Недавно «Царьград» выдал материал, который стоит разобрать не просто как статью, а как симптом. Симптом глубокой идеологической трансформации, где старые понятия служения и меритократии перелицовываются в оправдание нового, сословного по своей сути порядка.
Их тезис звучит красиво: дети Патрушевых, Фрадковых, Медведевых — не просто наследники фамилий, а наследники дела. Новая «служилая аристократия», воспитанная в лояльности государству с пелёнок. Мол, это и есть возвращение к здоровой имперской норме, где власть — не привилегия, а долг, передаваемый по наследству вместе с компетенциями.
Логика, на первый взгляд, железная: разве плохо, когда у руля стоят люди, с детства впитавшие «культуру управления»? Разве не это обеспечивает преемственность и стабильность? Но давайте посмотрим, во что упирается эта железная логика на практике.
Аргумент 1. Исторический: все империи, которые начали путать кровь с компетенцией, разваливались.
Авторы «Царьграда» любят отсылаться к Риму и Российской Империи. Что ж, давайте вспомним.
Поздний Рим: Когда доступ к высшим военным и административным постам стал определяться не личными заслугами (cursus honorum), а происхождением или фавором, империя покатилась в кризис III века — череду гражданских войн, экономического коллапса и военных поражений. Компетенции, не подкреплённые личным опытом и борьбой, оказались фикцией.
Франция «Старого порядка»: Здесь наследственность должностей (знаменитая «la vénalité des offices»— продажность должностей) была доведена до абсурда. Государственные посты, включая судебные, стали буквально семейной собственностью. Чем это кончилось? Великой Французской революцией, где одной из главных мишеней была именно эта замкнутая, некомпетентная и коррумпированная каста.
Российская Империя: Да, в ней была аристократия. Но её золотой век и взлёт империи пришёлся на эпоху, когда Петр I ломал через колено родовитое боярство, продвигая «птенцов гнезда Петрова» по делу, а Екатерина II опиралась на плеяду блестящих выдвиженцев из разных сословий. Закат же империи в XIX — начале XX века был отмечен нарастающим застоем и неспособностью узкой придворно-бюрократической касты ответить на вызовы времени.
Вывод истории однозначен: империи крепли, открывая социальные лифты для талантов (куда бы они ни родились), и гибли, когда элита замыкалась в себе, начиная ценить родословную выше результатов.
Аргумент 2. Логический: «служилая аристократия» — оксюморон. Это или служение, или аристократия.
В основе понятия «служилое сословие» в его историческом русском значении лежал принцип договора: государство давало землю (поместье) и статус в обмен на конкретную, чаще всего военную, службу. Не служба — не статус. Это была, хоть и жесткая, но меритократическая в своей основе система.
Что предлагает «Царьград»? Они предлагают считать службу и компетенцию врождёнными, наследуемыми качествами. Мол, сын министра уже по факту рождения обладает «культурой управления». Это не меритократия (власть достойных), это кактрократия (власть по праву рождения). Это подмена сути. Настоящее служение доказывается в поле, а не в роддоме. Иначе это не служение государству, а служение интересам конкретной семьи по удержанию контроля над рычагами влияния.
Аргумент 3. Системный: наследственная элита создаёт не стабильность, а хрупкость.
Пропагандисты тезиса говорят: «Какая борьба за власть? Какие интриги? Все свои». Это иллюзия.
1. Вырождение кадров: Закрытая система не имеет механизма естественного отбора. Она плодит некомпетентность, групповое мышление и потерю связи с реальностью. Решения принимаются в интересах клана, а не страны.
2. Блокировка лифтов: Талантливый выпускник из Воронежа, блестящий инженер из Томска или эффективный управленец из малого бизнеса упираются в стеклянный (а по факту — бетонный) потолок. Вся верхушка уже распределена между наследниками. Результат — массовая фрустрация лучших и самых активных, их отъезд или глухое сопротивление.
3. Кумуляция рисков: Вся система становится зависимой от узкой группы людей. Любая ошибка, любой внутренний конфликт в этой группе (а они неизбежны, когда речь идёт о дележе пирога) оборачивается кризисом для всей страны. Это не стабильность, это построение дома на вершине вулкана.
Аргумент 4. Цивилизационный: это путь не в будущее, а в архаику.
Мир XXI века, каким бы жёстким он ни был, конкурирует технологиями, идеями, скоростью принятия решений и качеством человеческого капитала. Конкурентное преимущество имеют те системы, которые умеют находить, растить и продвигать таланты по всей вертикали общества.
Предлагаемая же модель — это сознательный отказ от этого преимущества. Это ставка не на интеллект нации, а на гены нескольких десятков семей. В эпоху искусственного интеллекта и глобальных вызовов нам предлагают вернуться к логике удельных княжеств. Это не «особый цивилизационный путь» — это путь в музейную витрину истории, куда уже сложили Священную Римскую империю и Османскую Порту.
Статья «Царьграда» — не аналитика. Это идеологический конструкт, призванный легитимизировать сложившуюся практику. Он пытается одеть архаичную, феодальную по сути схему в ризы высоких слов об «империи», «служении» и «традиции».
Но ширма эта плохая. История, логика и практика современного мира кричат об одном: системы, где власть начинает передаваться по наследству, а элита замыкается в касту, обречены на застой, внутреннее гниение и, в конечном итоге, на крах.
Сила России всегда была не в династиях, а в её способности рождать Ломоносовых — из глухих деревень, Жуковых — из крестьянских семей, Королёвых — из обычных городов. Делать ставку на «новое дворянство» — значит добровольно отказаться от этой колоссальной силы и запереть будущее страны в золотой клетке семейных преемственностей. Это не проект развития. Это проект упадка, упакованный в красивую обёртку.