Кризис возникает только там, где мы пытаемся смотреть в будущее глазами настоящего. Стоит поменять точку отсчёта — и то, что казалось угрозой, превращается в закономерный этап пути. Будущее не рушится: оно просто требует другого движения. Будущее дает опору там, где настоящее заставляет сомневаться.
Сегодня много слышно рассуждений о том, что следующий год будет тяжелым. Много спрашивают о влиянии на экономику налоговых изменений. Кто-то и вовсе видит, например, в падении объема железнодорожных перевозок — за первые десять месяцев текущего года они снизились на примерно на 6% — признаки надвигающегося кризиса.
Кризис — это всегда слово из настоящего. Оно возникает там, где мы смотрим вперед и вдруг понимаем, что не видим продолжения линии, к которой привыкли.
Кризис — это сбой в способности предсказывать, это потеря инерции, это ощущение, что все опоры, которые казались надежными, больше не работают. Но если изменить точку наблюдения, если перестать мыслить из того, что есть сейчас, и переместить систему координат в будущее, что никакого кризиса и нет, а есть этап пути, местами болезненный, но закономерный.
Мыслить и действовать из будущего в настоящее — наилучший способ перестать беспокоиться о так называемых сложных временах. Действие из будущего — что и как я должен изменить сегодня, чтобы попасть в то будущее, которое замыслил — устраняет негативный эффект сегодняшнего. Падение сейчас может парализовать лишь того, кто планирует в категориях от достигнутого, для того, спад сегодня действительно болезнен, потому что отодвигает назад точку старта.
Когда мы действуем из будущего, мир перестает быть хаотичным. Он может быть жестким, может быть быстрым, может быть полным неопределенностей, но он никогда не ощущается разрушенным. Потому что в такой логике будущее задает направление, а настоящее — всего лишь материал, из которого строится следующая форма. И любые потрясения перестают выглядеть как катастрофы, потому что они встроены в долгую линию движения. Они становятся не препятствиями, а элементами траектории. Причем необходимыми элементами, которые подготавливают следующий этап.
Я хорошо помню разговор, который много лет назад заставил меня по-другому смотреть на «сложные времена».
Это было во время спада 2008-2009 годов. ТЕХНОНИКОЛЬ тогда переживал трудности. Компания реализовывала крупную инвестиционную программу, долг составлял 50% выручки и банки на фоне кризиса начали отзывать кредиты.
Мы готовились продавать активы и в этот момент я повстречал одного немецкого бизнесмена. Очень опытного и мудрого. Он мне сказал: «Я семь кризисов прошел. На первых трех продавал в два-три раза дешевле то, что только что построил. Когда был кризис, мне казалось, что все, конец! И я продавал. А когда кризис проходил, думал — что же я наделал?! И в третий кризис я понял, что четвертый проживу так, что ничего не продам. Вот просто из принципа. Сожмусь, лягу на дно, пережду… И в четвертый кризис я ничего не продал! И оказалось, что вполне нормально можно проходить кризисы».
Это был интересный взгляд, идущий вразрез с общепринятым. Ведь как считается? Тяжелые времена требуют тяжелых решений. Резкое изменение ситуации требует резкого реагирования. А этот немец в период “кризисов” занимался тем, что потихоньку работал над качеством процессов. По сути использовал “кризис” как передышку, как возможность заняться тем, до чего на фазе роста руки не доходят.
Никакой драмы. Никакого «что же теперь делать». Просто движение.
Когда ты знаешь, куда идешь, то любая сложность — это не угроза, а информация. Это сигнал о том, что текущая форма себя исчерпала и нужно искать новую. Это не «конец», а момент сдвига. И даже если этот сдвиг неприятен, он не противоречит логике пути, который ты для себя выбрал.
Парадоксально, но именно так исчезает сама категория кризиса. Она перестает быть внешним событием и превращается в часть внутренней работы. Ты перестаешь реагировать, начинаешь проектировать. Перестаешь искать виноватых во внешнем мире, начинаешь переписывать то, что делаешь сам. И самое важное — перестаешь ждать, когда ситуация прояснится, потому что будущее, из которого ты действуешь, уже и так достаточно ясное: ясное не своими деталями, а направлением.
Будущее не знает кризисов, потому что в будущем нет неопределенности — там есть только поворотные пункты, выбор в которых уже предопределен самой логикой движения. Кризисы существуют только в том месте, где человек теряет внутренний горизонт. Там, где он опирается не на то, что должно быть, а на то, что было или кажется безопасным сейчас — следствие натренированности мозга на чисто биологическое выживание. И чем сильнее разрыв между этими двумя точками, тем громче звучит слово «кризис».
Но когда ты строишь из будущего, кризис из катастрофы превращается в рельеф. Он не исчезает как событие, но исчезает как категория. Он становится чем-то, что просто нужно пройти, чтобы выйти на следующий уровень сложности.
Будущее всегда тверже и неопределеннее, чем кажется. И когда оно становится твоей внутренней точкой опоры, кризисы перестают быть угрозой. Они становятся всего лишь переходами между формами, которые ты еще не построил, но уже видишь.