— Слушай, Сереж… Ты серьезно сейчас? Ты сомневаешься в моей верности? Ты считаешь, что ребенок не от тебя только потому, что у меня до тебя был мужчина?! Спасибо тебе, любимый! Я все поняла… Малыша подниму сама, без твоей помощи. И не ищи нас, я тебя к ребенку и на пушечный выстрел не подпущу! Понял?!
***
Свете было восемнадцать, когда появился Дима. Обычный парень, умеющий красиво говорить и играть на гитаре. Встречаться стали почти сразу, а через полгода конфетно-букетного периода решили: пора жить вместе.
Родители восприняли новость на удивление спокойно.
— Ну, жить так жить, — сказал тогда отец, Виктор Петрович, откладывая газету.
Он был мужчиной суровым, старой закалки, всю жизнь проработал на заводе. С мамой у них отношения были сложные, но крепкие. Отец любил при случае, во время застолий, когда сильно поддаст, ввернуть фразу: «Вот, мать, я у тебя не первый был, а ты у меня — единственная. Цени!»
Мама обычно отмахивалась полотенцем, а Света краснела. Но в тот вечер, когда она объявила о переезде к Диме, отец выдал:
— Пусть живут, Галя. Лучше сейчас узнать, кто чем дышит и кто как храпит, чем потом разводиться, когда уже дети пойдут. Быт — он, знаешь ли, любую романтику в порошок сотрет, если люди не притерлись.
С Димой не сложилось. Быт действительно стер романтику, но не в порошок, а в мелкую серую пыль. Разошлись мирно, без битья посуды — просто поняли, что идут разными дорогами.
Год Света наслаждалась свободой. Училась, работала, гуляла с подругами. А потом встретила Сережу. Сережа был другим — серьезный, в отглаженной рубашке, с правильной речью. Он не играл на гитаре, зато знал, как починить кран и всегда подавал руку, когда они выходили из автобуса. С ним было надежно. Света, наученная горьким опытом недомолвок, решила сразу расставить все точки над «i».
Они сидели в кафе, ели мороженое.
— Сереж, я должна тебе сказать, — начала она, ковыряя ложечкой шарик пломбира. — Чтобы потом не было сюрпризов. Я жила с парнем до тебя. Полгода.
Сережа замер. Ложка с мороженым зависла в воздухе, не долетев до рта. Его лицо, до этого расслабленное и улыбчивое, вдруг окаменело.
— Жила? — переспросил он, и голос его стал каким-то плоским, деревянным. — В смысле... как семья?
— Ну да. Снимали квартиру. Пытались построить быт. Не вышло.
Он медленно опустил ложку в креманку. Аппетит у него явно пропал.
— Понятно, — буркнул он, отводя взгляд. — Ну... бывает.
«Бывает». Света выдохнула. Она думала, что на этом тема закрыта. Прошлое осталось в прошлом, впереди — светлое будущее. Как же она ошибалась.
Они начали жить вместе через три месяца. И тут началось. Сережа оказался не просто собственником. Он был «домашним царьком», который с маниакальным упорством раскапывал то, что давно следовало оставить в земле.
Обычно скандалы происходили вечерами, после ужина, когда, казалось бы, самое время обняться и включить сериал.
— Свет, — начинал он вкрадчиво, сидя на диване. — А вот тот... ну, бывший твой. Он тебе завтраки готовил?
Света закатывала глаза, не отрываясь от книги.
— Сереж, ну какая разница? Иногда готовил, иногда я.
— А что готовил? Яичницу? Или что-то посложнее? Я вот тебе омлет с сыром делаю. Он так умел?
— Сережа, — она захлопывала книгу, понимая, что почитать не удастся. — Ты готовишь вкуснее. Ты вообще во всем лучше. Успокойся уже.
— Да я спокоен! — вспыхивал он, вскакивая. — Просто интересно! Ты же с ним жила! Значит, у вас там всё было... серьезно. Значит, ты ему тоже рубашки гладила?
— Гладила, — вздыхала Света. — И носки стирала. Это называется совместная жизнь.
— Фу, — морщился он, словно съел лимон. — Противно даже думать. Ты для кого-то другого это делала.
Света пыталась переводить всё в шутку, пыталась объяснять, успокаивать. Но Сережу переклинило. Он зациклился на этом факте её биографии. Особенно его задевало то, что он для самого себя был «чистым листом». Ну, почти. Серьезных отношений до Светы у него не было. Он этим гордился.
Однажды вечером, когда Света мыла посуду, он снова начал скандал.
— Вот я тебя встретил, и ты у меня первая такая... серьезная, — он стоял в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку. — Я себя берег. Для семьи. А ты... Растратила себя.
— Сереж, прекрати, — Света с силой потерла тарелку губкой. — Я не кусок мыла, чтобы смылиться. Опыт — это не стыдно!
