Людмила Райкова.
Глава 5.
Дьявол предложил новому русскому сделку. Сейчас миллион долларов и лицензия на разработку редкозёмов. Бандит уже сменил малиновый пиджак на серый. Носит галстук и растворился в череде политиков. Но миллиона, который один из участников дикого периода капитализма по-русски был определен как входной билет в эдакий клан нового дворянства, так и не скопил. Тратил заработанное как пьяный матрос. Любовниц содержал, бэху последней модели купил. Даже крышу в бабкином доме перекрыл и забор вокруг избы старушки поставил. С одной стороны, бабушка растила сорванца. А с другой он же домик и унаследует. Предложение дьявола, как и все остальные сделки, которые он успел совершить за свою бурную жизнь было хорошим. Да чего душой кривить, самым лучшим. Партнёр правда непривычный. Предыдущие пускали в ход кулаки и калаши, назначали стрелки, а этот даже цену не называет. Ну предложил бы замочить кого ни будь, тогда понятно.
Бандит чешет постриженную за сто евро репу, делает вид что думает. Мол миллион конечно маловато. Но не помешает, деньги и недвижимость лишними не бывают.
Бандит молчит, дьявол тоже выдерживает паузу. Куда ему спешить? Каждому человеку с пелёнок известно, нечистая сила покупает только души. Этот, грехами своими душу давно заложил. Как у всякого нового русского есть за спиной сотня обманутых, ограбленных и просто обиженных. Кладбище собственных жертв тоже имеется. Осталось зафиксировать всё подписью и разъезжать дальше по жизни в новеньком бентли.
- В чем подвох? – Спрашивает бандит дьявола. – Ты мне всё сейчас, а душу только после смерти забираешь?
Партнер с рожками и хвостом усмехнулся, понял сделка состоялась. Душа для этого бандита давно обесценена. Показывать её нет смысла, в бандитско-политических кругах она не имеет никакого значения. А остальные человеческие сообщества для бандита так, фон или поле свободной охоты…
Маня пересаживала цветы и составляла развернутый вариант старого анекдота.
В новостях последних трех дней только и звучит слово «сделка». Пенсионерки городка отказались от сериалов, все затаив дыхание следят за тем, подпишет Зеля с Трампом сделку или нет. Маню на прогулке даже вчера притормозили:
- Передохни с нами.
Живописная группа, укутанная в пуховики и опираясь на палки для скандинавской ходьбы, собралась у подъезда чтобы обсудить события. Историю с пожаром все забыли, на кону мировая сделка.
Маня притормозила.
- Как думаешь, отдаст минералы Зеля или нет? Там говорят и Одесса вписана?
- Бумагу подпишет. – Маня, как и все собравшиеся не сомневалась, для клоуна Зели какие-то редкозёмы под ногами, как и сотни тысяч жизней граждан незалежной, имеют значение только в одном аспекте, личная безопасность и сохранность наворованного.
- И что теперь делать? Ребята воевали, а наши тоже к сделке готовятся. Отдадут все этой Америке.
Женщины загалдели разом, не пенсионеры на прогулке, а митинг коммунистов у подъезда.
Маня пожала плечами и достала сигарету. Обсуждать международную политику она не собиралась. Она вообще считала, что события последнего месяца, как финальная глава пьесы, написанной специально для рожденных в шестидесятые. Чтобы подумали и поняли, как они вместе со всей страной докатились до жизни такой. Живут в полуразрушенном военном городке. А ведь приехали сюда молодыми, счастливыми и уверенными в своём счастливом будущем. Каждая из этой компании цокала каблуками по идеально ровным дорожкам городка. Водила гулять детишек в парк на качели. Были свои сложности – горячая вода с перебоями. Отсутствие на прилавках сыра с плесенью и кружевного нижнего белья. Отпуск не в Турции, а в Сочи. Но это не мешало им быть счастливыми и верить в то что дети, когда подрастут уверенно войдут в свою взрослую жизнь. Государство даст им образование, квартиру, работу, вылечит и защитит.
Новые времена изменили планы, надежды и возможности. У каждой по-своему. Говорить об этом сейчас глупо.
Они курили и болтали. Обсуждали пенсионный фонд США, в котором целый миллион «долгожителей» получал пособия.
- А одному целых 340 лет исполнилось! Так что нам ещё жить и жить!
