Первый заместитель председателя думского комитета по культуре, член фракции "Новые люди", народный артист РФ Дмитрий Певцов в интервью ТАСС поделился мнением о том, почему на сегодняшний день государству необходимо ввести контроль над творчеством, рассказал, какой видит Россию в ближайшем будущем и почему ремейки советских кинокартин снимать не стоит
— Сегодня весь интернет пестрит заголовками об отмене Ларисы Долиной на фоне ситуации с продажей ее квартиры. Как вы считаете, правильно ли наказывать ее таким образом?
— По поводу наказаний и преступлений — это не ко мне, на все воля Божья, и человек зарабатывает то, что он зарабатывает. Все наши пилюли и все наши неприятности — это то, что должно сделать нас чище, лучше и ближе к Богу и Царствию Небесному, поэтому рассуждать о наказании Ларисы Долиной я не буду точно.
— Что, на ваш взгляд, на законодательном уровне можно сделать для популяризации высоких жанров сегодня?
— Я считаю, что оперетта — тоже высокий жанр. Дело не в жанрах сейчас, а в их содержании, потому что можно и мюзикл такой поставить, что хоть святых выноси. У нас сейчас есть проблема, как раз я выложил пост, где все общественные советы по культуре при президенте обсуждали, как можно контролировать то, что выходит сейчас на общественное пространство в искусстве и культуре. Механизма нет, нет компетентного органа, который бы следил за тем, как тратятся государственные деньги в кино и в театре.
Мы сейчас живем пока еще по инерции в тех нарративах конституционных, которые к нам залезли в 1993 году от наших западных "друзей". Это касается культуры, и здесь речь идет не о защите жанров, а о защите содержания того, что несет культура. Я компетентно заявляю, что большая часть сериалов, которые сейчас производятся и показываются на платформах, — это просто организованный сатанизм. Допустим, то, что делает продюсерская компания Александра Цекало. Это просто обращение к низменным инстинктам людей. И самое печальное, что это делают очень талантливые люди, и это интересно смотреть, и мы получаем огромное количество звезд. Но это просто сатанизм. Такое не должно выходить.
И примерно то же самое можно видеть в московских театрах, на центральных московских площадках, и никто за это не отвечает. Что делать с этим? Я человек из Советского Союза, и все, что выходило в общественное пространство, регулировали худсоветы, то есть существовала цензура, которой сейчас нет. Цензура — это понятие, которое включает в себя профессионализм и идеологию. В худсоветы входили люди, которые были профессиональны и четко ограничены идеологией, а идеология строителя коммунизма — это, на минуточку, те же самые 10 заповедей, только без первой — без Бога. Коммунисты были идиоты, когда думали, что богоборчеством можно что-то заменить. У нас сейчас нет официальной идеологии, и 13-я статья Конституции об этом говорит. А любая цензура, то есть любой контроль, должен иметь рамки. Внутри, пожалуйста, творите, а вот сюда — нельзя. У нас сейчас нет ни органов, которые контролируют, ни концепции.
— Что вы думаете по поводу цен на билеты в театры? Не кажется ли вам, что нужно как-то процесс урегулировать, чтобы та же молодежь могла себе позволить купить их? Сейчас ситуация с "Щелкунчиком" широко обсуждается.
— Я вам так скажу: если Большой театр производит такой продукт — он имеет право устанавливать свои цены. Не нравится — не ходите, посмотрите по телевизору. Я не стану осуждать и обсуждать ценовую политику — это вещь довольно тонкая, и при том у нас подавляющее большинство театров либо муниципальные, либо федерального подчинения, либо регионального, частных театров у нас нет, потому что все театры получают дотации. Ну если они считают, что кто-то может купить билет за 100 тыс. рублей, и покупают, почему нет? Пусть. Я считаю, что ничего в этом страшного нет.
— Председатель Госдумы РФ Володин заявил, что пенсии иноагентов нужно перечислять на спецсчета. Для получения им нужно будет вернуться в страну "ответить по заслугам". Считаете ли вы, что иноагентов следует ограничивать в использовании социальных ресурсов?
— Абсолютно согласен с Вячеславом Викторовичем. Он человек политически грамотный, профессионал. И что касается иноагентов: если ты плюешь на свою страну, если ты ей изменяешь и фактически, и нравственно, и идеологически — ты не должен пользоваться благами этой страны. Это абсолютно правильно. Поддерживаю двумя руками и ногами.
— Если бы вы могли только одну вещь отменить в современной культурной повестке, что бы это было?
— Я бы отменил положение о том, что государство не имеет права вмешиваться в творчество. Сейчас, когда идет специальная военная операция, государство обязано вмешиваться в то, что выходит на общественное пространство, и не имеет значения — это выставка, на которую пришло пять человек, либо это фильм, который посмотрят несколько миллионов людей. Сейчас очень важно, чтобы вся страна работала для победы, а не смотрела эти развращающие фильмы, не ходила на "голые вечеринки", не нажиралась где-то в ресторанах до одурения. К сожалению, несколько эпизодов российской истории наших поражений подтверждают одно правило: мы терпим поражение, только когда тыл отдельно от фронта, и наоборот.
— Дмитрий Анатольевич, а пора ли уже сейчас в театре ставить спектакли, в кино делать фильмы, посвященные специальной военной операции? Или еще рано?
