— Наконец-то, — сказала женщина, выходя из ЗАГСа. — Свободна.
— Я тоже, — ответил мужчина.
Они разошлись по разным сторонам улицы. Ирина пошла домой пешком, Николай поехал на автобусе. Оба думали, что самое трудное позади.
А трудное только начиналось.
Вечером они сидели на кухне и пили чай. Каждый из своей кружки, на своём месте. Привычки сорока лет не исчезают сразу после развода.
— Так что дальше? — спросила Ирина.
— Дальше живём отдельно.
— Где именно?
— Ну, я сниму что-нибудь.
— На свою пенсию? Комнату в коммуналке?
Николай замолчал. Посчитал в уме. Его пенсия — двадцать три тысячи. Аренда комнаты в Москве — от пятнадцати тысяч минимум. Остаётся восемь на еду, лекарства, проезд.
— А ты где жить будешь? — спросил он.
— Здесь, конечно. Это моя квартира.
— Как твоя? Она нажита в браке.
— Но оформлена на меня.
— По закону делится пополам.
Ирина поставила кружку на стол.
— Хорошо. Продадим. Разделим деньги.
— И что потом?
— Купим каждый себе жильё.
— На эти деньги можно будет купить только комнату или однушку в Подмосковье.
— Или долю в коммуналке.
Они посмотрели друг на друга. Впервые за много лет — с пониманием.
— Значит, так просто не получится, — резюмировала женщина.
— Не получится.
Следующую неделю они провели в молчании. Обдумывали варианты. Николай звонил риелторам, уточнял цены. Ирина читала форумы про размен квартир.
Всё упиралось в деньги. Точнее, в их отсутствие.
На восьмой день Николай сказал:
— Есть идея. Останемся здесь. Но раздельно.
— Как это раздельно?
— Разделим квартиру. Ты в одной половине, я в другой. Детская давно пустует. Я туда перееду. Ты останешься в спальне. Гостиную будем делить.
Ирина задумалась. Идея была абсурдной. Но других не было.
— А кухня?
— Кухня общая. Но с правилами. Два холодильника. Каждый хранит своё.
— Ванная?
— По графику.
— Ты серьёзно?
— Вполне.
Женщина рассмеялась. Потом перестала смеяться и кивнула.
— Ладно. Попробуем.
Они начали перестройку. Николай перенёс свои вещи в бывшую детскую. Комната была маленькая, метров десять. Поставил туда кровать, шкаф, тумбочку. Ирина осталась в спальне. Освободила место от вещей мужа, разложила свои.
На кухне появился второй холодильник. Маленький, бывший в употреблении, купили вскладчину по объявлению. Николай пометил его стикером: "Н". Свой холодильник Ирина пометила буквой "И".
— Не трогать чужие продукты, — сказала женщина.
— Само собой.
Они составили график ванной. С семи до восьми утра — Ирина. С восьми до девяти — Николай. Вечером наоборот. С шести до семи — мужчина, с семи до восьми — женщина.
— Опаздывать нельзя, — предупредил Николай.
— Я никогда не опаздываю.
— Ещё как опаздываешь. Помню, как ты в ванной по часу сидела.
— Это было тридцать лет назад.
— Суть не меняется.
Первую неделю они держались. Каждый жил на своей территории. Ирина готовила в кастрюлях с буквой "И", Николай в кастрюлях с буквой "Н". Продукты не путались, посуда тоже.
Потом начались претензии.
Николай отправил сообщение в мессенджер: «Вы превысили лимит нахождения в ванной. 25 минут вместо 20».
Ирина ответила: «Вы забыли вынести мусор из коридора. Очередь ваша».
— Какой мусор? — крикнул Николай из своей комнаты.
— Ваш мусор. Вы вчера должны были выносить, сегодня моя очередь, завтра снова ваша.
— Я вчера не выносил.
— Вот именно.
Мужчина вышел, взял пакет с мусором, демонстративно хлопнул дверью.
Через два дня Ирина задержалась в ванной на пять минут. Николай постучал в дверь.
— Время вышло.
— Ещё минутку.
— У нас график.
— Я почти закончила.
— График есть график.
Женщина вышла злая. Мужчина зашёл в ванную с секундомером.
На третью неделю случился скандал из-за холодильника. Николай обнаружил, что его йогурт исчез.
— Ира, ты брала мой йогурт?
— Какой йогурт?
— Из моего холодильника. Клубничный.
— Зачем мне твой йогурт? У меня свой есть.
— Тогда куда он делся?
— Может, сам съел и забыл?
Николай подозрительно осмотрел холодильник бывшей жены, там его было. Нашёл пустую упаковку от клубничного йогурта в мусорном ведре.
— Вот, пожалуйста. Улика.
— Это моя упаковка. Я вчера такой покупала.
— У тебя другая марка.
— А в этот раз я взяла эту марку.
— Специально, чтобы спрятать кражу.
Ирина фыркнула.
