Где она научилась улыбаться, когда внутри сдыхала

Где она научилась улыбаться, когда внутри сдыхала?

Дома. У мамы.

Когда мать шипела:

— Не позорь меня.

— Не плачь, папа разозлится.

— Улыбнись, гости пришли.

— Хватит, я устала.

Тогда и появилась формула:

Мои чувства — мусор.

Улыбка — пропуск.

Её не учили быть честной.

Её учили быть удобной.

Когда домой принесли дозированную любов, она поняла:

любовь — это премия за поведение

Пятёрка — можно подойти.

Молчала — можно обнять.

Расстроилась — «истеричка, иди к себе».

Любовь стала не теплом, а поощрением.

И она приняла это как норму.

Она стала взролсой раньше времени, когда поняла:

Если папа злой — надо исчезнуть.

Если мама плачет — надо замолчать.

Если дома тихо — её заслуга.

Если громко — тоже она.

Это не взросление.

Это — дрессировка на выживание.

Сегодня невидимая, потому что стерла себя первой.

До того, как это могли сделать другие.

Чтобы не быть мишенью —

стала тенью.

И вот что происходит сейчас, когда она взрослая:

Он хлопает дверью.

Она говорит подруге: «Он устал. Я довела.»

Он переписывается с другой.

Она думает: «Я мало даю внимания.»

Он ест последний кусок еды.

Она пьёт воду и улыбается: «Я не голодная.»

Он говорит: «Ты же крепкая.»

И идёт спать.

А она захлёбывается в ванной — тихо, чтобы не нарушить его отдых.

Это не удобство.

Это — натренированная покорность.

Однажды она написала:

«Мне плохо. Я так больше не могу.»

Посидела. Подумала.

Нажала: Удалить.

И сказала себе: «Переборщила.»

В этот момент она предала себя сильнее, чем он когда-либо предавал её.

Вот она. Главная правда.

Она боится не уйти.

Она боится увидеть:

“Меня не любили за меня.

Меня предпочитали за удобство.”

Уйти — страшно.

Но признать это — страшнее.

Потому что тогда рушится всё:

детство, роль, надежда, сценарий.

Остаётся только пустота.

Чистая. Холодная.

Но именно в ней впервые слышно:

свой голос.

Вечером — продолжение.

Узнаешь почему она живет в постоянной тревоге...

Ты готова к холодному душу?