Парень, сидя на земле, удовлетворённо улыбнулся и поднялся с земли. День, начинающийся довольно заурядно, прошёл не зря. Его друг, лежавший со сложным переломом ноги в больнице, попросил отнести цветы на могилу тётки, которая сделала того наследником своей квартиры. Мучаясь от скуки, он выполнил обещанное, и вот такая встреча.
Эта девица была темпераментна, как скорый поезд, а её губы… Давно он не получал такого удовольствия.
– Хороша! – пророкотал он. – Даром что ведьма! Ох и хороша!
Здоровяк ухмыльнулся, отряхивая одежду, и отправился по делам, почти забыв о весёлом приключении.
Он-то забыл, но не Кирара, которая на соседней аллее, переживая почему-то ощущение потери, пожаловалась Фрегату:
– Мало я ему наваляла! Тоже мне, Казанова самарский!
Паук поскрипел ей, видимо что-то утешающее из корзинки. Кирара забеспокоилась.
– Фрегатик, я тебя не сильно растрясла?! – она прислушалась, подняв корзинку повыше и мельком взглянула на соседнюю могилу и оторопела. – Фрегат! Нет, ты видел это?! Это что же такое?! Нет, это что-то странное!
На могильной плите красовались фамилия, имя и отчество клиента, с которым она разговаривала накануне. Всё на могильной плите было написано правильно, если бы не одна деталь, клиент, судя по надписи, помер в 1988 году, то есть более двадцати лет назад.
Кирара несколько минут переваривала информацию, понимая, что тот не мог одновременно и разговаривать с ней и лежать в сырой земле. Она проверила это, листая в памяти телефона фотографии документов, с данными клиентов. Все точно! Это был он.
Будучи материалистом. Она пришла к выводу, что это невероятное совпадение, но червь сомнения уже грыз её.
Кирара еще раз полистала документы в телефоне и понеслась по кладбищу, рыская, как спаниель, по сторонам, чтобы проверить места успокоения родственников клиентов, жаждущих своих захоронений в строго определенных местах.
Результаты поисков привели её в недоумение. Все клиенты, которых она недавно посетила, были захоронены, о чём свидетельствовали памятники, в ноябре того же 1988 года, практически в одну неделю. Однако при этом оставались живыми и прикупали места для собственного будущего нового захоронения, оформляя на эти места дарственные своим друзьям.
Потрясённая открытием, она попыталась позвонить по телефону Шефу, но тот рявкнул:
– Занят! Позже!
Осознав, что разговор придётся отложить, Кирара отправилась к выходу с кладбища. В изнеможении от полученной информации она с трудом втиснулась в маршрутку, обдумывая то, что увидела. Всё было так странно, что она в задумчивости, чуть не проехала остановку, если бы Фрегат не ущипнул её за палец.
Дома она какое-то время моталась по квартире, пытаясь разобраться с тем, что не так с этими клиентами, а так как жара стояла невероятная, то она скоро сдалась. Кондиционера у них с бабушкой никогда не было, поэтому она влезла в душ, охлаждая тело и смывая досаду от проведенного дня и остатки синей краски. Потом, собрав короткую гривку в хвост и оставшись только в трусах, Кирара залезла в комп, надеясь узнать всё об этих людях, сообщив миру:
– Гугл мне в помощь!
Для лучшего восприятия информации она врубила «Рамштайн», убеждённая в том, что мрачная музыка соответствует её поискам . Не задумываясь, что ест, Кирара употребила из холодильника какой-то малиновый десерт, украсивший её губы цветом «а ля незабвенный закат», потом отдала Фрегату новорождённого мыша, полученного от сексуально озабоченной пары мышей, живущих у соседей, и погрузилась в анализ открывшихся обстоятельств.
Итак, все шестеро клиентов были жителями Самары, их ничего не связывало, кроме их собственных могил на кладбище, но при этом они были живы и здоровы.
Не веря в совпадения, повторившиеся шесть раз, Кирара решила посмотреть, что за события произошли в 1988 году в ноябре месяце у них в городе. Сначала она искала аварии и убийства, потом похищения, но анализируемый год ознаменовался хулиганством, драками, кражами и бытовыми убийствами на почве алкоголизма, ничего экстраординарного не было. Потом у неё возникла мысль о каком-то шоу, где собирали двойников. Она понимала, что скорее всего это бред и, конечно, ничего подобного не нашла.