— Но согласись, было бы лучше, если бы я у тебя был первым. Как я у тебя. Это же... правильно!
Света выключила воду, вытерла руки полотенцем и повернулась к нему. Внутри всё кипело. Это постоянное тыканье носом в «ошибки молодости» достало её до печенок.
— Знаешь, Сереж, — сказала она тихо, глядя ему прямо в глаза. — Меня вот что удивляет. Тебе двадцать пять лет. Ты симпатичный, не глупый парень. И что, правда ни одна девушка до меня не согласилась? Неужели совсем никто не клюнул?
В кухне повисла звенящая тишина. Сережа побледнел, потом пошел красными пятнами. Его губы затряслись от обиды. Это был удар ниже пояса. Смертельное оскорбление его мужского достоинства.
— Ты... — выдохнул он. — Ты сейчас меня неудачником назвала?
— Я просто спросила, — Света пожала плечами, хотя внутри всё дрожало от злости и страха, что перегнула палку. — Раз ты так кичишься своим одиночеством, может, это не твой выбор был, а просто так вышло?
Он развернулся и ушел, хлопнув дверью так, что на стене покачнулись часы.
Неделю они не разговаривали. Спали в одной кровати, но между ними словно выросла ледяная стена. Света готовила ужин, он ел молча и утыкался в компьютер. А потом Света поняла, что задержка уже неприлично долгая. Тест показал две полоски. Она вышла из ванной и замерла в коридоре. Сердце колотилось где-то в горле. Ребенок, от Сережи, от человека, который неделю не желает ей доброго утра из-за глупой ревности к прошлому.
Она подошла к нему. Сережа сидел в кресле, листая ленту в телефоне.
— Сереж, нам надо поговорить.
Он поднял глаза.
— О чем? Опять будешь рассказывать, какой твой бывший был мачо, а я так, погулять вышел?
— Нет. Посмотри.
Она протянула ему тест. Сережа взял его брезгливо, двумя пальцами и долго всматривался.
— Это что?
— Это тест, две полоски. Я беременна.
Минуту он молчал. Света ждала чего угодно: радости, испуга, удивления. Но он выдал то, чего она боялась больше всего.
— А это точно мой?
Света остолбенела.
— Что ты сказал?
— Ну... ты же у нас женщина с прошлым, — он криво усмехнулся. — Опытная. Мало ли. Может, решила стариной тряхнуть?
Света молча забрала тест из его рук, развернулась и пошла в спальню.
— Собирай вещи, — бросила она через плечо.
— В смысле? — он вскочил. — Это моя квартира, вообще-то! Мы её вместе снимаем!
— Тогда я соберу. Мне всё равно. Я с тобой больше под одной крышей не останусь.
Она скидывала одежду в сумку, не разбирая. Слезы текли по щекам, но она их не вытирала. Сережа стоял в дверях, растерянный, злой, напуганный.
— Да ладно тебе, Свет... Ну я же пошутил. Ну ляпнул сгоряча.
— Пошутил? — она застегнула молнию на сумке. — Ты усомнился в моем ребенке, ты меня грязью поливаешь полгода. Хватит. Наелась!
Она уехала к родителям. Отец встретил её молча, помог занести сумку. Мама охала и ахала, поила чаем с мятой.
— Ничего, доча, — сказал отец вечером, когда они сидели на кухне. — Поднимем. Мы с матерью еще не старые. А этот... пусть катится. Если мужик в своей бабе не уверен, это не мужик, а так, недоразумение.
Прошло полгода. Живот у Светы округлился, и она успокоилась. Ходила на курсы для беременных, выбирала ползунки с жирафиками и зайчиками, много гуляла. Сережа исчез. Он звонил пару раз в самом начале, пьяный, нес какую-то чушь про предательство, но Света заблокировала его номер. Деньги он, правда, перечислял исправно — видимо, совесть или страх перед законом все-таки работали. Но видеть его она не хотела.
— Не жалею, мам, — говорила она, поглаживая живот. — Ну какой из него отец? Он же сам ребенок. Обиженный, закомплексованный ребенок. Зачем мне двое детей сразу?
***
Наступил ноябрь. Света возвращалась из женской консультации, осторожно ступая по наледи. До родов оставался месяц. У подъезда стояла знакомая машина. Сережина «Лада» — ее Светлана узнала бы из тысячи.
Она замедлила шаг. Сергей вышел из машины. Похудевший, осунувшийся, в руках — дурацкий букет гвоздик, завернутый в целлофан.
— Привет, — сказал он, глядя не на нее, а на её живот.
— Привет, — Света поплотнее запахнула пальто. — Тебе чего?
— Я... узнать хотел. Как ты. Как... он.
— Сын? — уточнила Света.
— Сын... — Сережа сглотнул. — Значит, пацан.
Он переминался с ноги на ногу.
— Свет, я дурак.