- Америке 300, а ему 340! Хоть бы считать учились жулики!
- Вот бы нам сюда этого Маска! А то счётная палата совсем мышей не ловит. Дня не пройдет чтобы очередного взяточника не прищучили.
- Не за взятку их щучат. Правила нарушают – не делятся или берут не по чину.
- Вот и я говорю, как таким сделку с Трампом доверять?
- Ну ты и загнула. С Трампом сам Путин говорить будет. Он страной торговать не станет.
Митинг притих, случайно замахнулись на святое. Последнюю надежду и опору. ВВП не Бориска «Боже храни Америку», петь не станет. Только он не один в Кремле сидит.
Маня выбросила в урну сигарету и принялась прощаться:
- Пойду подвигаюсь. Вот бабе Нюре бутербродик с рыбкой отнесу. Сидит целыми днями на лавке одна, может дома что не ладно? Вы фамилию её не знаете?
Маня кивнула головой в сторону шестого дома.
Компания переглянулась и дружно пожала плечами, но она не уходила и ждала ответа:
- Привез кто-нибудь свою бабушку обед готовить да за внуками следить. Тут кого только не понаехало.
Женщины уже вычеркнули Маню из своей компании и принялись обсуждать доставку молока. Каждый четверг к 8 утра в городок привозили бочку, и старожилы, прихватив пятилитровые бундули направлялись к торговой бочке. По умолчанию считалось, что молоко по крайней мере натуральное. Правда какое-то жидкое. Но точно не из порошка и пальмового масла.
С современным ассортиментом продовольствия и в самом деле следует быть осторожней. Смотреть на этикетки с составом и сроком годности недостаточно. От любимых зефирок у неё самой появилась изжога. Правда Манин желудок не показатель, глазами готова слопать всё. И свинину жареную и малосольный лосось, и селедочку с пюрешкой. А там внутри сидит строгий продовольственный отк и начинает браковать всё подряд. Что такое ОТК? Действительно с отменой Гостов люди даже забыли, что на каждом предприятии СССР работал отдел технического контроля. И готовый утюг, холодильник или простая кастрюля, прежде чем попасть на прилавок в магазин, маркировалась специальным значком. На отдельные зефирки штамп конечно не ставили. Да и сами лакомства считались дефицитом. Маня объедалась ими прямо в цехе ленинградской кондитерской фабрики, когда замещала на время отпуска коллегу. Так она подрабатывала. Теперь зефир и в коробках, и на развес, и глазированный в шоколаде, и белый и розовый продают во всех магазинах. А тогда почему-то не получалось насытить рынок, говорили, что приходится закупать за валюту какой-то пектин… А может она и путает что-нибудь сейчас. Времени сколько прошло. Сейчас на валюту в стране не молятся, а может у себя построили фабрику для этого самого пектина. Одним словом, недостатка в зефирах страна не испытывает. А вот в их качестве… Хотя, если бы не сообщили в новостях об отравившимися зефирками, она бы решила, что к чаю надо брать половинку зефирки, а не две. А так вообще перестала покупать лакомство. Маня переставляла палки и ноги, дышала как учил муж – втягивать воздух через ноздри, а выдыхать ртом до того, как напрягутся мышцы живота, и приближалась к цели. Она уже видела пустую скамейку у подъезда, но решила дойти и посидеть немного. Баба Нюра увидит её, выйдет. Маня передаст бутербродики и поговорит со старушкой. О каком женсовете она толкует? Что за тайну знает о пожаре. И вообще с кем живет и как?
Дошла, присела пристроив рядышком палки. Рюкзак уперся в спинку скамьи, а через брюки с начесом к мягкому месту стал пробираться холод. Нет не годится так. Она весной посидела на парапете Смольнинской набережной. Солнце ласково по щекам растекается, ветер волосами играет. Она сидит улыбается кавалеру. Он фотограф, щёлкает своей камерой. Фон отличный, Маня на парапете в легком плаще и лодочках. За спиной Нева и силуэт «Крестов» на другом берегу. Хороший кадр, отличное настроение. Она сидит и думает увидит её бабуля из окна или нет? Кавалера она категорически не жаловала. Хлыщ волосатый! Ничего хорошего её девочке от такого не будет. Фотограф-хлыщ поймал неприязнь, на чай больше не напрашивался. Позвонит от метро Чернышевская из автомата – жду на набережной. Маня причипуривается, бабуля наблюдает.
