточного опыта полетов в горах. Вертолеты подлетают медленно, приземляются очень осторожно. А нас забирала другая эскадрилья – у них первые цифры бортовых номеров «5» и «3». Сразу видно, что это мастера. На приличной скорости «вертушки» подлетают и буквально падают на площадку. Борттехник лежит на полу грузовой кабины и через открытую дверь, наблюдая за землей, по бортовому переговорному устройству корректирует посадку. Я улетел на борту № 57. Приземлились неподалеку от расположения бронегруппы нашей бригады. Проверив личный состав и оружие сразу погрузились на технику. Через полчаса колонна начала движение на Кабул.
Мой взвод снова едет в тыльной походной заставе. Начались неприятности. Серега Ковальчук уронил автомат во время движения. Пришлось остановиться. Нашли. Затем остановился его БТР-Д. Снова стоим. Через некоторое время его бронетранспортер прицепили к БМП комбата, и колонна поехала дальше. Добрались до «Теплого стана». Там уже находится бригадная транспортная колонна. Получив короткий инструктаж, примерно через полчаса начали движение домой.
Перед «Мухамедкой» остановились и ждали, пока «кроты» проверят дорогу и будут выставлены «блоки». Саперы нашли контактную мину и взорвали ее прямо на дороге. Колонна начала движение. Сразу же перед самой «Мухамедкой» по радиосети прошли сообщения, о том, что начался обстрел и повреждено несколько машин. Стало тоскливо на душе, сердце бешено заколотилось в груди. Откуда «духи» стреляют не ясно, поэтому дал команду бойцам сидевшим на броне открыть огонь по «зеленке» из всего имеющегося оружия. Сам прикрылся открытым командирским люком и вел наблюдение, пытаясь выявить цели для орудия БМП. На ребристом листе моторного отделения лежал Витя Томчишин и длинными очередями из ПКМ обстреливал «зеленку». На самой «Мухамедке» моему взводу пришлось останавливаться и прикрывать эвакуацию поврежденной техники. Сначала ждали, пока подремонтируют изрешеченный «Урал». Затем ожидали эвакуации БРДМ-2 с пробитыми задними колесами. Ее взял на буксир колесный тягач ТК-6. Колонна уехала далеко вперед. Вдруг, примерно в двух километрах впереди я увидел сильную вспышку, а затем языки пламени и черный дым. Оказалось, что это подорвалась БМП-2 из 11-й роты. Слава богу, все остались живы. Механик-водитель получил ранение в плечо, один боец сломал ключицу и еще один сильно ударился виском об броню. Остальных контузило. Когда я проезжал место подрыва, сожженную машину уже оттащили в сторону. От высокой температуры пожара ее броня раскалилась до малинового цвета. Уже возле кишлака Суфла упала с дороги и перевернулась буксируемая БРДМ-2 с пробитыми колесами.
...Во время стоянки возле расположения 3-го батальона, когда я проверял людей и оружие, обратил внимание, что у Вити Томчишина оторвана одна из защитных пластиковых чашек прикрывающих наушники танкового шлемофона (нового образца – с большими «ушами») и сам он сильно заикается. Выяснилось, что в нее попала пуля от ДШК и разорвала ее на куски. Крупнокалиберная пуля 12,7 мм пролетела всего в паре сантиметров от головы прапорщика контузив его звуковой волной! Витя второй раз в Афгане, и это уже его вторая контузия. Он и до этого заикался немного, а сейчас очень сильно заикается. Да, сильный у него ангел-хранитель!
.Я внезапно осознал как нам всем сильно повезло. От нахлынувшего неприятного чувства даже передернул плечами – мы таки реально находились под «духовским» обстрелом и могли все получить ранение или погибнуть. Но проехали целыми и невредимыми под этим градом свинца. Значит еще не время получать свою пулю...
Перевал Тера проехали примерно в 21 час. В расположение бригады добрались уже поздно. Витя Евхимович так и не уехал в отпуск, он сегодня несет службу в патруле по бригаде. Посидели в палатке с ним поговорили. Воды нет, даже помыться негде. Спать легли часа в 3 ночи.