— Какая кража? Йогурт за пятьдесят рублей. Я тебе верну.
— Дело не в деньгах. Дело в принципе. Мы договаривались не трогать чужие продукты.
— Я не трогала твои продукты.
Они два дня не разговаривали. Потом Ирина купила клубничный йогурт и положила в холодильник Николая. Он принял этот дар молча.
Дочь Катя приехала в субботу без предупреждения. Позвонила в дверь, мать открыла.
— Мам, привет. Я к вам на выходные.
— Здравствуй, доченька. Заходи.
Катя вошла в квартиру и замерла. На кухне стояло два холодильника. На одном стикер "И", на другом "Н".
— Это что?
— Это холодильники. Твой отец живёт отдельно от меня.
— В смысле отдельно? Вы же тут оба.
— Ну да. Но на разных половинах.
Дочь прошла в гостиную. Николай сидел в кресле у телевизора. Ирина села в кресло напротив.
— Пап, привет.
— Здравствуй, Катюша. Как доехала?
— Нормально. Папа, мама, что у вас происходит?
— Мы развелись, — сказала Ирина.
— Я знаю, что развелись. Но как дела сейчас?
— Вот живём вместе. Потому что продать квартиру — значит остаться без жилья, — объяснил Николай.
— Может арендовать что-нибудь?
— На пенсию? Ты хоть примерно представляешь цены?
Катя представляла. Она сама снимала квартиру в Питере, знала, сколько это стоит.
— Ладно. Но зачем два холодильника?
— Чтобы не путать продукты, — ответила мать.
— И график ванной, — добавил отец. — Очень удобно.
Дочь села на диван. Смотрела на родителей и не понимала, шутят они или серьёзно.
— То есть вы развелись, но будете жить вместе?
— Не вместе, а рядом, — уточнила Ирина.
— Какая разница?
— Огромная. Вместе — это когда семья. Рядом — это когда соседи.
— Но вы же сидите в одной комнате.
— Потому что телевизор один, — пояснил Николай. — Зачем покупать второй?
Вечером Катя наблюдала, как родители готовят ужин. Каждый на своей конфорке. Ирина варила гречку в кастрюле с буквой "И". Николай жарил котлеты на сковороде с буквой "Н". Они не разговаривали, но двигались синхронно. Женщина подавала мужчине соль, мужчина передавал женщине крышку от кастрюли.
— Вы как роботы, — сказала дочь.
— Привычка, — ответила мать.
— Сорок лет вместе, — добавил отец. — Тело само помнит.
Они сели ужинать. Каждый со своей тарелкой, но за один стол. Катя смотрела на них и понимала, что это какой-то абсурдный спектакль.
— Может, хватит воевать? Ну, разве это нормально?
— А что ненормального? — спросила Ирина. — Мы не ссоримся.
— Вы переписываетесь в чате, живя в одной квартире.
— Так удобнее. Всё зафиксировано. Кто, когда и что сделал.
— Мама, это безумие.
— Нет, доченька. Это компромисс.
Николай кивнул.
— Мы не можем жить вместе. Надоело. Но и разъехаться не получается. Вот и живём так.
— Но вы же ненавидите друг друга?
— Нет, — женщина покачала головой. — Не ненавидим. Просто устали.
— Устали так, что завели два холодильника?
— Ну да.
Катя легла спать на диване в гостиной. Ночью проснулась от голосов. Родители сидели на кухне и пили чай. Разговаривали тихо, почти шёпотом.
— Ты видел, новый сериал вышел? — спрашивала мать.
— Какой?
— Про врачей.
— Хороший?
— Вроде интересный. Можем вместе посмотреть.
— Давай.
Дочь лежала и слушала. Они говорили о ерунде, о мелочах. Так, как говорят старые знакомые. Или старые супруги.
Утром Катя собиралась уезжать.
— Мам, пап, может, хватит этот цирк разводить? Помиритесь.
— Не хотим мириться, — сказала Ирина. — Нам и так хорошо.
— Вам хорошо жить в одной квартире и игнорировать друг друга?
— Мы не игнорируем. Мы уважаем. Каждый живёт своей жизнью.
— При этом смотрите вместе сериалы.
— Ну да. Телевизор же один.
Катя уехала в смятении. Родители остались одни. Николай вымыл свою кружку, Ирина свою. Они разошлись по своим комнатам. Вечером снова сели в гостиной смотреть сериал про врачей. Каждый в своём кресле. Молча. Но вместе.
Их брак закончился. Но битва продолжалась. Битва за холодильник, за ванную, за график уборки. Это была странная, абсурдная форма связи. Они не могли быть вместе, но не могли быть и врозь.
Сорок лет общего прошлого держали крепче штампа в паспорте. Три комнаты квартиры связывали прочнее клятв. И два холодильника на кухне были символом их новых отношений — раздельных, но неразрывных.
Они развелись. Но остались друг для друга главными людьми. Пусть через претензии и графики. Но главными.
Потому что больше никого другого не было. И уже не будет.