- Хлыщ звонил?
- Да, Валера.
- То, что он на телевидении работает, ещё не значит что он Валера! – Ворчит бабуля, но выходить из дома не запрещает. Слышала уже что договаривалась Маня с Хлыщем о какой-то фотосессии пока свет есть.
Угадала тогда Маня, бабуля там на 4-м этаже в окна эркера усмотрев как Маня взгромоздилась на парапет, не выдержала. Накинула плащ и бегом на набережную.
Маня уже спрыгнула в подставленные Валерой руки, когда она растрепанная примчалась к месту съемок.
- С ума сошла! Зачем села на камень! Быстро домой!
Маня мигом вспомнила бабушкин конвой от порога школы до дома и разозлилась.
- Не пойду!
У бабули задрожали губы и руки. Хлыщ, всё-таки Валера, был внимательным пресёк разгорающийся семейный раздор.
- Мы уже закончили, хотел к вам на чай напроситься, такой с травками я нигде не пробовал. Напоите?
Конечно был приглашен. И допущен к сторожевому окну на три стороны. Понял. Что обнимать Маню на расстоянии, до Литейного моста и спуска со сфинксами, не следует. Бабуля всё видит и не одобряет.
И правильно делает, Маня успела застудить то, чем сидела на камне и долго мучилась. Снимки получились отличными, до сих пор лежат в альбоме. Но с Валерой они перешли в разряд друзей. Не выдержал он бабушкиного контроля, искал жену с жилплощадью, но без домашнего цербера.
Были и в наше время свои квартирные страсти, особенно в Питере, думала Маня поднимаясь со скамьи.
- О чем задумалась? – На сей раз она не вздрогнула.
- Как вам удается приходить так тихо? Я специально высматривала, ждала, вот бутерброды с рыбкой принесла. А всё ж просмотрела.
- Поживи с моё, тоже научишься. – Проворчала баба Нюра.
- Как твой «мальчик»?
- Не очень. – Вздохнула Маня. – Ходит по квартире согнувшись, а к врачу ехать отказывается. Переел орешков. Ему нельзя, а запрещать не могу. Мама могла сказать: «Глеб ты наелся!». А у меня язык не поворачивается.
Жалуется и даже не задумывается, откуда баба Нюра о беде дома знает. Она даже Але ничего не сказала, чтобы не волновать.
- Он всегда упрямым был этот твой мальчик. Я ему клеши шила, тогда модно было. И пацаны в очередь выстроились клин в брюки вставлять. Твой хотел всех переплюнуть. Не 10 сантиметров, а все двадцать ему подавай! А что это будет? Штаны вдоль икры на ветру замотаются. Обмануть пришлось. Но остался доволен.
- Какой клёш?
- Ооо!!! У битлов подсмотрели. Ботинки на платформе, волосы до плеч и брюки как у матроса расклешёные. Без этих штанов ты вообще не человек!
Баба Нюра хихикнула. Мимо с рюкзаком за плечами проходил тинейжер. На ногах белые кроссовки, джинсы до щиколотки и плотно облегают икру.
- Видишь теперь всё наоборот. Штаны новые, а проблемы те же. Этот курит, хорошо что не колется. А Ирку послушать, так чистый ангел сынок.
Залюбленный паренёк, не знаю, как жить будет таким эгоистом. – Баба Нюра вздыхала. Маня думала о своих, уже подросших внуках, в тех же словах – как они жить будут. Очень хотелось, чтобы были счастливыми здоровыми сильными. Старший с соломенными волосами до плеч. Роскошная грива, ничего не скажешь. Ему бы по характеру девочкой родиться. А получился мальчик. Никак не определиться, чем хотел бы заниматься. Маня считала, что из него получился бы отличный повар. Дочь заявила, что это не профессия. От армии неженку отмазали, институт ничего не дал, – с выбором промахнулся. Сидит за стрелялками часами, аж щёки красные. Клёш, джинсы в облипку, – это всё внешнее, главное стержень. Дело в руках и характере, чтобы отстоять то во что веришь. Добиться того чего хочешь. Только навигатора по жизни современным молодым старшие не придумали. И не предложили объединяющей поколения идеи. Так и говорят между собой на разных языках. Жизненные коды у молодых такие, что воспитанным в советах их просто не понять.
