Эпопея «напиши папе письмо» благополучно завершилась: Томас Маркл, отец Меган, не только получил письмо от дочери, но и прочитал его несколько раз.
Всё бы хорошо, да не очень. Как всегда. Поскольку представители герцогов Сассекских винят журналистку «Дейли Мейл» Кэролайн Грэм в нарушении «этических норм». Грэм опубликовала несколько статей, практически вела прямой репортаж с подробным рассказом и фотографиями о состоянии Маркла-старшего, где красной нитью проходило — знаменитая дочь до сих пор не связалась с отцом, а он так ждёт.
Учитывая, что репортёр Daily Mail [Кэролайн Грэм] всё это время находилась у постели отца, транслируя каждое их общение и нарушая чёткие этические границы, герцогине было чрезвычайно сложно связаться с отцом приватно, несмотря на все её усилия в течение последних нескольких дней», — заявил в свою очередь представитель Меган.
Журналистка ответила на это обвинение встречным — команда герцогини присылала ей «излишне агрессивные» сообщения за то, что она находилась рядом с больным, и рассказала свою версию событий:
«Когда мы встретились — после бурных событий, связанных со свадьбой его дочери и принца Гарри в мае 2018 года, — я была в своём профессиональном качестве редактора американского издания газеты ДМ и брала у него интервью о разладе, который начался, когда он позировал для папарацци, перенёс два сердечных приступа и не смог вести свою дочь к алтарю. Это привело к отчуждению, которое, к сожалению, продолжается и по сей день.
За свою карьеру журналиста я брала интервью у сотен людей. Я могу по пальцам одной руки пересчитать тех, с кем я осталась в дружеских отношениях».
Так что же так сблизило относительно молодую калифорнийскую жительницу с восьмидесятилетним пенсионером, жившем в то время в Мексике, но, как выяснилось, регулярно приезжавшем в Лос-Анджелес, чтобы забрать почту и посетить банк, а затем и пообщаться с журналисткой? Нет, не то, что он тесть британского принца и отец его скандально-известной жены, а потому что Томас - очень интересный человек.
Я мало что знала о «старом» Голливуде, но Том обладал энциклопедическими знаниями и с удовольствием знакомил меня с классическими фильмами с участием Басби Беркли, Спенсера Трейси и Джимми Стюарта. Он звонил мне и говорил: «Я только что посмотрел этот фильм, он тебе понравится». Я держала у кровати блокнот, чтобы записывать его рекомендации.
Мне, как британке, никогда не нравилась музыка в стиле кантри. Том познакомил меня с Джонни Кэшем, Мерлом Хаггардом и Уилли Нельсоном. Мы также разделяем страсть к кошкам. Том тратил целое состояние на то, чтобы кормить бездомных животных, которые каждую ночь собирались у него во дворе. Однажды я перестала считать на 50-м животном.
Сама Грэм тоже неоднократно наведывалась в гости к Томасу, и они почти каждый день созванивались. Но, как подчёркивает журналистка, она всегда печатала только ту информацию, которую разрешал Том, а он, конечно же, давал многочисленные интервью только для того, чтобы "рассказать правду", "свою историю" и достучаться до дочери, оборвавшей с ним все связи, наладить отношения.
Когда же Томас попал в больницу, то первая, кому он сообщил о предстоящей операции, была тоже журналистка, а не собственные дети и внуки. И, конечно же, Кэролайн всё бросила и отправилась на Филлиппины, откуда вела подробные репортажи, но опять-таки только «с разрешения Тома».
На прошлой неделе пиар-команда Меган обвинила меня в нарушении «этических норм».
Я считаю важным внести ясность. Я всегда писала статьи с прямого разрешения Тома, и он сказал мне, что хочет дать интервью The Mail on Sunday, чтобы контролировать информацию... Его часто обманывали люди в интернете, которые придумывали истории. Он также хотел в «последний раз» связаться с Меган.
После выхода статьи в прошлое воскресенье я получила шквал сообщений от одного из её пиарщиков. Мне показался его тон излишне агрессивным, и я была настолько обеспокоена, поэтому ответила, что предпочла бы, чтобы он общался с моим редактором и юридическим отделом газеты.
Проблема в том, что герцогиня отправила письмо на адрес электронной почты, которым он не пользовался уже много лет. Он забыл пароль и сдался. Любой, кто знаком с Томом, знает, что он не любит электронную почту.
Но он не менял свой номер телефона по меньшей мере два десятилетия, говоря, что никогда его не сменит, потому что хочет быть уверенным, что Меган всегда сможет с ним связаться.
Мы с её отцом много раз обсуждали, что произойдёт, если она всё-таки свяжется с ним.
Я всегда говорила, что откажусь от нашей дружбы, если это поможет ему помириться с ней. Как бы больно это ни было — и у нас обоих на глазах выступили слёзы, когда мы снова обсуждали это на прошлой неделе — он не сможет помириться с ней, пока у него есть друг в СМИ, особенно в британской прессе, которую принц Гарри не выносит.
