Я всегда думала, что Наполеон – это только тот великий полководец, который перевернул Европу вверх дном. А потом узнала, что их было трое с таким именем, и каждый оставил свой след, хоть и не такой громкий, как первый. Возьмем Наполеона Второго – сына от второго брака с Марией-Луизой. Он родился в 1811-м, когда отец уже был на пике, но скоро все пошло наперекосяк.
Малышу дали имя в честь папы, и на миг он даже стал императором де-юре в 1815-м, всего на пару недель. Но реальной власти не увидел. После отречения Наполеона Первого его увезли в Австрию, к деду-императору Францу. Там его переименовали в Франца, чтобы стереть бонапартовские корни, и растили как австрийского принца. Представьте, каково ребенку – знать о отце-герое, но слышать только шепотом.
Он рос хилым, с постоянными болезнями, мечтал о битвах, как папа, но двор не позволял. В 21 год умер от туберкулеза, по официальной версии. Хотя шепотки о яде не утихают до сих пор – слишком уж удобно для тех, кто боялся бонапартистского возрождения. А ведь в Европе тогда кипели страсти: сторонники Наполеона видели в нем символ надежды, а враги – угрозу. Это напоминает, как в семьях скрывают прошлое, чтобы дети не повторяли ошибок родителей, но кровь-то берет свое.
Кстати, я недавно читала о похожем случае в истории – взять хотя бы судьбу последнего русского царевича Алексея, тоже хилого наследника с кучей интриг вокруг. Оба они стали пешками в большой игре, где здоровье и политика сплелись в один узел. Такие параллели показывают, как династии рушатся не только от войн, но и от внутренних слабостей.
Теперь про Наполеона Третьего, Шарля Луи, племянника первого. Родился в 1808-м от брата Людовика и падчерицы Жозефины, Гортензии. Брак родителей развалился быстро, так что детство прошло в скитаниях с мамой. Образование кусочное, но амбиции – ого-го. Он боготворил дядю и хотел продолжить дело.
В юности ввязался в заговоры, мечтая посадить кузена на итальянский трон. После смерти Наполеона Второго в 1832-м решил сам стать преемником. Первая попытка в Страсбурге в 1836-м провалилась, но его оправдали за "раскаяние". Вторая в 1840-м, на волне возвращения тела дяди во Францию, тоже сорвалась – посадили в крепость, где он просидел шесть лет, читая, пишуя книги и общаясь с друзьями. Условия были сносные, не то что настоящая тюрьма.
Бегство в Англию в 1846-м, а потом революция 1848-го открыла двери. Стал первым президентом Франции, отказавшись от имперских претензий, мол, я республиканец. Но власть манит – в 1851-м переворот, плебисцит, и вуаля, президент на десять лет. А в 1852-м еще один референдум, и он император Наполеон Третий. 97% "за" – вот что значит популярность имени Бонапарт.
Правил он жестко поначалу, давил оппозицию, но потом смягчился: помилования, свобода для сената, меньше цензуры. Во внутренней политике старался для народа – улучшал условия рабочих, строил больницы, вводил страхование, боролся с безработицей. Женщинам открыл двери в образование, первая дама-выпускница университета в 1861-м – это его заслуга. Грамотность выросла вдвое за его правление, по некоторым оценкам.
А помните, как он перестроил Париж? С бароном Османом превратили город в современную столицу с бульварами и канализацией. Это не только красота, но и стратегия – широкие улицы мешали баррикадам революционеров. Сегодняшний Париж во многом его рук дело, и когда я гуляю там, думаю: вот, который пережил империю.
Внешне дела шли неровно, а здоровье подвело – опиаты от болей сделали его вялым. В 1870-м война с Пруссией обернулась катастрофой, плен под Седаном, революция в Париже – и конец монархии. Уехал в Англию, умер в 1873-м от почек.
Интересно, что многие историки спорят: был ли он гением или просто везунчиком на имени дяди? С одной стороны, реформы оживили экономику, Франция стала индустриальной державой. С другой – авторитаризм и провал в войне. Вспомните Макрона сегодня – тоже пытается балансировать между авторитетом и демократией, и имя "Наполеон" до сих пор эхом отзывается в французской политике.
Такие фигуры учат, что наследие – это не только слава, но и груз. Наполеон Третий добавил социальные реформы, которых не было у первого, и это повлияло на всю Европу, включая идеи welfare state. А если подумать о современных лидерах, наследующих династии, как в Азии или даже в бизнес-империях вроде Трампов, – те же вызовы: жить в тени гиганта и пытаться шагнуть дальше.