Баба Нюра и Маня сетовали по очереди. Одна говорила, вторая согласно кивала, потом наоборот. Баба Нюра холода не боялась, сидела на лавке в своем офицерском пальто с огромными пуговицами, выстроенными в два ряда.
Предложить ей пуховик? Или просто принести? Шинель тяжёлая, это и со стороны видно. Просто принесу! Решила Маня мазнув взглядом по пакету с бутербродами. Баба Нюра к ним даже руку не протянула. Гордая, наверное.
За спиной протарахтел мотоцикл.
- Привет Маня? Кого ждешь?
Маня оглянулась, верхом н аппарате сидел электрик Игорь. Высокий стройный. Он, подняв забрало шлема, улыбался.
- Ты приехал!!! – радостно завопила Маня. – Давно? А что не заходишь?
Дела как?
Игорь всю прошлую зиму делал в квартире электрику. Убирал алюминиевые провода. Это было настоящее испытание, проводку менять пришлось полностью. Но при этом Маня с Глебом продолжали смотреть телевизор, заседать за своими компами. Готовить и потреблять обеды. И постоянно ждать электрика. Помимо работы, у него на руках была лежачая матушка. И маня диетические супчики, приготовленные для Глеба наливала в отдельную плошечку для игоревой мамы. Потом, когда старушке стало совсем худо, Глеб среди ночи отвёз её в больницу. Но спасти на этот раз не удалось. Они несколько дней утешали электрика, отпаивая его то чаем, то кофейком. Летом соседствовали по даче, обмениваясь рассадой и урожаем. А потом электрик уехал в Калининград оформлять наследство. От мамы осталась квартира. Уехал и пропал. Дежурно поздравили друг друга с праздниками пару раз. И всё!
А тут нарисовался. Улыбается во весь рот. Маня готова была кинуться с объятиями. Но удержалась. Повернулась, чтобы поделиться радостью с бабой Нюрой, и упёрлась взглядом в пустую скамейку. Исчезли и бутерброды.
- А ты с кем здесь беседы ведешь?
Маня пожала плечами, так гуляю. Вот с киской разговариваю. У входной двери сидел матёрый чумазый кот рыжего окраса.
Электрик хохотнул:
- Он тебе наговорит бочку арестантов.
- Да уж, - согласилась Маня и взявшись за свои палки «встала на лыжню.» - Пристраивай коня, заходи на кофеёк. Расскажешь, что да как. – Пригласила она, и заручившись обещанием направилась домой.
Электрик пришел спустя 30 минут. Здесь в городке всё было рядом. До озера, с полотенцем через плечо – 10 минут, в магазин неспешным шагом 14. На дачу-огород не больше семи. В гости к любому из знакомых хватит пяти минут, дольше уйдет на макияж. Электрик успел загнать в гараж мотоцикл, поменять кожаные штаны и косуху на обычный спортивный костюм и купить в магазине три куска медовика к чаю. Маня успела разогреть щи, заправить кофеварку и рассказать мужу новости.
Глеб помахал рукой не вставая, но, когда в дверь позвонили, опередил Маню и открыл гостю сам.
- Эко тебя скрутило! – Услышала Маня из коридора голос электрика и выскочила навстречу.
Глеб подробно описывал симптомы. Ругал Маню за слишком ароматные щи и себя за обжорство. Ведь специально купили маленькие тарелки, чтобы дозировать порции. Но он не сдержался, добавил себе супчику, грудки, курочки. Потом полакомился ароматным апельсинчиком. И под новости хорошо пошли жареные грецкие орешки.
- Надо не грызть постоянно, хомяк за щёки напихает и бежит прятать. А ты всё глотаешь!
- Еду́ надо прятать, и тогда всё будет в порядке. Я посмотрю вокруг – нет ничего. И успокоюсь.
- Ну уж нет! Я Игоря на супчик позвала, чай будем пить. А тебя, так уж и быть, спрячем от еды под одеяло.
- Нет я с вами посижу, живот болит. Есть всё равно не смогу.
- Точно не будешь охотиться на тортик?
- Тебе Маня тоже медовик не желательно.
