Новая Стратегия национальной безопасности США, представленная администрацией Дональда Трампа, стала главным внешнеполитическим документом сезона. Её обсуждали в Конгрессе, на экспертных площадках и в европейских столицах — каждая сторона нашла в ней что-то тревожное. Стратегия задаёт рамку на годы вперёд: именно по ней работают Пентагон, Госдеп и десятки федеральных агентств. И если раньше подобные документы скрывались за дипломатическими эвфемизмами, то теперь мир услышал формулу, произнесённую практически вслух: Америка прежде всего — и этим сказано всё.
Реакция за пределами Вашингтона предсказуема: в Европе морщатся, на Ближнем Востоке удивлённо переглядываются, Азия читает между строк, а Латинская Америка готовится к «возвращению доктрины Монро».
И вот как выглядит глобальная карта мира в логике обновлённого Белого дома.
ЕВРОПА: «цивилизационное стирание» и холодный душ для союзников
Европейский блок стратегии звучит почти как отчёт врача: пациент слаб, дезориентирован и нуждается в смене жизненного курса. Вашингтон обвиняет Европу в «цивилизационном стирании», политической усталости и неспособности соответствовать интересам США. По сути, союзникам недвусмысленно намекают: хватит строить из себя центр либерального мира, время снова стать надёжным младшим партнёром.
Особенно язвительным выглядит прогноз о том, что НАТО вскоре может стать «неевропейским»: мол, демография и политика меняются, а США всегда готовы подыскать более молодых и дисциплинированных участников.
В Европе такую риторику сравнивают с тезисами правых популистов — и небезосновательно. Но при всей критике европейцы отчётливо понимают: без американского зонтика их оборона пока что бумажная.
БЛИЖНИЙ ВОСТОК: важности мало, ожиданий много
Вот где стратегия удивляет так удивляет: регион, который десятилетиями занимал половину американской внешней политики, теперь превращён в боковую колонку. Израиль упомянут шесть раз — формально это много, но по меркам Вашингтона почти ничего. США хотят, чтобы Израиль чувствовал себя в безопасности, но не рассчитывал на то, что Америка будет решать все его проблемы — будь то Хезболла, Газа или Иран.
Трамп прямо говорит: новых войн нам не нужно. Вашингтон больше не намерен быть пожарной командой региона. И если Иерусалим шепчет о «разоружении Хезболлы» или «новом заходе в Газу», в Белом доме на это реагируют примерно так: «ребята, аккуратнее, мы сюда больше не вписываемся».
Иран в документе назван «главным дестабилизатором», но одновременно — уже ослабленным после израильских ударов и «Полуночного молота». А палестинский вопрос описан как «острый, но поддающийся охлаждению» — типичное американское желание, чтобы регион наконец занялся экономикой, инвестициями и цепочками поставок, а не войной каждые два месяца.
АЗИЯ: Китай как главный вызов, Тайвань как красная линия, а США — как режиссёр всей сцены
Азиатское направление в стратегии Трампа — это уже не просто геополитический театр, а главная сцена, на которой США собираются удерживать мировое лидерство. Документ прямо говорит: сдерживание Китая — ключ к сохранению американского века. Всё остальное — производные.
Китай: конкурент №1, партнёром его больше никто не называет
Если в прошлых стратегиях использовали мягкие формулировки вроде “соперник”, “вызов” или “партнёр, с которым есть трения”, то новая формулировка звучит почти предельно: Китай — стратегический конкурент, который пытается изменить правила игры.
Вашингтон обвиняет Пекин в контроле над критическими технологиями, экспансии через «Один пояс — один путь», милитаризации Южно-Китайского моря и попытке переписать архитектуру безопасности региона.
Трамп делает ставку на усиление военного присутствия США, развёртывание новых систем ПРО, обновление флота и расширение альянсов — включая Японию, Южную Корею, Филиппины, Австралию и Индию. То есть создаётся азиатский «НАТО-lite», который должен показать Пекину, что его пространство манёвра ограничено.
Тайвань: тест на решимость США
Особое место в стратегии занимает Тайвань. Документ определяет его как “приоритет сдерживания” — формулировка, которую в Вашингтоне используют только для направлений, где риск войны высок и реален.