Когда представитель Сассекских связался со мной, я хотела сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь ему. У Тома не было с собой телефона в отделении интенсивной терапии. Томасу-младшему сказали, что правила больницы запрещают приносить телефоны в отделение интенсивной терапии, поэтому он забрал телефон отца домой.
То есть следите за руками: почтой папа не пользуется, но не меняет номер телефона, чтобы дочка могла позвонить, а она не звонит. Однако телефона-то у него тоже не было. Тем не менее пресса и родня продолжают нагнетать, что Меган до сих пор не связалась с отцом. Когда врачи разрешили, сын принёс телефон и отец начал ждать звонка:
➡️"В течение двух дней он держал телефон включённым и лежал с ним рядом.
Он всё время просил меня проверить, не пропустил ли он что-нибудь, пока спал. Я дала понять, что если она позвонит, пока я буду там, то я сразу же выйду из комнаты. Затем все стало еще более странным.
В понедельник днём в палату к нему вошёл помощник президента больницы и протянул одностраничный юридический документ с заголовком «Согласие и отказ от претензий в связи с визитом представителя посольства США».
В документе говорилось, что Том «настоящим запрашивает [так в оригинале] и разрешает уполномоченному представителю посольства США посетить меня в больничной палате для оказания консульской помощи».
Через несколько минут в комнату вошёл сотрудник консульства. Когда Том спросил, кто звонил в посольство, тот ответил: «Извините, сэр, я не знаю».
Он положил перед Томом ещё один лист бумаги с гербом США и надписью: «Письменное согласие на разглашение персональных данных в соответствии с законом о неприкосновенности частной жизни».
Чиновник объяснил: «Если кто-то позвонит в посольство и спросит о вас, можете ли вы назвать конкретные имена людей, которым посольство уполномочено сообщить подробности?»
Том назвал четыре имени: принц Гарри и Меган, Томас-младший и я.
В среду Том был на сеансе физиотерапии, когда в палату без предупреждения вошла директор больницы со своим адвокатом.
Его попросили подписать ещё один юридический документ, подтверждающий, что он вот-вот получит письмо от дочери, что письмо запечатано и будет передано ему лично. Адвокат сказал, что передача будет заснята на видео, чтобы его можно было отправить Меган.
Всё это казалось нереальным.
Я предложила выйти из комнаты. Том попросил меня остаться. Когда передача была завершена и должным образом зафиксирована для Сассекских, мы с Томом уставились друг на друга.
Письмо в ослепительно белом конверте лежало на его больничной койке. Том физически дрожал при виде письма, поэтому я спросила, не стоит ли мне его передвинуть. Я положила его так, чтобы он не видел, рядом с его нетронутым обедом.
Четыре часа он не решался вскрыть конверт. Он боялся, что там могут быть плохие новости. В конце концов он его вскрыл. Прочитал и перечитал несколько раз. Он ничего не рассказал о содержании. Я не задавала вопросов.
Я сказала ему то, что говорила ему много раз раньше. Я надеюсь, что это письмо положит начало примирению, которого он так жаждет.
Меня до сих пор поражает, что он ни разу не встречался ни со своим зятем принцем Гарри, ни со своими внуками Арчи, которому шесть лет, и Лилибет, которой четыре.
Том попросил меня никому не говорить, что он получил письмо. Я поклялся хранить тайну и никому ничего не сказал".
То есть вся пресса и интернет гудит, что Меган до сих пор не связалась с отцом, но то, что он получил и прочитал письмо, рассказывать нельзя. Почему? Однако журналистка быстро обнаружила, что сами Сассекские уже оповестили, как вручили письмо через "надёжные руки", и возмущается лицемерием герцогов.
В понедельник я дала пиар-менеджеру Меган номер телефона её отца, название больницы и номер палаты. Письмо пришло в среду.
Её родные критикуют меня за то, что я прыгнула в самолёт, чтобы быть со своим другом. Я задаюсь вопросом: «Почему она не сделала то же самое?»
У неё есть все ресурсы мира. Её отец — гордый человек, но сейчас он нуждается в её помощи как никогда.
Я слышала только одну сторону этой истории и, как беспристрастный журналист, знаю, что всегда есть две стороны. Я аплодирую Меган за то, что она связалась со своим отцом. Я искренне надеюсь, что её письмо откроет путь к примирению.
Я, например, была бы рада отказаться от дружбы, которая для меня дороже всего на свете, если бы это помогло Тому вернуть то, чего он всегда хотел... Меган.
Надо заметить, что журналистка умело манипулирует мнением, ставя нужные акценты и выдавливая из читателей эмоции там, где нужно. Одна сцена, как она плакала, когда говорила, что готова отказаться от дружбы с Томасом ради Меган, чего стоит.
Обращает внимание и то, что Томас (или Кэрол) использует те же речевые обороты, что и его известная дочь, — «рассказать свою правду». Сассекские тем же оправдывали своё интервью Опре, фильм, книгу, когда же дело коснулось их самих, то только что десант не высадили.