— Это уже происходит, слава Богу. Есть спектакли такие, и фильмы снимаются. Пора! Это нужно делать сейчас, но вполне возможно, что лучшие фильмы, которые отразят то, что происходит сейчас, выйдут, как и в случае с Великой Отечественной войной, через 10–20 лет. Но это не отменяет того, что сейчас об этом нужно говорить. Я даже вот снялся в сериале — там рассказывают о том, что происходит сейчас, как работают наши специальные службы в борьбе с разными украинскими ячейками. Об этом нужно говорить, потому что, к сожалению, у нас, я еще раз повторюсь, население не полностью вовлечено в то, что происходит на фронтах.
— Увидим ли мы вас в ближайшее время в кино?
— Я играю в сериале "Центурия". И сейчас выйдет еще один сериал под названием "Фулл Хаус". Я бы сказал, что это авторская история. Ее делал молодой режиссер Григорий Васильев, он же автор сценария. Редкий случай: горящий человек, которому интересно что-то создавать. В последнее время я не снимался в кино, потому что я уже не могу видеть эти скучные лица, которым нужно просто заработать денег, — в таком контексте тратить время на кино мне жалко.
Но не в случае с Васильевым... Человек снимает о любви. Он любит своих героев. Это медицинская драма. Действие разворачивается за полярным кругом в клинике трансплантологии. Эта профессия вообще связана с экстремальными ситуациями, потому что на доставку органов к нуждающемуся есть конкретный срок, их жизнедеятельность ограничена временем. В сериале отражено много препятствий, с которыми сталкивается человек. В "Фулл Хаусе" я исполняю характерную, смешную роль. Абсолютно на себя не похож, что меня очень радует.
Кстати, недавно ездил на один день в Мурманск, снимался в роли нашего гениального адмирала Игоря Касатонова (фильм "Истребители" — прим. ТАСС): в начале 1990-х годов он спас Черноморский флот, лично боролся с человеком, больным алкоголизмом, который был тогда президентом страны. В общем, личность удивительная. А речь в фильме идет об истребителях. Когда я прочитал сценарий, понял, что это аллюзия на роман Вениамина Каверина "Два капитана". Говорил с режиссером — он мне подтвердил.
Эта история замешана на любви — вообще редкий случай. Сейчас в кино любой проект начинается с вопросов продюсеров: "На чем заработаем бабла? На Харламове? На Высоцком? На Чебурашке? Давайте заработаем на патриотизме?" И 98% нашего кино делается так. А этот фильм — совершенно другой, очень редкий случай: он замешан на любви к стране, к нашим защитникам, на настоящем отношении мужчины к женщине. Вот такие фильмы нам нужны. Наверное, поэтому я и согласился участвовать. Это будет мини-сериал из четырех серий.
— А что насчет ремейков советского кино? Как к ним относитесь?
— Думаю, что это происходит от творческой импотенции. Это полное отсутствие личного высказывания. Опять же, возвращаясь к предыдущему вопросу: мы ищем, на чем заработать деньги. Ни один ремейк ни один человек не посмотрит два раза, потому все они пустышки, это жвачка. Человек должен есть, чтобы не умереть, правильно? Но если кормить его бабл-гамом, он все равно в итоге помрет. Вот такое кино — это тележвачка.
— Последние несколько лет мы много говорим об отмене русской культуры. Не кажется ли вам, что сегодня наступила своеобразная оттепель?
— Нас пытаются отменять, но мы есть везде. Знаете, когда я ездил за границу, зрители были и в Новой Зеландии, и в Австралии, и в Колумбии. Везде есть наши люди, понимаете? Есть наша великая культура. Пушкин с его богатейшим лексиконом — автор, поэт, которого нельзя полноценно перевести на другие языки, но по его произведениям снимается огромное количество фильмов за границей. По тому же "Евгению Онегину", по-моему, было снято 10 или 12 картин. Мы обладаем уникальной культурой, потому что мы не просто страна, мы цивилизация.
Мы не площадь на карте — мы мир. И мы единственная страна в мире, где никогда не заходит солнце: если в Калининграде закат, то на Чукотке уже можно читать при естественном свете. И по аналогии — мы единственная страна в мире, где не прекращается служба в православных храмах. Идет молитва за нас с вами, за нашу победу, за наше правительство, за нашего президента, за наших воинов. Мы непобедимы. Мы — страна, у которой самое большое количество святых. Мы — гарант существования человечества. Если вдруг не станет России, то будут тараканы, львы, леопарды, кошки, касатки, крокодилы. Но людей на земле не будет, для меня это аксиома.
— Дмитрий Анатольевич, какой вы видите Россию через 10 лет?
— Во-первых, мы все точно будем отдыхать в Одессе. Я вижу Россию такой, что у нас будет большое количество многодетных семей, которые будут жить за городом, как это было раньше. Ведь в городе с семьей жить трудно. У нас такая огромная страна, я думаю, люди поймут, что надо ехать туда, где есть много воздуха, много земли. Нам Господь дал такую территорию, и надо ее осваивать.
— И финальный вопрос: что для вас патриотизм?
— Иоанн Златоуст сказал, что твое только то, что ты отдал другим. Вот патриотизм — это действенная любовь, это не "ах, как я тебя люблю", нет. Патриотизм — это отдать то, что тебе дорого. И люди, которые надевают военную форму, они отдают самое главное — жизнь и здоровье. Патриотизм — это "я живу в том числе, чтобы мой талант, Богом данный, был отдан". Отдан и близким, и профессии, и родине, потому что я родился на этой земле: миллионы моих предков вложили свою душу, отдали жизнь за то, чтобы я появился на свет именно здесь. Теперь мой долг — отдать то, что мне было дано: мой талант, мои радости, мои победы. Вот что такое патриотизм.