Теперь она читала всё подряд. Фильмы и концерты были такими же, как и в других городах области. За сравнение она взяла новости 1988 года в Тольятти. Праздники были обыденными, отмечавшиеся как всенародно, так и отдельными религиозными конфессиями.
Единственно отличное от Тольятти было посещение в ноябре 1988 года Самары группой психологов, проводящих тренинги. Возглавлял их психолог с невероятным именем и фамилией: Феоктист Невозвратнов. Психологи обучали всех желающих истинному восприятию мира. Обучение длилось две недели, с ценой по договорённости.
Последнее её озадачило. После разрыва с Геннадием Кирара имела глупость обратиться к психологам. После общения с ними поняла, что психология – это ёршик, который прочищает мозги ленивым самим думать и анализировать своё состояние за весьма немалые деньги. При этом цена за массаж подсознания оговаривалась всегда сразу.
Цены были такими, что она тогда погрузилась в самостоятельное изучение трудов известных психологов, писавших как принять себя и полюбить жизнь. Книги были намного дешевле личного общения с корифеями от психологии. Ей они очень помогли, да и не так было стыдно признаться самой себе, что ты ошибся, потому что надо смотреть под ноги, чтобы не вляпаться в нaвoз.
Памятуя об этом, Кирара вцепилась в ноутбук, как чepт в грешную душу, и затрясла несчастный комп.
– Что это за бред? Как это все платят, сколько хотят?! – возопила она и полезла искать всё про эти курсы.
Она с института хорошо запомнила, если происходит что-то необычное, например, внезапная благотворительность, то надо всегда искать того, кто от этого получает выгоду. Чаще всего выгода была в очень крупном денежном бонусе, даже не связанным этим делом. Здесь же не говорили о благотворительности, или рекламной акции, тогда, что это? Чему же учили на этих курсах психологи?
Фрегат забрался ей на плечо и прижался к щеке, поддерживая свою хозяйку в нелегких поисках.
В результате поисков и жары Кирара частично помешалась и начала сначала плеваться в экран, а потом бегать вокруг компа, чтобы сдержать рвущиеся на свет нецензурные слова, которые она ещё в детстве решила не употреблять.
Наконец, тормоза лопнули, и Кирара неожиданно для себя самой завопила в ритм музыкального грохота:
– Рибосому им в ядро,
Чуши полное ведро!
Вот и злюсь я от того,
Что не вижу ничего!
Из-за грохочущей музыки Кирара и не заметила, что в комнату вошёл Геннадий, который озверел от питания всухомятку и решил пожертвовать принципами ради здоровья своих внутренних органов.
Он всё рассчитал. Если бы она начала на него кричать, то он бы отговорился тем, что принёс её ключи, из-за чего она не имеет права возмущаться.
Два месяца, проведённые с ней под одной крышей и совместные прогулки привели его к мысли, что Кирара, может использовать рукоприкладство, исходя из принципа, что нежданный гость, хуже татарина. Для этого подозрения он имел все основания – она в первый месяц знакомства, вечером однажды так накостыляла трём хулиганам, посмевшим замахнуться на неё, что те удрали, матерясь и плача.
Опасаясь сцен насилия от убежавшей от него любовницы, Геннадий позвал своего коллегу по строительному бизнесу, Димку.
Дмитрий[1] был не просто коллегой, а его шефом, но непохожим на всех в их конторе, потому что обожал ролевые игры, в которых размахивали тяжеленными мечами, и мотоциклы, сочетая это с восточными единоборствами.
Его шеф всячески отговаривался, но Геннадий каждый день выл ему о своей погибающей любви и желании восстановить семью. В силу каких-то, им самим до конца не понимаемых, причин Дмитрий всегда помогал друзьям и коллегам, у которых были семьи. Только поэтому он согласился помочь Геннадию, хотя и не поверил, что тот любит девушку без памяти.