США обещают:
- поддерживать военное превосходство вокруг острова,
- укреплять оборону Тайбэя,
- ускорять поставки вооружений,
- проводить специальные операции по «открытому морю».
Для США Тайвань — это лакмусовая бумажка: если Америка сдаёт его без боя, её союзники в Азии просто перестают верить в американские гарантии.
Поэтому Тайвань — не просто остров, а символ того, насколько США готовы драться за мировой порядок.
Южно-Китайское море: там, где каждый риф ценнее дипломатии
Вашингтон прямо заявляет: Китай создаёт незаконные «искусственные территории» и пытается превратить море в собственное геополитическое озеро. США обещают регулярно проводить операции свободы навигации (FONOPs) и не позволять Пекину «переписать карту».
И здесь Трамп действует в своей манере: без многосторонней дипломатии, но с большим количеством авианосцев.
Азиатская логика стратегии Трампа.
Она проста и цинично откровенна: кто контролирует Азию — тот контролирует XXI век.
Поэтому Трамп готов вложиться в регион так, как ни в Европу, ни в Ближний Восток он больше вкладываться не хочет. Азию он видит не как источник проблем, а как главный плацдарм будущей сверхдержавности.
Если коротко: именно тут Америка готова быть великой державой в классическом смысле — с авианосцами, союзниками, базами и бесконечными заявлениями о «свободе навигации».
ПРОЧИЙ МИР: Доктрина Монро 2.0, глобальная сортировка и дипломатия по принципу «кто тут главный?»
Если Европа у Трампа вызывает раздражение, а Азия — интерес хищника, то «прочный мир» получает смесь пренебрежения, насмешки и стратегического расчёта. Здесь США не ломают архитектуру — они просто напоминают, кто её строил и кому она принадлежит.
Латинская Америка: “ребята, эксперимент закончен — возвращаемся в 1950-е”
Вашингтон официально достаёт из архива Доктрину Монро и сдувает с неё пыль. Политика проста: любое движение Венесуэлы, Никарагуа или Кубы — угроза; любое присутствие Китая — вторжение; любая независимая экономическая стратегия — недоразумение, которое нужно исправить.
Трамп обозначает регион как «зону ответственности США», почти дословно.
- Карибские острова — «передний двор».
- Колумбия — «партнёр, который должен помнить, кто платит».
- Бразилия — «слишком большая, чтобы качать права».
- А Мексика — вечная головная боль, в которой Вашингтон видит одновременно рынок, угрозу и объект дрессировки.
И да, наркокартели объявлены террористами — удобно, чтобы любой рейд США выглядел как борьба со злом, а не как операция по восстановлению контроля.
Африка: глобальный супермаркет ресурсов
В Африке документ даже не пытается скрывать тон.
Там нет разговоров о демократии, реформе институтов, миротворчестве.
Только «инвестиции», «рынки» и «мировые цепочки поставок».
Вашингтон смотрит на континент как на карту полезных ископаемых:
— Нигерия — нефть,
— ДР Конго — кобальт,
— Эфиопия — транспортные коридоры,
— Сомали — удобная платформа для базы.
ИТОГ: глобальная сортировка, или «Каждому — по его полезности»
Новая стратегия Трампа — это не дипломатия. Это таблица Excel, где мир распределён по категориям:
США — центр вселенной, ради которого написан документ.
Европа — проект, который нужно пересобрать, чтобы не мешал.
Азия — главный фронт, где решается судьба XXI века.
Ближний Восток — регион, который должен перестать гореть и начать приносить доход.
Латинская Америка — территория поднадзорная, без права на самостоятельный выбор.
Африка — склад ресурсов, желательно без китайских консультантов.
Остальной мир — кто вы такие, и почему мы должны тратить на вас время?
Трамп предлагает миру формулу новой эпохи: Хочешь быть услышан — стань полезным Америке. Не стал — значит, проблема в тебе. Работаем дальше.
В новой стратегии нет места сантиментов: мир снова делят на зоны влияния, но теперь даже не скрываясь. Америка смотрит на планету как на шахматную доску, где половина фигур декоративные. И если кому-то кажется, что Вашингтон пришёл договариваться — это ошибка. Он пришёл распределять роли. Всем остальным остаётся лишь решить, кем они будут: инструментом, ресурсом или помехой.
Урий Бенбарух