Банник — хранитель пара и тьмы
Где-то за околицей, в глухом лесу, стояла старая баня. Не из тех, что строят теперь — из блестящего сайдинга и с душем под потолком. Эта была из чёрных брёвен, с провалившимся крыльцом и дверью, что скрипела, как стон утопленника. Её не топили с тех пор, как умер последний житель деревни — бабка Агния, которую нашли мёртвой прямо на полке, с перекошенным лицом и кожей, будто сварённой заживо.
Местные говорили — баня проклята. Но не потому, что в ней умерли. А потому, что в ней живёт.
Его звали банник.
Он — дух бани, тварь древняя, как сам пар и смрад, витающий после долгой стычки с жаром. Не демон, не чёрт, но нечто среднее — хранитель нечистоты, что стекает с тел, с душ, с мыслей. Он питается тем, что люди оставляют в бане: страхом, болью, злобой. И чем больше грязи в человеке — тем слаще он для банника.
Он невидим, пока не захочет. Но те, кто видел — не доживали до утра.
Представляют его стариком, голым, с кожей, покрытой плесенью, как мохом. Волосы — чёрные, слипшиеся, пахнущие гнилью. Глаза — белые, как пепел. Руки — длинные, костлявые, с когтями из железа. Живёт он за каменкой, в самой гуще золы, где даже огонь боится гореть. А иногда — под полком, в темноте, где капает вода и шуршит что-то живое.
Он не любит, когда его беспокоят. И уж точно не терпит, когда нарушают правила.
А правила просты:
- Нельзя мыться больше двух раз подряд.
- Нельзя входить в баню с плохими мыслями.
- Нельзя забывать оставить ему пар, веник и миску чистой воды.
- И ни в коем случае — не оставаться в бане после полуночи.
Но однажды приехал городской парень — Артём. Снял дом у развалин, решил «очиститься от городской суеты». Прочитал где-то, что баня — это про здоровье, релакс, медитации. Взял веник, нагрел каменку, вошёл в парилку и… стал поливать камни ледяной водой из колодца.
Сразу пошёл пар — густой, тяжёлый, как дым. Воздух стал липким. Артём лег на полок, закрыл глаза… и услышал.
Тук-тук-тук…
Словно кто-то постукивает по стене изнутри.
Он открыл глаза. Никого.
— Соседи, что ли? — пробормотал он.
Тук-тук-тук… — громче.
Потом — шорох. Будто кто-то ползёт под полком.
Артём сел. Веник, который он положил рядом, вдруг дёрнулся. Как живой. Потом — встал вертикально. И исчез.
— Чёрт, — прошептал он. — Мне показалось.
Он встал, пошёл к двери. Но она не открывалась. Заперта изнутри? Нет замка. Он толкнул — дверь не поддалась.
Тогда он услышал голос. Хриплый, как трение камней.
— Ты не оставил мне веника… Ты не оставил мне воды… Ты не уважил хозяина…
Артём обернулся.
Из-за каменки выползло существо.
Чёрное. Мохнатое. С длинными руками, что почти касались пола. Глаза — белые. Рот — без губ, с рядами игольчатых зубов.
— Ты мой… — прошипело оно. — Ты остался. Значит — ты мой…
Артём закричал. Бросился к окну — выбить. Но стекло не разбилось. Только треснуло, как будто изнутри на него смотрели десятки глаз.
Печь вдруг взревела. Камни покраснели. Пар стал горячим, как кипяток. Артём упал. Его кожа начала лопаться. Он кричал, молил о пощаде.
— Пар… мне нужен пар… — прошелестел голос. — Ты дал мне пар… Спасибо…
На следующее утро соседи нашли баню открытой. Внутри — труп. Кожа — вся в пузырях. Глаза — вытекли. А на каменке — лежал чистый веник. И миска с водой.
Как будто кто-то после него ухаживал.
С тех пор баня снова пуста. Но по ночам, в полнолуние, слышно — кто-то моется. Кто-то парится. Кто-то смеётся в темноте.
И если ты вдруг услышишь тук-тук-тук за стеной — не оборачивайся.
Он уже рядом.
Он — банник.
И он всегда голоден.