Вошедшие в комнату, оторопев, смотрели как мускулистая, полуголая крошечная амазонка, с кроваво-красным ртом, распевая кричалку, почему-то под мрачные опусы «Рамштайна», прыгала в танце папуасов вокруг стола с ноутбуком. Картину преступной тяги к колдовству завершал паук, которые громоздился на плече полураздетой красотки и махал лапами, стараясь сохранить равновесие и не потерять драгоценного новорожденного мыша, которого он никак не мог начать есть из-за тряски.
Надо сказать, что Кирара ни на йоту не изменила обстановку квартиры, в которой она жила с бабушкой, поэтому картина «колдовского» действа проходила на фоне тропических зарослей, в которые превратились домашние растения, доставшиеся амазонке в наследство: две пальмы, два фикуса в огромных кадках по углам и какие-то лианы, заплетающих окно. Солнцем этой экосистемы служила лампочка, украшенная старинным жёлтым шёлковым абажуром, который в период глубокой тоски из-за потери родного человека, девушка украсила металлическими пауками и чёрной паутиной из шёлковых нитей.
В целом у любого обычного человека эта квартира вызвала бы шок, несмотря на чистоту в ней, как в операционной.
Дмитрий сначала в изумлении моргал, осматриваясь, потом неожиданно издал булькающий звук, как будто подавился. Геннадий посмотрел на него и обомлел – у его предполагаемого защитника, под воздействием увиденного ведьминского ритуала развился припадок. Его шеф, открывая и закрывая рот, как рыба на сковороде, трясся, как телефон на вибрации. Все это происходило под рев музыка Рамштайна.
– Что?! Что с тобой? – засипел от испуга Геннадий, попятился от шефа. Наткнувшись на стул, он уронил его и отпихнул.
Стул попал под ноги Кирары, и та обернулась. Увидев вошедших, она окончательно порвала с цивилизацией, мгновенно вооружившись лампой-ночником, которую в порыве расточительства подарил ей Геннадий. Содрав с неё абажур, как листья с ветки дерева, и кровожадно помахивая ей, девушка, полусогнувшись, как неандерталец на охоте, кралась к ним, странно завывая:
– А-а, амёба! Не дождёшься-а!
– Ты что?! – заорал экс-любовник, который едва смог увернуться от метко брошенной лампы. – Сбрендила?
Кирара завыла:
– Стульями бросать?!
– Это не я! – завизжал Геннадий. – Это случайно! У тебя вечно беспорядок!
Паук внезапно подпрыгнул и оказался на абажуре. Конструкция, сооружённая хозяйкой дома в порыве дизайнерского приступа, оказалась тяжёлой, и веса паука хватило, чтобы она рухнула на Геннадия и оделась ему на голову, спеленав руки крепкой синтетической паутиной. Экс-любовник бился в сетях и визжал.
Кирара, увидев разрушения, да ещё и обвинённая в неряшливости, завопила:
– Убью, выхухоль!
Дмитрий, наконец, смог вздохнуть, и хохоча, прыгнул к Кираре и повалил её на пол, чтобы спасти своего подчинённого. Однако оголённое тело было так хорошо, что он принялся неистово её целовать. Она же вместо того, чтобы оттолкнуть спятившего здоровяка, вцепилась тому в плечи, прижимая к себе и выгибаясь, как кошка.
– Всё! Спятили! Надо звать на помощь, – прохрипел, сдирая с себя нитки искусственной паутины, Геннадий, выскочил в подъезд и бешено застучал в соседнюю квартиру.
Однако удача в этот день окончательно отвернулась от него. Висевший над дверью соседней квартиры таз, служивший средством запугивания мальчишек-хулиганов, которые звонили в дверь и убегали, упал на Генку со странным звуком, имитирующим колокольный звон .
На грохот открылась дверь и из него выглянула соседка с огуречно-сметанной маской на лице и, не глядя, заорала:
– Хулиганы! Убью!
Оглоушенный Геннадий из-под таза просипел, заикаясь:
– Паук… Лампа… Кричит…
Соседка Валентина, у которой племянник был юным натуралистом и держал в трёхлитровой банке мышей, пытаясь познать тайну рождения жизни, увидев Геннадия, которого она знала, как друга Кирары, сунула ему ещё одного новорождённого мыша.
