176 миллионов рублей. Столько потеряла пожилая женщина, прежде чем её имя узнала вся страна и принялась судить о том, во что не вникла.
Четыре месяца женщину обрабатывали по телефону люди, называвшие себя представителями силовых структур. Присылали видео «задержаний», требовали участия в «секретной операции», угрожали её детям, запрещали говорить с родными. Она отдала сбережения, продала квартиру, заняла у знакомых — и всё унесли курьеры по кодовым словам.
А потом заговорили те, кому говорить было незачем.
📰 Газеты написали: покупательница — профессиональный риелтор, взявший квартиру по бросовой цене.
В материалах дела — иное. Обычная женщина после развода, искавшая жильё месяцами, осмотревшая три десятка вариантов, проверившая документы через специальные сервисы. Судебная экспертиза установила рыночную стоимость в сто тридцать восемь миллионов; сделка прошла за сто двенадцать — 81% от рынка. Вполне себе нормальный результат торга, который ведёт любой разумный человек.
📰 Газеты написали: покупательница не пыталась въехать.
В деле — четыре задокументированные попытки связаться, официальное требование через почту, блокировка в мессенджере.
📰 Газеты написали: влиятельные люди помогли через ручное правосудие.
Доказательств — ни единого. Зато есть тридцать страниц мотивировки, две независимые экспертизы, пять допрошенных свидетелей, видеозапись сделки из банка.
📰 Газетам требовался злодей. Они его назначили, не открывая дела.
-----
Затем подключились юристы. Те, что комментируют всё, не читая ничего.
Один сравнил решение с «эффектом бабочки» и обвинил систему в коррупции — не заглянув в судебный акт. Другая назвала решение незаконным — не упомянув статью, на которой оно основано. Третий написал: «No comments». Единственный профессионал в этой истории!
Комментаторы искали славы.
Правды не искал никто.
-----
А правда лежала в деле.
Суд выбирал между тремя статьями Гражданского кодекса.
Статья 179 — сделка под влиянием обмана — не подошла: обманщиками были третьи лица, мошенники, а не покупатель. Статья 177 — сделка человека, не понимавшего значения своих действий — подтверждалась экспертизами, но требовала доказать, что покупатель знала или должна была знать о состоянии продавца. Покупатель не знала.
Суд применил статью 178 — сделка под влиянием существенного заблуждения.
Психолого-психиатрическая экспертиза установила: у продавца развилось расстройство приспособительных реакций — тревога, страх, нарушения сна, ощущение безвыходности. Деструктологическая экспертиза подтвердила: к ней применялись методы социальной инженерии — изоляция от близких, контроль сознания, эмоциональные качели, давление на усталость.
Она не то чтобы не понимала, что делала. Она находилась под влиянием. (Тут можно вспомнить хоть «Печки-лавочки»: когда герой Шукшина, даже видя очевидные дыры в рассказе «конструктора», тем не менее верил ему.) Продавец не хотела расставаться со своим домом — она выполняла приказы людей, которых считала представителями особых, силовых структур.
Сделку признали недействительной. Квартиру вернули продавцу.
Деньги покупателю — нет.
-----
Вот здесь начинается то, о чём стоит думать всерьёз.
По закону при недействительной сделке каждая сторона возвращает полученное. Это называется двусторонняя реституция: ты мне квартиру, я тебе деньги.
Но суд её не применил!
Сославшись на невозможность установить точную сумму: деньги при закладке в ячейку не пересчитывались, продавец меняла показания, общий ущерб превысил цену сделки — значит, часть переданного мошенникам составляли личные накопления.
При этом в деле есть расходный ордер банка на сто одиннадцать миллионов и расписка на миллион задатка. Документы есть. Суд их не принял как достаточные.
Покупателю указали: взыскивайте с осуждённых.
Четверо мошенников получили сроки и штрафы — по девятьсот тысяч рублей каждый. На всех — три с половиной миллиона. При долге в сто двенадцать.
-----
Всё дело в том, что закон писался для двух сторон. А здесь их — три!!
Продавец-жертва. Покупатель-жертва. Мошенники с деньгами. Деньги вышли из системы «продавец-покупатель» и ушли к третьему лицу. Механизма вернуть их оттуда — нет!
Сделать компенсатором государство — значит открыть ворота для схем, где аферисты намеренно создают «жертву» и «добросовестного покупателя», чтобы взыскивать из бюджета.
Нужен иной путь. Признание сделки недействительной не должно автоматически возвращать имущество — сначала обеспечение интересов второй стороны: арест иного имущества продавца, рассрочка под контролем суда, банковская гарантия. Только после этого — регистрация перехода права. Никто не уходит обиженным, пока не разобрались.
Это труднее. Это дольше. Это требует от системы не карать и миловать, а думать.
-----
Две женщины стоят по разные стороны этой истории. И обе — пострадавшие.
Одна потеряла разум под давлением профессиональных манипуляторов. Другая потеряла деньги, сделав всё правильно. Виновные осуждены и сидят. Ничего не вернут.
Для тех, кто сегодня покупает или продаёт жильё, — вот что остаётся после этого дела.
Не полагайтесь на проверки. Проверки необходимы, но недостаточны. Беда приходит изнутри, из сломанной воли продавца, и снаружи её не видно.
Разговаривайте. Приведите на сделку родственника продавца, попросите о личной встрече без посредников, задавайте вопросы о причинах продажи. Мошенники изолируют жертву — разрушьте изоляцию.
Фиксируйте. Видеозапись подписания, пересчёт денег при свидетелях, нотариальное заверение — всё, что создаёт доказательную базу на случай спора.
Страхуйте титул. Это не панацея, но дополнительный рубеж.
И помните: если вам звонят «из органов» — положите трубку. Ни одна силовая структура не работает по телефону. Никогда. Ни с кем.
-----
Эта история — не про одну квартиру в центре города.
Она про всех нас. Про то, как иной раз устроена жизнь: где два человека сталкиваются в суде — и один неизбежно теряет всё. Газеты отшумели. Юристы собрали лайки. А мы остались. С вопросом, на который пока нет ответа: как защитить обоих, когда виновный (причём вообще третий) неплатёжеспособен?
Пока ответа (а точнее, нужной правовой нормы) нет — каждый из нас при покупке квартиры играет в рулетку.
***
Шестнадцатого декабря Верховный суд рассмотрит жалобу [покупательницы]. Может быть, там найдут ответ. А может — просто закроют дело. И тогда искать этот самый ответ придётся нам самим.