Обедали под новости. В городе Березовский свердловской области мэр решил остаться на второй срок. Всех претендентов на пригретое кресло заапугал основательно. И решил без лишнего риска поиграть в демократию. Чтобы никаких неожиданностей не случилось предложил жене своего водителя выставить на выборы свою кандидатуру. Муж запретил перечить начальству, послушная супруга подала заявку на выборы. Местные газета и радио полный месяц расхваливали на все лады «губера». И добрый то он и честный, и любят его в городке почти все из 70 000 жителей…
В день икс в администрации заранее накрыли праздничные столы. В парке для ребятни устроили катание на пони и выступления сразу трех клоунов. Через каждые 10 метров выставили с пирожками и самоварами выездные буфеты. Пусть народ попразднует вместе с благодетелем. Чай не зверь какой, – четыре года верой и правдой в администрацию ходил. Жалобы от народа принимал. Участки закрыли, избирком подсчитывает, мэр сидит в кабинете коньячёк прихлебывает. Компания закончилась можно больше не маячить перед глазами жителей, а сесть в самолет и махнуть на пару неделек в Турцию. Размечтался до того, что почувствовал под ногами горячий пляжный песок. Председатель избиркома лично к мэру прийти побоялась. Шарахнула своим обухом по телефону. Говорила она тихо, так чтобы другие члены комиссии не слышали. Почти прошептала:
- У вас только 5 процентов.
- 95-ть многовато будет. У Путина 87, а мне и 83-х хватит. – Распорядился мэр. На другом конце повисла пауза.
- Заканчивайте там. Протокол сфотографируйте и всей командой за стол, праздновать будем! – Распорядился мэр.
- Маслакову поздравлять?
- У неё что, день рождения? – Не врубился тупица.
- Мэр у нас по результатам всеобщего голосования теперь получается Юлия Владимировна.
- Шутишь, твою мать! – Заорал мэр на всю администрацию. Сотрудники юркнули в свои кабинеты и затаились как мыши под веником. Одна принаряженная Юлия Владимировна Маслакова смирно сидела на стульчике в приемной. Это потом она забарикадировалась в квартире от избирателей и кричала им в форточку что становиться начальницей даже не собиралась. Мэр попросил, она и подала заявку.
Но народ требовал:
- Юля выходи! Работать пора!
Саму новость подали в четырех строках. Ещё и половины супа в тарелках не одолели, а новость кончилась. Но Маня пропустить сюжет не могла и принялась живописать события, припоминая свой опыт участия в избирательной компании Красково.
Так что пообедали они весело. Глеб обхватив живот смеялся вместе со всей компанией. Электрик после чая слегка успокоился и признался:
- А у меня всё плохо, с родной дочерью из-за квартиры сужусь. Я прямой наследник, свою в Москве дочурке уступил. А она всего один раз приехала в городок бабулю навестить, да с женихом познакомить. Я ещё удивился, что жених староват. А это нотариус был, завещание по секрету от меня составил. Матушка, да вы знаете, слегка не в себе была… Так что остался я без жилья. Первый суд постановил поделить квартиру на две части. А доча уперлась. Нужна ей хата целиком, мол продаст и машину себе купит. А мне советует жену с жильём поискать пока ещё зубы не выпали.
- А зубы здесь при чем?
- Дочь у меня стоматолог. Людей по зубам оценивает. Чтобы ровные без налета. Первый признак состоятельности. А я всё думал, что она так о моем кариесе печётся? Женить значит папку теперь решила.
Электрик задумался, Маня тоже. Супругу приятель похоронил семь лет назад. Дочурка как раз в выпускном классе училась. Потом квартиру в Москве бывшему офицеру дали, сразу на дочурку оформил. Она только поступила в Медицинский, а уже с жильем. На втором курсе попросила папеньку в городок переехать, мол жених появился, любит она его сильно. Игорь свою королеву тоже любил без памяти. С работы уволился, вернулся в гарнизон. А там и матушка слегла, перевёз старушку из Калининграда сюда. Городок маленький, нашёл сиделку для больной, для себя работу на неполный день. И пять лет ухаживал за лежачей матушкой.
- Понимаешь, я жил для неё. После смерти Анны она для меня одна осталась, как память о любимой, и как надежда. Не надо было ей в Москве учиться. Город какой-то проклятый. Как вспомню суд, так жить не хочется.
Маня сочувственно кивала. Они с Глебом тоже пережили квартирные разногласия с детьми.
Теперь не звонят и в гости не приезжают. Осиротели значит, только и радости что живут друг для друга.