– Уи! – завизжал Геннадий, который ужасно боялся мышей.
Соседка немедленно дала инструкции:
– Жрите! Только Кольке не говорите, он и так их караулит. Сегодня опять придет смотреть.
Она решила снять с него таз, но не удержала из-за сметаны на руках, и тяжёлый медный таз в очередной раз упал на голову несчастного бывшего бойфренда. Это окончательно добило Геннадия. Он мягко сполз вдоль стены, обдулся и побелел.
Соседка ахнула, метнулась в квартиру и вызвала «Скорую помощь», напирая на приступ шизофрении.
Обычно «Скорую» не дождаться, но в этот раз Геннадию невероятно «повезло», так как врачи прибыли буквально через несколько минут. Видавший виды врач поставил диагноз:
– Белая горячка.
А что он ещё мог подумать, если парень, обмотанный обрывками чёрных нитей, как паутиной, писал под себя, размахивал новорождённым мышом, плакал и кричал:
– Нет-нет! Это паук… Понимаете? Паук… Я его не ем. Он сырой. Сырой! Паутина… Пшик… Таз… Бомм… Лицо-о зелёное!
Из соседней квартиры слышались завывания и странные выкрики. Врач, услышав «А мутацию в митохондрию не хочешь?», мимоходом поинтересовался у соседки:
– А там кто?
Проследив, как утаскивают невменяемого Геннадия, привязанного к носилкам, та, стирая огуречную маску, сообщила:
– Соседка! Молоденькая совсем! Опять тренируется. У них в секции борьбы слова странные, и ещё они хакают.
Врач прислушался, звуки из соседней квартиры больше всего напоминали пощёчины, но, решив, что это и есть хаканье, отравился на выход, размышляя, что мир сошёл с ума. Ведь молоденькие девушки вместо театров и танцев истязают себя борьбой и хаканьем, а их парни от тоски по сeксy и семье жpyт жареных мышей.
Ошеломлённая Кирара, которую, наконец, выпустил из объятий нахал, неизвестно как попавший в её квартиру, упёршись руками в широкую грудь Дмитрия, с трудом выдавила:
– Ты кто? Ты как меня нашёл?
Мачо, лаская взглядом фигурку амазонки, усмехнувшись, сообщил:
– Твой бывший, пригласил меня, чтобы ключи вернуть, ну и тебя , как он утверждал, – Дмитрий бросил на стол ключи, которые Геннадий ему вручил перед тем, как войти в комнату.
– Ключи? Какие ключи?! – она оторопело смотрела на него, у неё не поворачивался язык узнать, зачем он целовал её.
– Видимо твои! Генка очень боялся твоей необузданности, – от обиды у Кирары на глаза навернулись слёзы, а парень ехидно поинтересовался. – И как ты с этим занудой тpaxaлa.cь?
Он сразу пожалел о сказанном, потому что через мгновение оказался в коридоре, вытолканный свирепой амазонкой, а под его глазом расцветал подарок – фонарь, который должен был осветить ему дорогу к правильному общению с дамами.
Дмитрий весело хрюкнул:
– Классный день! Давно у меня не было такого приключения. Да и девочка, что надо.
Вспомнил, что агрессивная красотка наслаждалась, когда он её целовал, и решил, что однажды он узнает, какова она в постели. Подождал, не передумает ли она, но за дверью царила тишина. Дмитрий ухмыльнулся и поскакал по лестнице на улицу. Дел было много, а эта девочка ещё будет его.
Продолжение следует…
Предыдущая часть:
Подборка всех глав:
[1] Дмитрий – стремится всегда быть самым лучшим и непревзойдённым. Холерик, контролирующий свои реакции. Тщательно подбирает себе умных друзей, которым предан, но не представляет себе дружбы без полного подчинения друзей своей воле. Обладает могучим аналитическим умом и беспощадной памятью, никогда не забывая ни о сделанном ему добре, ни о причинённом зле. Обладает огромной живучестью! Рано достигает сексуальной зрелости, но совершенно не понимает женской психологии.