Самарканд — один из древнейших городов Востока — издавна отличался особой атмосферой. Его возвышенное расположение, ясный воздух и яркое солнце всегда подчёркивали величие этого места. Современники говорили, что купола и башни Самарканда будто «висят» в небесной синеве. Именно в этом городе должен был развернуться один из самых громких и трагических эпизодов походов Александра Македонского.
После покорения Согда македонская армия расположилась здесь на отдых. Александр, желая закрепить власть, назначил местных наместников, восстановил порядок и начал готовиться к новому походу. Одновременно он устраивал пышные пиры — отчасти для поощрения воинов, отчасти для демонстрации собственного величия.
Одним из таких пиршеств стал знаменитый званый ужин, который начался как праздник, а закончился катастрофой. На этом пиру присутствовал и Клит — один из старейших военачальников, когда-то спасший Александру жизнь в битве при Гранике. Он много лет был рядом с царём, пользовался его уважением и не боялся говорить правду.
В тот вечер вино лилось рекой. Льстивые речи придворных и громкие заявления об успехах Александра раздражали Клита. Он, не скрывая возмущения, начал напоминать царю, что победы были добыты трудами всего войска, а не только личной доблестью Александра. Однако эти слова радости не вызывали — наоборот, накаляли атмосферу.
Чем больше Александр слушал, тем сильнее возрастала его ярость. Он считал, что Клит бросает вызов его власти и умаляет величие Македонской державы. Слово за слово — и спор перерастал в открытую ссору. Придворные тщетно пытались успокоить обе стороны. Клит, опьянённый и разгневанный, продолжал обличать царя, а Александр был не в силах сдержаться.
В порыве гнева он схватил копьё и нанес старому воину смертельный удар.
Тишина, наступившая после трагедии, была страшнее крика. Понимая, что убил человека, которому был обязан жизнью, Александр впал в отчаяние. Хроники описывают, что он пытался броситься к телу Клита, рыдал и винял себя, но изменить уже ничего не мог.
Событие произвело глубокое впечатление на всех, кто находился в Самарканде. Горожане, видевшие македонян как непобедимых завоевателей, не ожидали такого проявления жестокости и непредсказуемости от самого Александра. Наёмники и воины шептались, что царь начинает терять рассудок. Сам Александр на несколько дней потерял покой, избегал людей и не принимал пищу.
Со временем, однако, он заставил себя продолжить поход. Государственные дела и военные планы не позволяли ему надолго погружаться в личное горе. Но память о Клите преследовала его ещё долгие годы. Многие современники считали, что именно с этой трагедии началось нравственное падение Александра — и что до конца жизни он так и не оправился от чувства вины.
Местные жители, наблюдавшие за драмой, говорили, что Самарканд стал свидетелем не только великих побед и блистательных пиров, но и тяжёлых человеческих слабостей. По преданию, в городе ещё долго рассказывали о том, как в одну ночь величайший полководец мира стал пленником собственных страстей.
Так Самарканд стал не просто временной стоянкой завоевателей, но и местом, где навсегда запечатлелась трагедия, изменившая ход жизни Александра Македонского.