— Это я знаю. Новостей нет?
— Я серьезно. Я эти полгода... Я чуть с ума не сошел. Я думал, что гордый. Думал: «Ну и пусть валит, найду себе такую, чтоб чистый лист, чтоб только моя…». И нашел.
Света хмыкнула.
— Поздравляю. Совет да любовь.
— Да подожди ты! — он махнул рукой с гвоздиками, и с них посыпался снег. — Повстречался я с ней неделю. Девочка-припевочка, девятнадцать лет, в рот заглядывает. Ни с кем не была, все как я хотел. И знаешь что?
— Что?
— Тоска зеленая, Свет. Скучно. Пресно. Поговорить не о чем. Я на нее смотрю, а вижу тебя. Как ты смеешься, как ты злишься, как ты мне объясняешь, почему я не прав. Я понял, что я идиот. Какая разница, что там было до меня? Главное, что сейчас. Что со мной.
Он шагнул к ней, но остановился, боясь подойти ближе.
— Я к психологу ходил, Свет. Честно. Месяц уже хожу. Мозги мне там вправляют. Сказали, у меня самооценка ниже плинтуса, вот я и самоутверждался за твой счет.
Света смотрела на него и не знала, верить или нет. С одной стороны — столько боли он причинил. А с другой... Он стоял здесь, на морозе, с этими нелепыми цветами, и в глазах у него было что-то такое... настоящее. То, чего не было раньше.
— А ребенок? — спросила она тихо. — Ты же сомневался.
— Не сомневался я, — он опустил голову. — Я просто хотел тебя ударить побольнее. Потому что ты меня тогда... про то, что никто не клюнул... Задело. Я же мужик, эго взыграло. Свет, прости меня. Я знаю, что это мой сын. Я хочу быть отцом, я хочу быть с тобой. Не потому что «надо», а потому что не могу без тебя.
Света молчала.
— Сереж, я не знаю. Доверие — такая штука... Его суперклеем не склеишь.
— Я знаю. Я буду стараться, я всё сделаю. Я ремонт в квартире доделал, детскую оборудовал. Кроватку купил. Сам собрал! Кривовато, правда… но стоит крепко.
Света невольно улыбнулась. Представила, как он, чертыхаясь, собирает кроватку.
— Кривовато, говоришь?
— Ага. Инструкция на китайском была.
Он подошел ближе, очень осторожно протянул руку и коснулся её живота. Ребенок внутри, словно почувствовав отца, сильно толкнулся прямо в его ладонь. Сережа отдернул руку, глаза его округлились.
— Ошизеть... Он живой.
— А ты думал, там подушка? — фыркнула Света.
Сережа посмотрел ей в лицо — в его глазах стояли слезы.
— Светка, давай попробуем? Ну пожалуйста. Я не буду больше про прошлое. Клянусь. Я понял, что прошлое — это просто багаж. У кого-то чемодан, у кого-то рюкзак. Главное, что мы в одном поезде едем. Я твой чемодан понесу. Честно.
Света вздохнула. Она вспомнила слова отца: «Если любишь человека, принимаешь его с минусами». Сережа был одним сплошным минусом последние полгода, но… Она все еще любила его. Глупого, ревнивого, но родного.
— Ладно, — сказала она. — Но учти, что обращаться с ребенком тоже придется учиться…
— Я научусь! — обрадовался он, суя ей в руки замерзшие цветы. — Я всему научусь! Поехали домой? Я борщ сварил. По твоему рецепту. Ну, почти.
— Если ты туда снова уксуса набухал, я тебя прибью, — пригрозила Света, но уже брала его под руку.
— Не, я маме твоей звонил, спрашивал. Всё по науке.
Они шли к машине. Сережа бережно поддерживал её под локоть.
— Слушай, — сказал он, открывая ей дверь. — А отец твой... он сильно ругаться будет?
— Папа? — Света усмехнулась, усаживаясь на сиденье. — Папа сказал, что каждому дураку нужно давать второй шанс. Но только один. Так что не облажайся, Сережа.
Он серьезно кивнул, садясь за руль.
— Не облажаюсь. Я теперь ученый.
Машина тронулась, увозя их домой. В салоне пахло "ёлочкой" и гвоздиками. Света положила руку на живот и почувствовала, как сын успокоился. Семья, пусть и треснувшая, начала срастаться заново. И почему-то Света была уверена, что на этот раз шов будет крепче, чем сама ваза. Потому что теперь они оба знали цену ошибкам и цену словам.
Уважаемые читатели, на канале проводится конкурс. Оставьте лайк и комментарий к прочитанному рассказу и станьте участником конкурса. Оглашение результатов конкурса в конце каждой недели. Приз - бесплатная подписка на Премиум-рассказы на месяц.
Победители конкурса.
«Секретики» канала.
Самые лучшие и обсуждаемые рассказы.