Я, корги Бильбо, ношу салатовую бандану старшины и служу по уставу. Но сегодня я вспоминаю пса, у которого не было ни банданы, ни устава, ни хозяина. Зато у него был целый город. И я, честно говоря, немного ему завидую.
Встреча, которой не было
Мы никогда не встречались. Но я знаю о нём многое. Его звали Кефир. Большой лохматый пёс из Соснового Бора. Его выбросили. Люди. Давно.
А он... не сломался. Он не стал ждать, когда его снова примут в чью-то квартиру. Он принял в свою жизнь весь город.
Пока я чеканил короткими лапками шагпо своим строгинским маршрутам, он был мэром. Да-да. Без официальной должности, но с почетными полномочиями. Его кабинетом были улицы, приёмные дни — любой недождливый. Он сторожил школу. Провожал людей до дома. Приходил на все праздники, как самый важный гость, и вальяжно разваливался в центре, наблюдая за суетой.
Свобода, которую я не могу себе позволить
Знаете, в чём моя зависть? У меня есть Лена. У меня есть дом, миска, игрушки. У меня есть правила. У Кефира это не было. Но к него было доверие. Доверие сотен людей. Его впускали в магазин, если на улице был дождь. Дети залезали на него, и он позволял. Ему покупали лучшие косточки, а его кубок «Лучшей собаки России» до сих пор хранится в ветеринарной аптеке, не в доме, а на всеобщем обозрении. Как символ.
Мне, служебному псу, трудно это понять до конца. Моя служба — в дисциплине. Его служба — в присутствии. В том, чтобы просто быть. Быть другом, защитником, частью пейзажа и души города.
Его главный подвиг
Кефира несколько раз пытались взять домой. Добрые люди. А он сбегал. Он не хотел в квартиру. Потому что его дом был гораздо шире. Он не мог променять целый город, который стал ему семьёй, на одну, даже самую любящую, прихожую.
Это и есть высшее проявление свободы и доверия. Он не боялся быть преданным снова. Он просто любил по-своему — безгранично и безусловно, распределив свою преданность на всех.
Урок для меня, корги в бандане
Он умер тихо, во сне, 1 декабря 2025года. И город стаз осиротел.
А я тут сижу и думаю. Я много езжу, помогаю детям, но мой мир чётко очерчен поводком и правилами. А он... Он был абсолютно свободен. И при этом — абсолютно любим.
Он не был бездомным. Он был вольноопределяющимся. Он выбрал свою жизнь. И прожил её как король, чьё королевство — это тротуары, взгляды прохожих и общее чувство, что «Кефир на посту, значит, всё в порядке».
Сегодня мой язычок по вторникам для него. Мой язык — это салют. Салют его независимости, его огромному сердцу и той особой форме счастья, которую он нашёл. Я не могу так. Но я могу помнить и чествовать ту свободу, на которую он отважился.
Покажите свои язычки для Кефира. Хотя бы в виде смайлика. Давайте все вместе, хоть на миг, почувствуем ту вольную ветчину, что была у него, у пса, который не жил в доме, но построил себе целое королевство из человеческого тепла.
Мягких облачков тебе, Кефир. Спасибо, что был. Ты — легенда, перед которой даже старшина снимает бандану.с